Спасение рая - Юрий Иванович

Возле пещеры, украшенный черной каракулевой шапкой и завернутый в кучу рваных одеял, товарищей с жутким беспокойством встретил Василий.

– Ну наконец-то! Я уже замучился отбиваться от настырных постояльцев! Сколько можно вас ждать? Как все прошло? – засыпал он вопросами, а потом рассмотрел в темноте незнакомого мужчину, ведущего за собой на поводе уникального скакуна: – О! А это кто?

С ним как раз поравнялась Сильва:

– Ишь какой любопытный! Ты вначале накорми гостей да обогрей, а потом уже и спрашивай.

– И чего это ты мою папаху нацепил? – ревниво поинтересовался Курт, заводя своего мула в пещеру. – В самозванцы подался?

– Так уже с час такая паника и столпотворение началось, что твоим коллегам не до меня. Никто и не присматривается наверх, своих бы постояльцев разместить. А шапка авторитет в глазах паломников придает.

Теперь резко увеличившееся количество животных заставило изрядно потрудиться с их размещением. Благо еще, что главный каминный зал пещеры своими размерами позволял и конюшню устроить, и столовую оставить на прежнем месте. Ну а неприятные запахи, которые сразу же забились в каждую щель, все старались воспринимать как неизбежное бремя этого мира. Тем более что Дана сразу сообщила:

– Поужинаем, немного отдохнем и сразу в путь!

Граф Стредери впервые решился обратиться к целительнице:

– Госпожа Маурьи! Может, нам лучше дождаться утра? Да и животные наши отдохнут как следует.

– Нет, нам нежелательно показываться в Воротах, – ответила та строгим тоном. – Пойдем пешком, через горы.

Все стали раздеваться и рассаживаться за накрытым столом, и от обилия железа на телах диверсантов Джакомо опять потерял дар речи. Потому и не смог возмутиться вслух предстоящим изматывающим переходом. Хотя бросаемые постоянно взгляды не могли читаться иначе чем: «А что будет с моим конем?!»

Тем временем Сильва помогла Василию разогреть горячие блюда и подать на стол, а заодно полушепотом пересказала, кто такой граф и для чего они его прихватили с собой. Доложила и про несработавшие заряды, которые, скорее всего, жрецы успели разминировать. Тогда как Петруха обратился к своим товарищам на русском:

– Мне удалось насобирать около десятка деревянных жетонов на телах погибших магириков. Так что, в принципе, мы можем рискнуть на прорыв и через Ворота. Думаю, что к нам у жрецов не возникнет больших вопросов.

Курт шумно фыркнул:

– Хватит и маленьких! Нас видело слишком много людей. Да и связь между двумя объектами наверняка существует. Иначе охранные службы не смогли бы так быстро разминировать наши заряды. Не прорвемся.

Дану в этот момент больше интересовало состояние Василия, который хоть и двигался довольно быстро по всей пещере, но порой застывал от боли в плече. Особенно когда орудовал правой рукой.

– Что, побаливает?

– Пустяки! – ответил старший группы, усаживаясь наконец-то за стол вместе с остальными. – Переходу это не помешает. Угощайтесь и на меня не смотрите, я уже и так переел, когда нервничал, вас поджидая.

– Раз не голоден, то иди в свою келью и сними с себя эти одеяла, – заявила целительница. – Я сейчас приду и осмотрю рану.

Василий долго кривился и хмурил брови, посматривая, как оголодавшие путники набросились на ужин, но так и не стал возражать вслух. А когда второй раз поймал на себе недоуменный взгляд Маурьи, с недовольным кряхтением вылез из-за стола и поплелся во внутреннюю анфиладу пещеры. Через пару минут стала подниматься и Дана.

