Ловушка для змей - Алекс Орлов

– Ох, Джим, – простонал Лу, стараясь принять позу, которая бы не стесняла его раздутый живот. – Сейчас лопну или подохну. Уф!

– Разве не ты хотел супчику?

– Я не это имел в виду. Совсем не это.

– Тогда отползи и проблюйся. Это ж так просто.

– И правда, спасибо за совет.

Ночь прошла спокойно. Относительно, конечно, учитывая местные особенности.

Караулить пленников на улице осталось трое или четверо дикарей, которые, наверное, видели в темноте. Стоило из зарослей выползти четырехметровой змее, как слышался свист брошенного копья, и змею уносили – видимо, на кухню.

То же происходило с гигантскими, величиной с собак, крысами, с ночными птицами, мечтавшими склевать пленников, и еще с десятком разных хищных тварей.

При подобной непрекращающейся битве условий для сна попросту не было. Лу и Джим вертели головами и поскуливали от страха и собственного бессилия, когда слышалось близкое щелканье клыков.

Только под утро они забылись тяжелым сном, однако с восходом солнца были разбужены уже знакомыми криками:

– Скотоняма ду! Скотоняма-а-а!

После традиционно сытной трапезы гости снова вернулись под дерево, где и стали дожидаться дальнейшего развития событий. И события не заставили себя долго ждать.

Скоро прямо напротив столба, к которому были привязаны веревки Джима и Лу, стали собираться обитатели деревни. Они приходили словно на сеанс заезжей труппы фокусников, и у Кэша стали зарождаться вполне обоснованные предположения, что готовящееся шоу не "принесет им с Эрвилем ничего хорошего.

Мучины-воины усаживались на принесенные коряги, а женщины скапливались на флангах, ведя свои бесконечные женские пересуды и лишь изредка бросая взгляды на грязных узников.

Затем в сопровождении группы особо приближенных явился вождь. В руках у него была небольшая клеточка, в которой Джим без труда узнал место заточения своего компаса.

При появлении предводителя рядовые дикари поднялись со своих мест и стояли, пока вождь не сел на некое сооружение, заменявшее ему трон. После этого мужчины тоже сели, а женщины прекратили всякие разговоры Затем без каких-либо знаков и команд на середину свободного пространства вышли два дикаря, которые выволокли труп огромного паука, того самого, как догадался Джим, с помощью которого туземцы спеленали его и Лу.

Кэш взглянул на скрюченные, покрытые острыми наростами лапы монстра и вдруг почувствовал легкое угрызение совести. Ему показалось, что он причастен к гибели этого паука.

– Ух ты! – произнес пораженный Эрвиль. – Это они ночью такого грохнули?

– Нет, – тихо ответил Кэш. – Эти твари здесь вроде собак. Они плюются паутиной и пеленают любого, на кого указывают хозяева.

– Так, стало быть, это они нас… – и Лу притронулся к шее, на которой еще оставались синие полосы от паучьих удавок.

– Иок – громко произнес вождь. Помощники оставили паучий труп на земле и отошли, а предводитель наставил на пленников указующий перст и произнес фразу, которую Джим уже слышал:

– Батата бана кутум?

Поскольку Кэш и Эрвиль ничего не ответили, он поднялся с трона и, подойдя к пауку, ткнул его ногой и снова повторил:

– Батата бана кутум сяся?

И опять ответом ему было напряженное молчание пленников.

– Чего он хочет? – осторожно спросил Эрвиль, уже заметно нервничающий.

– Кажется, я знаю, – обронил Джим. Так тихо, что не услышал даже Лу.

А вождь наконец произнес команду, ради которой, как подозревал Кэш, здесь все и собрались:

– Бамагду!

– Бамагду! Бамагду! – тут же радостно подхватило все племя, возбужденно притопывая ногами.

– Что такое это «бамагду», Джим? – шепотом спросил Эрвиль, пододвигаясь ближе к Кэшу.

– Могу сказать только одно: это неприятно, но не смертельно.

Потом последовал новый приказ, и дикари помчались к пленникам. Джим заранее сомкнул челюсти, однако его почему-то не тронули.

Несколько человек подхватили Эрвиля и потащили по земле. Затем его, орущего и лягающегося, крепко связали и стали поливать так же щедро, как ранее проделывали это с Кэшем.

Правда, в отличие от Джима, эмоции захлестывали Лу, и он пытался выкрикивать оскорбления, однако этим только усугублял свое положение.

В какой-то момент крики Лу прекратились, и Джим озабоченно прислушался. Он опасался, что беднягу затопят до смерти, однако Лу оказался крепким парнем.

Вскоре он вернулся обратно на своих двоих. При этом ругался, как грузчик, и отплевывался.

– Что это означает, Джим?! – требовательно спросил он, словно Кэш тоже принимал участие в этом безобразии.

– Откуда я знаю, Лу, наверное, это у них вроде приветствия.

– Оригинальное приветствие. Я бы предпочел рукопожатие… Козлы вонючие, извращенцы!

Лу никак не мог успокоиться, и Джим его понимал. А между тем на сцену выходили уже новые действующие лица.

Теперь это был уродливый сгорбленный старик, черты лица которого все время ускользали от Джима, хотя этот человек не боясь смотрел на пленников.

– О, колдун какой-то, – обронил Лу, обретая наконец над собой контроль.

– С чего ты взял? – спросил Кэш.

– Не знаю, само пришло в голову.

Лу пригладил мокрые волосы и стал выглядеть совсем безобидно.

Тем временем уродец остановился напротив вождя, и они перекинулись парой слов, затем старик снова повернулся к Джиму и Лу.

– Пугает, гад. Страх нагнетает, – почувствовал Эрвиль.

Джим ничего не ответил, хотя и сам ощутил, что воздух будто загустел и по нему, словно по воде, стали пробегать нервные волны.

И тут случилось невероятное: мертвый паук пошевелил лапами, а затем вдруг поднялся и сделал несколько механических шагов, словно это был несовершенный робот. Оживший монстр был как будто слеп и нерешительно толкался то в одну, то в другую сторону. Старик начал что-то быстро говорить, словно ведя разговор с самим собой. Его скороговорка вернула пауку пластичность и, видимо, зрение. Зверь повернулся к пленникам и, мгновенно узнав своего врага, рванулся вперед.

Лу вскочил с места и застыл, воя от ужаса, а Джим, ощутив вдруг необычайное возмущение и обиду, совершенно не контролируя себя, заорал:

– Пошел вон!!! Пошел вон, я тебе сказал! Поше-е-ел!!! Чтоб ты сгорел!

Паук моментально отяжелел и оставшиеся до узников несколько метров преодолеть так и не сумел. Затем стал пятиться, неловко загребая неслушающимися лапами.

Все племя напряженно следило за манипуляциями паука-зомби, а он, не выдержав груза ответственности, вдруг задымился и вспыхнул ярким трескучим пламенем.