Соломенные люди - Майкл Маршалл Смит

— Ужасно, — сказал я, в основном для того, чтобы убедиться, что девушка-портье меня заметила.

Судя по объявлениям в холле, в течение недели в отеле должны были проводиться несколько корпоративных мероприятий, и мне вовсе не хотелось неожиданно лишиться номера.

Девушка отреагировала не сразу, и я уже собирался попытаться еще раз, когда заметил, что она плачет. Глаза ее были полны слез, и одна почти невидимая слезинка скатилась по щеке.

— Что с вами? — удивленно спросил я. — Все в порядке?

Она повернула голову ко мне, словно во сне, и медленно кивнула.

— Еще два дня. Комната триста четыре. Все в порядке, сэр.

— Отлично. Но что с вами?

Она быстро вытерла щеку тыльной стороной ладони.

— Ничего, — ответила она. — Просто грустно.

Затем она снова повернулась к телевизору.

Я наблюдал за ней, стоя в лифте, пока не закрылись двери. В холле было пусто. Она все так же неподвижно смотрела в экран, словно глядя в окно. Ее настолько захватило это событие — случившееся в тысячах миль отсюда, в стране, где она, вероятно, даже никогда не бывала, — словно из-за него она потеряла кого-то из своих близких. Я был бы рад сказать, что сочувствую его жертвам так же, как она, но это неправда. Дело не в том, что мне было все равно, просто я не испытывал потрясения до глубины души. Все было совсем иначе 11 сентября, когда нечто зловещее и шокирующее произошло в нашей стране, коснувшись людей, которые в детстве копили монетки в той же самой валюте. Разумом я понимал, что разницы нет, но мне так казалось — возможно, потому, что тех людей я не знал.

В номере я вынул из шкафа ноутбук, поставил его на стол и включил. Ожидая загрузки, я достал DVD-диск из кармана. Отцовская видеокассета была спрятана в багажнике взятого напрокат автомобиля, на диске же находилась ее оцифрованная копия. Когда ноутбук наконец окончательно проснулся — можно было подумать, что ему требовалось принять душ, глотнуть кофе и просмотреть свежую газету, — я вставил диск в дисковод. На рабочем столе появилась иконка. Видео было сохранено в виде четырех очень больших MPEG-файлов. Оно было слишком длинным для того, чтобы оцифровать его в полном разрешении и поместить на один диск; поэтому, сидя за компьютером в копировальном центре Биллингса, когда никто не заглядывал мне через плечо я записал первую и последнюю части в высоком разрешении, вместе с фрагментом второй части, действие которого происходило в доме родителей. Длинную сцену в баре я сохранил в более низком разрешении, но тем не менее на это потребовалось некоторое время. Все вместе едва влезло на восемнадцатигигабайтный диск.

Сперва я попытался воспользоваться «Кастинг-агентом», старой программой видеообработки, которая чертовски глючная, но иногда справляется с задачами, на которые другие программы не способны. Однако она вылетела настолько окончательно и бесповоротно, что пришлось перезагружать компьютер. В конце концов я вернулся к стандартному софту и запустил фильм на воспроизведение.

Я пропустил запись вперед до конца первой части, той, которую снимали где-то в горах, и, вырезав последние десять секунд, сохранил их на жестком диске. Затем удалил из файла видео, оставив лишь звуковую дорожку. Я знал, что на нем изображено — группа людей в черных плащах, стоящих рядом друг с другом. Мне же необходимо было знать, что сказал снимавший.

Сохранив полученный файл, я запустил профессиональный набор программ обработки звука и следующие полчаса колдовал над звуковой дорожкой, пытаясь применить разнообразные фильтры и посмотреть, что получится. Если прибавить амплитуду, звук получался хуже, хотя и громче; уменьшение частоты и шумов приводило к тому, что он начинал звучать еще неразборчивее. Самое большее, что я смог понять, — что фраза состояла из двух или трех слов.

Тогда я взялся за дело всерьез и вырезал еще один аудиоклип из фрагмента, непосредственно предшествовавшего диалогу. Проанализировав частоты, составлявшие шум ветра, я сформировал полосовой фильтр и применил его к первому фрагменту, который начал звучать отчетливее. Еще немного — и шумы постепенно начали складываться в слова. Но в какие именно? Сделав все, что было в моих силах, я достал из сумки от ноутбука наушники, надел их, запустил фрагмент по кругу и закрыл глаза.

После примерно сорока повторов я понял. «Соломенные люди».

Я остановил воспроизведение и снял наушники, уверенный, что не ошибся. «Соломенные люди», действительно. Проблема заключалась в том, что слова эти не имели никакого смысла. Они звучали словно название альтернативной рок-группы — хотя я сомневался, что снятые на видео люди зарабатывали себе на жизнь недоделанными кошачьими концертами. Участники рок-групп не живут вместе на лыжных курортах. Они строят себе поместья в псевдотюдоровском стиле в противоположных концах планеты и встречаются только тогда, когда им предварительно платят. Все, что мне удалось, — лишь добавить еще больше необъяснимого к запечатленному на кассете. Я снова просмотрел видео, запустив его с DVD, просто на всякий случай — возможно, другой формат помог бы заметить нечто новое. Но ничего нового я так и не обнаружил.

Я немного посидел в кресле, глядя в никуда и чувствуя, как мною овладевает сон. Время от времени слышались чьи-то шаги в коридоре, снаружи доносился шум машин или отдаленные отголоски разговоров людей, которых я не знаю и никогда не встречу. Впрочем, сейчас мне было совершенно все равно.

* * *

Около шести утра зазвонил мобильник, вырвав меня из полудремы. Нашарив телефон, я нажал на кнопку ответа.

— Хей! — послышалось в трубке. Где-то в отдалении раздавались другие голоса и приглушенная музыка. — Уорд, это Бобби.

— Привет, старик, — сказал я, протирая глаза. — Спасибо за совет. В Биллингсе все получилось лучше некуда.

— Здорово, — ответил он. — Но я звоню не из-за этого. Я тут в одном заведении, как там, черт побери, оно называется… «Сакагавея». Что-то типа бара. Вроде того. На главной улице. С охрененной вывеской.

Неожиданно я полностью проснулся.

— Ты в Дайерсбурге?

— Именно. Только что прилетел.

— Зачем, черт бы тебя побрал?

— Ну, понимаешь, после того как ты позвонил, мне вдруг стало немного скучно. Я поразмыслил над тем, про что ты говорил, покопался тут и там…

— Покопался в чем?

— Кое в чем. Уорд, давай поднимай задницу и дуй сюда. Пиво тебя уже ждет. Мне нужно кое-что тебе рассказать, дружище, и не по телефону.

— Почему? — Я уже упаковывал компьютер.

— Потому что тебе может стать страшно.

«Сакагавея» — это большой мотель на главной улице. Его украшает огромная разноцветная неоновая вывеска, которая видна на расстоянии примерно в полмили с любого направления, притягивая неосторожных путников, словно магнит. Я даже как-то раз останавливался там минут на десять, когда впервые приехал в гости к родителям. Комната, которую мне дали, была обставлена в дешевом стиле шестидесятых годов, а ворс на коврах свалялся, словно шерсть на нелюбимой собаке. Сперва я решил, что это проявление местной экстравагантности, но, присмотревшись внимательнее, понял, что обстановка в номере попросту не менялась с тех пор, как я родился. Обнаружив, что обслуживание гостей здесь не предусмотрено, я послал все к черту и отказался от номера. Никогда не останавливаюсь в гостиницах, где нет обслуживания в номерах. Просто терпеть этого не могу.