– Сейчас его осмотрю, и, если рана не зажила основательно, придется его отправлять через Ворота. Но в этом и плюсы есть: он попутно ознакомится с положением дел в городе и доставит животных прямо к точке нашего выхода из массива. Только вот надо ему обязательно дать одного-двух сопровождающих. Поэтому ты, Курт, одевайся и сходи к своему приятелю Суордину. Пусть этот отшельник сопроводит Василия за хорошую плату. Скажем, в эквиваленте одного, а то и двух мулов. Или наших отдашь, или новых для него купишь. А может, будет лучше, если Василий более резвых лошадок для нашего путешествия подберет. Да пару пристяжных на всякий случай.

Она уже уходила, когда Петр вспомнил:

– Надо обязательно Торговца предупредить про наши действия и про нашу цель перехода. Только вот как?..

– Легко! – воскликнула Сильва. – Мы напишем краской прямо здесь на стене. Причем сделаем это на нашем языке, и никто не догадается о сути послания. А? Как? Я видела здесь где-то баночку с краской.

– Вот-вот! – донесся из глубины пещеры голос целительницы. – Займитесь этим немедленно!

Растительные краски, которыми прежние отшельники делали рисунки на стенках келий, каждый в меру своего таланта, отыскались быстро. Петр с Сильвой быстро договорились о своей части текста и принялись выводить буквы на самой освещенной стене каминного зала. Но при этом не забывали вести перекрестный допрос усаженного между ними спиной к стене графа Стредери. Причем засыпали вопросами такими сложными и настолько интенсивно, что бедняга вскоре вытирал со лба крупные капли выступившего пота, настолько его утомили. Но отвечал при этом старательно, честно и даже в охотку. Убеждая себя в первую очередь мыслью о том, что его жена после родов останется жива. А это для него в данный момент намного важнее любых рассуждений о предательстве клана жрецов, да и всего устоявшегося порядка в Успенской империи. Ну и немаловажную роль играл тот факт, что странные незнакомцы молодому отпрыску знатного рода невероятно нравились. Именно – нравились! Притягивали к себе каждым движением, завораживали таинственностью и чудны́м звучанием незнакомой речи, поражали контрастом жестокой решительности и явно заметной человечности, новизной суждений и неадекватностью планов.

Таиться перед такими людьми не было смысла. Как и не было смысла ложью вводить их в заблуждение.

Допрос дворянина оказался для воинов «третьей» очень продуктивным. При всем уважении к Деймонду Брайбо, который теперь неожиданно для всего мира стал Арчивьелом, целителем третьего уровня, бывший отшельник не знал и десятой части тех основополагающих истин государственного устройства, о которых знал высокообразованный граф. Не говоря уже про остальных ашбунов, большинство которых были малограмотными, а то и вообще не умеющими читать. Ну а расспросить как следует неожиданного союзника Эрхайза Тантри, барона Фьерского, ни у кого элементарно не хватило времени. Да и другая задача в то время стояла перед «третьей». Тогда как сейчас отсутствие основополагающих данных могло прямо или косвенно завести в ловушку.

Взять хотя бы систему существующей идентификации каждого подданного, которая наносилась на древесину очень высокой прочности после свежего распила и последующей полировки. Со временем древесина высыхала, превращаясь по твердости чуть ли не в стальную пластину, и сопутствующие данные оставались на всю жизнь при человеке. Кроме имени, фамилии рода и имен родителей на медальоне величиной с ладонь указывался род занятий отца и деда по мужской линии, род деятельности матери, в том числе если она и была только домохозяйкой. Причем данные вносились на момент рождения ребенка. Указывалась провинция, город или поселок и имя того жреца, который проводил обряд изгнания смертельного духа и помещения последнего в ларец Кюндю. Впоследствии любой человек мог заменить выданный в детстве медальон на тот, где имелись последние, измененные данные как про родителей, так и о своей основной деятельности. Делать это следовало в ближайшем к месту жительства храме и за отдельную, довольно высокую плату. Так что некоторые обыватели так и носили свои «удостоверения» неизменными от самого рождения и до смерти.