Это наш дом - Артем Каменистый

– Что случилось?! Где пушка?! Где лошади?!

– Спокойно Олег. – Макс легкомысленно махнул рукой куда-то назад. – Там последние ноги можно поломать на одной из твоих долбаных «даек». Пришлось на ней оставить пушку и десяток стрелков, а лошадей я отправил назад, в главный лагерь.

– Не понял? Как оставил?

– Молча. Там очень удобная позиция: наверху широченная площадка, и к ней ведет лишь одна тропа. Пара дураков с мушкетами в таком месте могут армию удержать. Я, когда понял, что перебраться будет трудно, решил это местечко взять под контроль. Там очень удобно засады устраивать – миллион позиций для засад. Пришлось артиллерией выбить засевших наверху людоедов, потом по частям занесли туда пушку, собрали, и все – у нас теперь есть отличная дорога! Лошади по ней не пройдут, но вот делать засады против нас будет нелегко. Мы теперь контролируем лучшие места.

– Укрепились они там хорошо? Смогут дня два продержаться на позиции?

– Без авиации их оттуда не выбить. Еда у них есть, воду всю тоже им оставили. Два-три дня просидят там без проблем.

– Понятно. Ну что ж, тогда одобряю твое решение.

– А у вас тут как дела?

– Пойдем. За ужином все узнаешь.

Человек в хорошей физической форме, не имея спортивных навыков и выдающихся атлетических талантов, по ровной местности, не усложненной препятствиями, способен за один час пройти около пяти километров. Тренированный ходок может без проблем и до семи разогнаться, поддерживая такую скорость чуть ли не целые сутки. Это, разумеется, в идеале – по приличной тропе и без груза.

Беглецы за час делали около километра, не больше. Конечно, плелись они гораздо быстрее, вот только надолго их не хватало: приходилось часто устраивать долгие привалы. Даже это помогало мало, к полудню большая часть отряда представляла собой набор выжатых досуха тряпок. Темп продвижения от этого, естественно, не увеличился. Андрей практически не уставал, как и Кир, ну и еще несколько мужиков выглядели неплохо, но остальные…

Обуху теперь приходилось помогать идти, как и больной женщине. Передвигаться они могли и сами, вот только с их темпом передвижения за час и полкилометра вряд ли сделаешь. Не хотелось даже думать, что будет, когда они упадут.

С едой вопрос оставался столь же злободневным – еды вообще не было. Нельзя же считать полноценной едой редкие листики степного щавеля, собираемого по пути. Андрей с утра терзал мозг, пытаясь придумать способ накормить людей. Кроме анекдотически-фантастических вариантов, ничего больше на ум не приходило. Он начинал мечтать о встрече со стадом неимоверно тупых коз, которые подпустят людей так близко, что те в упор переколют их дротиками. После этого беглецы разведут огромный костер и наварят полный котел мяса. Ну или, например, выйдут к тропе, по которой возят тележки с продуктами и битумом. И надо же будет такому случиться, что у одной из тележек отвалится колесо, и ее бросят со всем содержимым. В этом варианте котел наполняется привычной халвой. Не мясо, конечно, но брюхо тоже набить можно.

Бред. Ничего реального в голову так и не пришло. Впрочем, один реальный вариант все же оставался – заняться каннибализмом. Но к подобному Андрей был морально не готов.

На привалах люди, наслушавшись вечерних разговоров, пробовали ловить кузнечиков. Но быстро убедились в правоте Андрея и это бесполезное занятие забросили. По пути уничтожали подчистую встреченные ростки щавеля, вырывая их с корнями – от этого толку было побольше. Даже жалеть начали, что слишком поспешно ушли от того места, где ночевали. Там, во влажной низине, щавеля должно быть гораздо больше.

Дело уже шло к вечеру, когда Кир, шагавший впереди, резко остановился, предостерегающе поднял руку. Народ дружно присел на пятые точки, лишь Андрей и Прапор не плюхнулись следом за всеми – поспешили к замершему Киру.

Немой указал вперед. Приглядевшись, Андрей разглядел какие-то темные пятна, выделяющиеся на фоне степи. Подробности, к сожалению, были недоступны – у него была близорукость. Прапор увидел больше:

– Сараи! Поселок там!

– С пирамидой?!

– Нет, просто несколько сараев. И, похоже, все заброшено, как в том месте было, где мы ночевали. Да, точно заброшено – крыши провалились.

Андрей покосился на запад, солнце там уже касалось горизонта.

– Ладно, попробуем тогда там переночевать. Может, найдем воду, возле поселка должен быть какой-нибудь источник.

Обух подняться не смог. Опираясь на плечо товарища, он неосторожно ступил на больную ногу. Закричав, рухнул как подкошенный, свернулся в клубок, подтянул колено к груди, обхватив его двумя руками.

Андрей присел возле него, осторожно тронул за руку:

– Ты что, Обух? Сильно больно?

Тот, хрипло дыша, сквозь зубы процедил:

– Все. Я больше не могу. Бросайте меня. Мне конец, я гнию заживо. Не могу я больше! Вот же повезло так повезло…

– Заткнись! Эй, ребята, давайте сюда все секиры. Одну ему под шею, одну под спину, и одну под ноги, и вшестером донесем. Так что не вздумай! Обух, мы уже возле места ночлега. До завтра отдохнешь и пойдешь с новыми силами! Ты эту истерику бросай!

Андрей, успокаивая товарища, сам себе не верил. Это понимали все, в том числе и Обух. Но никто не сказал ни слова против. Значит, еще не окончательно озверели, раз готовы мириться с такой обузой.

Нести Обуха было неудобно, а уж насколько это было неудобно ему… покоиться на трех древках… Бедолага… Андрей, поддерживая его голову, намочил ладони – кожа раненого была покрыта бисеринками пота, да и пылала огнем. Трудно сказать, какая у него температура, но то, что повышенная, несомненно.

Андрей понял – Обуху действительно конец. Ему не выкарабкаться. У него билет в один конец: будет медленно умирать из-за какого-то куска авиационной детали, пропоровшего ступню. Сколько он протянет? Может быть, часы, а может, и дни… Если им и завтра его придется нести, некоторым это не понравится… С точки зрения здравого смысла его, конечно, надо оставлять. Сможет это сделать Андрей? Если бы ему приказали или навязали это, то смог бы. А кто сейчас прикажет? Ведь он здесь самый главный, он больше всех отдает приказов. И ему подчиняются без возражений.

Сам себе не прикажешь…

А потом чья очередь настанет? Больной женщины? Она ведь тоже долго не протянет… А после нее кто?

Весело у них станет – чудная обстановка дружбы и взаимовыручки…

* * *

Поселок был заброшен не столь уж давно, как показалось издали. Крыши, вопреки словам Прапора, не провалились – просто прохудились местами. Двери висели на кожаных петлях и пока что не желали рассыпаться при попытке их открыть. Внутри запустение и пыль да остатки гнилой соломы. Следов пожаров и разрушений не было. Не было и объектов, напоминавших пирамиду. Несколько сараев и одинокая башня. Если бы не стандартная планировка поселка и такой же тип строений, можно было бы подумать, что жили здесь другие существа – стандартные поселения аборигенов уже не представлялись без циклопических сооружений загадочного назначения.