Короткая история вечной любви - Барбара Дейли

— Забудь обо мне и помоги Элейн.

— А тебе разве не нужна помощь? У тебя мешки под глазами. Всего тридцать лет, и уже мешки под глазами. — Саманта сокрушенно покачала головой. Иди, милая, прими душ.

О боже! — обмерла Сесилия. И ей было от чего прийти в ужас. Пока Саманта колдовала над утюгом, дверь из соседнего номера открылась, и на пороге появился Уилл во всем великолепии своей наготы. Увидев склоненную спину незнакомой женщины, он замер на месте, но уже в следующую секунду молча попятился и осторожно закрыл за собой дверь.

Сесилии ничего не оставалось, как отправиться в душ.

— А теперь займемся твоими волосами, — защебетала Саманта, когда дочь вышла из ванной комнаты, закутавшись в огромное полотенце. Она нахмурилась. — И макияжем.

— Мама, я могу…

— Нет, ты что-нибудь сделаешь не так. А тут такое событие. Доверься мне, дорогая.

— Хорошо, мама. Может быть, выпьешь кофе? — Она указала на серебряный поднос, накрытый салфеткой.

— Одевайся. Я сама налью.

Когда Сесилия, причесавшись, вернулась в комнату, мама уже разлила кофе по чашкам. Напиток оказался крепким и горячим.

— Пусть платье повисит немного, — сказала Саманта, — а мы займемся волосами.

Сесилия внезапно почувствовала усталость и, пока Саманта убирала утюг и гладильную доску, развалилась в кресле, не в состоянии пошевелиться. Когда теплая струя воздуха коснулась головы и мать начала поднимать тяжелые пряди, на Сесилию снизошло успокоение. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую мама наряжает на праздник. Саманта была прекрасной матерью, любящей и нежной, и почти во всех ссорах, возникавших между ними, виновата была сама Сесилия. Впрочем, в этой любви чувствовалась немалая доля эгоизма. Даже имя своей дочери Саманта дала необычное, ей явно хотелось иметь куклу, чтобы наряжать и баловать ее, и в эти отношения не вписывались ни лошади, ни гимнастика, ни ветеринария.

Сесилия решила, что сейчас может некоторое время побыть куклой, так, ненадолго.

— У тебя чудесные волосы! Ты носишь их поднятыми вверх или распущенными? — голос матери звучал мягко, словно она тоже окунулась в атмосферу прошлого.

— Когда работаю, то обычно ограничиваюсь конским хвостом. Самая подходящая прическа для ветеринара.

— Тебе бы все шутки шутить.

— Мама… — уже много лет Сесилия хотела задать этот вопрос и сейчас решила, что момент подходящий, едва ли она дождется когда-нибудь своей свадьбы. — Почему ты выбрала папу, а не карьеру?

Саманта направила фен на локон.

— Догадываюсь, ты уже выросла для подобных разговоров.

Сесилия надеялась, что выросла. Она настроилась на ужасные открытия, которые изменят ее представления о родителях навсегда. Глоток кофе и железная сила воли.

— Откровенно говоря… — Саманта запнулась, потом вздохнула и продолжила: — Откровенно говоря, в постели ему нет равных.

Сесилия чуть не подавилась кофе.

— Мы говорим о папе? — закашлялась она.

— Конечно, — ответила Саманта. — О ком еще я могла бы сказать такое?

— Но он такой тихий, скрытный. Он почти не слушает тебя, не отвечает тебе…

— Это когда он работает. — На лице матери расцвела счастливая улыбка. — Ночью он другой. И утром. А иногда и днем. Мы хотели иметь еще детей, но я думаю, нам это не удалось потому, что его сперма оказалась недостаточно…

— Мама, — тихо перебила ее дочь, — может, мы подождем, когда я стану лет на десять старше, чтобы ты посвятила меня в детали?

— Конечно, я не хочу смущать тебя.

— Поздно, ты уже смутила.

Саманта вздохнула.

— Я очень беспокоилась за тебя в старших классах, искала признаки нимфомании. У нас с папой очень высокий сексуальный уровень, но, кажется, ты не унаследовала…

— Нет, — резко отрезала Сесилия, — не унаследовала.

Резкий тон удивил Саманту, той, видимо, очень хотелось узнать причину расспросов, но Сесилия с озадаченным видом поднялась и направилась в ванную накладывать макияж. Ее мама вышла замуж ради любви и интимных отношений, забросив карьеру. Господи, бывает же такое: ее отец, замкнутый, тихий человек, книжный червь, в постели настоящий Казанова!

Удивительно еще и то, что услышать об этом ей довелось, пожалуй, в самый ответственный момент ее жизни.

Десять минут спустя она все еще трудилась над макияжем. Нанесла тени, подкрасила карандашом нижнее веко, верхнее, затем наложила тушь на ресницы, подвела брови. Взглянув в зеркало, Сесилия решила, что встречала клоунов с более изящным гримом.

Ей еще осталось попудриться, подрумяниться, покрасить губы и нанести блеск на кожу. Она заскрежетала зубами, худшее еще впереди.

Сесилия рассматривала кисточки для пудры, когда услышала голоса из спальни. Узнав характерные нотки Уилла, она вышла.

— О, Уилл, привет, — поздоровалась она, голос ее звучал неестественно высоко. — Мама, это…

— Мы уже успели познакомиться, — заявила Саманта. Ее глаза блестели от радости — еще бы, такой красивый мужчина заинтересовался ее дочерью! — Я хорошо помню маму и папу Уилла с тех еще времен. Мы обсуждали круиз на Аляску, который они планируют совершить этим летом.

— Да, — подтвердил Уилл. Его глаза озорно поблескивали, он стоял посреди комнаты в брюках цвета хаки и черной рубашке с засученными рукавами, а в руках держал вешалку со смокингом. — Я сказал твоей маме, что Салли просила меня зайти к тебе и спросить, готова ли ты. А также отнести вниз твое платье.

Черт, да он наслаждается ситуацией!

— Ну, разве он не ангел, — закудахтала Саманта.

Сесилия почти услышала голос матери: «Какой благовоспитанный молодой человек!»

— Гас вернулся? — резко спросила девушка.

Веселье испарилось из глаз мужчины, и он перевел взгляд на маму.

— Мама знает, что он уехал, — объяснила она. Элейн Шипли позвонила ей. Джим Боб не поверил в историю с погодой. Он нанял сыщиков, а Элейн звонила маме. — Интересно, Элейн Шипли, у которой друзей полгорода, звонит Саманте, с кем видится от силы два раза в год!

— Последнее, что я слышал от Гейтора, а я виделся с ним пять минут назад: жених еще не появился.

Сесилия застонала.

— Салли, должно быть, готовит веревку с мылом.

— Ладно, мы будем держаться до конца, будто ничего не произошло, — твердо заявила Саманта. Оставайтесь веселыми и доброжелательными ради Салли, ради Элейн. Сесилия…

Когда женщина повернулась к дочери, Уилл взглядом оценил наряд девушки и поднял вверх большой палец. Мама смотрела на нее, а она не могла оторвать взгляд от мужчины за ее спиной.

Рушится свадьба Салли, а она не в силах думать ни о чем и ни о ком, кроме Уилла.