Вынужденная помолвка - Кэрол Мортимер

Люсьен произнес задыхающимся хриплым голосом:

— Грейс, я не уверен, что смогу сохранять контроль, если ты доставишь мне еще большее удовольствие!

— А что, если я не хочу, чтобы ты сохранял контроль?

Она не отрывала от него взгляд, нежно гладя его по плечам и мускулистой груди.

Он прерывисто вздохнул:

— Грейс…

— Пожалуйста, Люсьен! — Она облизнула распухшие губы. — Я хочу… Мне нужно!

Грейс не могла вынести даже саму мысль о том разочаровании и той боли, с которыми Люсьен оставил ее вчера вечером. У нее не было ни знания, ни опыта в том, как успокоить такую боль.

Продолжая смотреть в глаза Люсьену, Грейс медленно расстегнула верхние пуговицы своего платья, стянула его через голову и бросила на пол. Его темный взгляд медленно переместился на ее грудь, сейчас скрываемую только тонкой шелковой сорочкой, затвердевшие соски и темный треугольник волос внизу живота.

— Грейс…

Протестующий возглас Люсьена застрял у него в горле, когда Грейс подняла руки и вынула шпильки из волос, позволив им рассыпаться волнами вдоль стройной спины, при этом движении ее грудь соблазнительно поднялась.

Люсьен не мог противостоять искушению и коснулся руками восхитительных округлостей, обхватил губами сосок сквозь нежный материал ее рубашки. Он жадно ласкал сосок, водя по нему языком, а рукой гладил другой, который твердел под его большим пальцем. Грейс слабо вскрикнула от такой ласки.

Он целовал ее грудь, и затем его рука нежно коснулась ее тонкой талии, скользнула между ног. Он почувствовал шелковистые темные волосы, влагу на своих пальцах, когда нашел заветный бугорок и стал ласкать в том же ритме, что и грудь.

Грейс замерла, испытав сладостное напряжение внизу живота. Она инстинктивно раздвинула ноги, когда рука Люсьена нежно переместилась и его палец стал осторожно, дюйм за дюймом входить в ее лоно, пока не погрузился полностью.

Грейс застонала, когда Люсьен продолжил ласкать ее кончиком большого пальца, вцепилась ему в плечи, почувствовав, что к одному пальцу присоединился второй. Ее глаза закрылись, и, подчиняясь инстинкту, она стала двигаться, скользя на его пальцах, пока удовольствие не поднялось до невыносимых высот.

Люсьен почувствовал, что она вот-вот достигнет кульминации, когда тело ее содрогнулось, а дыхание стало прерывистым.

Он поднял голову и посмотрел на Грейс, Она дрожала, Люсьен удерживал ее на вершине удовольствия чувствуя, как сам наполняется неистовым удовлетворением, когда она застонала от наслаждения.

Нескончаемо долгую минуту она тяжело дышала, сотрясаемая волнами удовольствия. Взмокшим лбом она прижалась к голой груди Люсьена, а он продолжал стимулировать ее, получая удовольствие от того, что заставляет Грейс полностью потерять контроль над эмоциями.

Грейс широко раскрыла глаза, когда почувствовала вторую волну возбуждения, нарастающего внутри нее.

— Ну же, — неистово подбодрил ее Люсьен.

Его рот снова накрыл ее губы, язык проник внутрь и двигался в одном ритме с пальцами. На этот раз разрядка была почти болезненной, но еще более восхитительной.

Руки Люсьена обхватили талию Грейс, когда она, наконец, упала рядом с ним на ковер. Ноги больше не держали ее, тело изгибалось и вздрагивало от толчков возбуждения, которое она испытала.

Казалось, ей следовало бы чувствовать себя подавленной от такой распущенности.

Но она не чувствовала.

Грейс понятия не имела, как долго лежала в сильных руках Люсьена, ее тело обессилело от мужских ласк, ее душу охватила эйфория. Она медленно возвращалась к реальности, к осознанию того, что она была эгоистична в своем удовольствии.

Она облизнула свои припухшие от его поцелуев губы.

— Люсьен…

— Я очень надеюсь, что ты не сожалеешь о том, что сейчас случилось…

Сожаления? Как Грейс могла жалеть о чем-то настолько удивительном? Настолько раскрепощающем?

— Нет, — сглотнула она.

— Нет? — вскинул он темные брони.

Грейс покачала головой:

— Я никогда не стала бы сожалеть о таком… о таком прекрасном.

Люсьен знал, что большинство женщин на месте Грейс непременно бы сожалели о произошедшем — женщины высшего общества не отдавались так щедро, как это сделала она. А если и отдавались, то не выражали эмоции так открыто.

Но Люсьен знал, что Грейс не входит в это «большинство». Она отличалась от всех женщин, которых он когда-либо встречал — в высшем обществе или нет.

Люсьен вопросительно посмотрел на нее, заметив ее легкое смущение.

— Но тебя что-то беспокоит?..

Она судорожно вздохнула и хрипло заговорила:

— Ты не… — Она смущенно взглянула на него. — Это потому, что ты не хочешь меня?..

Люсьен недоверчиво улыбнулся:

— Как ты можешь так думать, когда мы только что занимались любовью?

Ее щеки слегка покраснели.

— Мне хоть и не хватает… опыта в таких делах, но я знаю достаточно, чтобы понять, что ты не… не испытал такого же облегчения…

— Почувствуй, как сильно я хочу тебя, Грейс. — Люсьен взял ее руку и опустил на заметное возвышение. — Я хочу тебя, Грейс, — хрипло заверил он ее. — Я очень хочу тебя. Я мечтаю о тебе, Грейс. Но не собираюсь воплощать мои мечты в реальность. — Его голос сделался резким.

Грейс озадаченно склонила голову.

— Почему?

Люсьен печально улыбнулся:

— Ты девственна, Грейс. Не отрицай этого. Я почувствовал барьер невинности, — добавил он с мягким укором, когда она хотела заговорить. — То, что мы сейчас сделали, — что ты испытала, — не лишило тебя невинности. Я хочу, Грейс, чтобы эту невинность ты сохраняла до нашей свадьбы.

— Если ты решительно настроен на это…

— Да, — тоном, не терпящим возражений, перебил он.

Грейс кивнула.

— Тогда неужели нет способа, чтобы я могла?.. Чтобы ты мог?.. Неужели нет способа чтобы я могла доставить тебе такое же удовольствие, которое ты только что доставил мне, не лишая меня невинности?..

Он стиснул зубы.

— Способ есть, да…

— Тогда я хочу, чтобы ты показал мне.

Люсьен хрипло застонал, когда Грейс с таким доверием посмотрела на него! Как он мог отказать ей? Какой мужчина мог отказать ей, когда она так невинно предлагала ему рай?

Тем не менее Люсьен знал, что именно он должен делать.

— Ты невинна в том, что касается мужчин, Грейс. Было бы неправильным с моей стороны…. забирать еще больше невинности, чем я уже забрал.

Она покачала головой: