В логове льва - Гарри Гаррисон

Крохотная мишень постоянно маневрировала, меняя курс и уклоняясь от выстрелов. Ливень стоял стеной, сгущались сумерки, и вскоре после последнего залпа «Аврора» скрылась от глаз преследователей за черной завесой ненастной ночи.

– А теперь коньячку! – со смехом гаркнул во все горло Корженевский, хлопнул Шермана ладонью по спине, затем схватил его руку и энергично ее затряс. Шерман лишь улыбнулся, прекрасно понимая энтузиазм русского.

Они-таки вышли сухими из воды.

Приближающийся британский броненосец сбросил ход, и буруны перед его носом улеглись.

Капитан Семмз холодно смотрел, как противник по инерции скользит к кораблю ВМФ США «Виргиния». Название корабля, выписанное огромными белыми буквами, виднелось совершенно отчетливо: «Разрушитель». Может быть, всего лишь может быть, британский капитан надумает прибегнуть к агрессии. Ах, если бы! Семмз просто-таки знал, что его кораблю нет равных во всем белом свете – три башни с паровым приводом, да в каждой по два орудия, заряжающихся с казенной части. И хотя у противника пушек больше – навряд ли он сумеет превзойти «Виргинию». С пушками, заряжающимися через дуло, скорострельность не в пример ниже.

Семмз сразу распознал тип судна – один из недавно спущенных на воду броненосцев класса «Воитель». Не уступая в огневой мощи оригиналу – двадцать шесть 68-фунтовых орудий и десять 100-фунтовых, – оно способно дать сокрушительный бортовой залп. Кроме того, согласно виденным капитаном донесениям разведки, кораблестроители ликвидировали уязвимые места «Воителя», защитив броней корму и устранив паруса и мачты. Но даже эти нововведения не произвели на Семмза должного впечатления. Величайший в мире военно-морской инженер Джон Эрикссон сконструировал его корабль от носа до кормы, и это самое совершенное судно на планете.

Тут на мостик явился сигнальщик, чтобы доложить:

– Они передают сообщение, капитан. Оно гласит…

– Довольно! – оборвал его Семмз. – У меня нет охоты общаться с этим судном. Мы останемся здесь на посту, пока оно не уйдет.

Капитан «Разрушителя» рвал и метал.

– Он что, не понимает наших сигналов?! Передайте сообщение снова. Мы в полном праве проверять декларации судов, подозреваемых в нарушении международных законов. Черт меня подери, по-прежнему ни полслова в ответ, хоть я вижу, как они там на мостике нагло пялятся на нас. Боцман, выстрелите из салютной пушки – уж это-то должно привлечь их внимание.

Пушчонку быстро зарядили – только порох, никаких ядер, – и она хлестко бабахнула.

А на борту «Виргинии» капитан Семмз как раз передавал сигнал «Дикси Белль», запрашивая о ходе ремонта, когда до его слуха докатился взрыв.

Обернувшись как ужаленный, он увидел облачко белого дыма чуть ниже мостика второго броненосца.

– Это что, выстрел?

– Так точно, сэр. Судя по звуку, салютная пушка.

Семмз застыл в неподвижности на долгую минуту, пока дым не рассеялся. Ему предстояло принять решение – решение, которое может положить конец изнурительным месяцам хождения конвоем.

– Боцман, британец открыл артиллерийский огонь?

– Так точно, сэр. Но я думаю…

– Не думайте. Отвечайте. Вы видели дым, слышали звук артиллерийского выстрела на борту этого британского корабля?

– Так точно, сэр!

– Хорошо. Мы тоже ответим огнем. Пусть канониры целят в его палубные надстройки.

Шесть орудий выстрелили как одно. Град стальных осколков вымел палубу второго линкора начисто, снес обе трубы, а заодно мостик вместе с командирами, рулевым и прочими. Нападение оказалось внезапным, уничтожение – тотальным. На борту изувеченного судна никто не отдал приказа открыть огонь, и орудийные расчеты, привыкшие бездумно подчиняться, не шевельнули даже пальцем.

Семмз знал корабль, с которым только что вступил в бой, как свои пять пальцев. Он знал, что все орудия находятся за толстой броней цитадели – стальной коробки, отделяющей их от остального корабля. Они нацелены в стороны от левого и правого борта, и только одна 100-фунтовая поворотная пушка на корме направлена назад.

«Виргиния» прошла вдоль кормы «Разрушителя», и все ее орудия, стреляя снова и снова, осыпали снарядами эту единственную мишень.

Под таким артиллерийским ураганом не выстоял бы ни один корабль, как бы хорошо он ни был выстроен и как бы крепка ни была его броня.

Поворотная пушка выпустила один снаряд, срикошетивший о броню «Виргинии» и без малейшего вреда для нее разорвавшийся в море. Снаряд за снарядом разрывался в недрах корпуса броненосца, потроша его, пробивая в броне зияющие дыры… И воспламенив крюйт-камеру.

Оглушительный взрыв снес чуть ли не всю корму броненосца, и океанские воды хлынули в образовавшийся пролом. Лишившееся плавучести судно вскинуло нос к небесам. Последовали новые взрывы в недрах корпуса, сопровождаемые громадными тучами пара из затопленных котлов.

Нос поднялся еще выше, нацелившись в зенит.

Затем, под оглушительное бульканье и скрежет, броненосец ушел в пучину, скрывшись из виду.

На поверхности воды не осталось даже обломков, отмечающих место трагедии.

– Спустить шлюпку, – распорядился Семмз. – Собрать всех уцелевших. – Ему пришлось повторить приказ – выкрикнуть его во весь голос, прежде чем ошеломленные матросы кинулись его исполнять.

Из шестисот с лишним членов команды выжили только трое. Один был так изранен, что скончался еще до того, как его подняли на борт.

То была славная победа американского флота.

А заварил конфликт корабль флота Ее Величества «Разрушитель», выстрелив из пушки. У капитана Семмза с лихвой хватит свидетелей данного факта. Хотя вряд ли будут проводить серьезное дознание, стычка уже стала fait accompli .

Дело сделано. Обратного пути нет. Свершилось.

***

Как только «Аврора» покинула Ливерпульский залив, скрывшись под покровом тьмы и дождя, секущего бурные воды Ирландского моря, она сбросила ход, избавив котлы от запредельного давления. Выставили дополнительных вахтенных на случай, если преследователь еще не отказался от погони, а матросы убрали из кают-компании обломки и закрыли пробоину брезентом. Как только с этим было покончено, офицеры уселись за поздний обед, сопровождавшийся, как всегда, разливанным морем шампанского из обширных запасов графа. Поскольку огня в камбузе все еще не разводили, ограничились холодной закуской из черной икры и селедки , но никто не сетовал.

– Как же они нас нашли? – полюбопытствовал Уилсон, с наслаждением потягивая шампанское. – Никак в толк не возьму.

– Этот грех целиком на моей совести, – признался Корженевский. – После этого недоразумения в Гринвиче мне следовало бы быть начеку.