Что Кейти делала в школе - Сьюзан Кулидж

Вечер прошел довольно скучно. Гостиная производила впечатление приведенной в порядок исключительно для гостей, отчего все держались чопорно. Миссис Пейдж не шила, не читала, а просто сидела в кресле, словно леди с модной картинки, и задавала вопросы о жизни в Хиллсовере. На некоторые из них было нелегко ответить, например: «Есть ли у вас другие близкие подруги в школе, кроме Лили?» Около восьми часов пришли два очень молодых джентльмена, увидев которых полусонная до этого Лили оживилась и стала болтлива. Один из них был тот самый мистер Джордж Хикмен, чей отец был женат на сестре свояченицы мистер Пейджа, и это неким непостижимым образом делало его «двоюродным братом» Лили. Он был студентом Эрроумауского колледжа и, казалось, имел такой запас шуток, над которыми им с Лили нужно было посмеяться, что вскоре они удалились на диван в глубине гостиной, где беседовали шепотом. Другой молодой человек, представленный девочкам как мистер Илс, остался развлекать остальных трех дам, каковую обязанность исполнял, посасывая в полном молчании набалдашник своей тросточки, пока они говорили с ним. Он тоже был студентом второго курса Эрроумауского колледжа.

Неожиданно посреди разговора дверь, стоявшая приоткрытой, распахнулась чуть шире, и стала видна голова собаки, а затем и хвост, так умоляюще махавший о разрешении пройти дальше, что Кловер, которая любила собак, протянула руку со словами:

– Ну, иди сюда, бедняга!

Пес сразу бросился к ней. Он не был красив – крапчатый, «цвета перца с солью», тупоносый, с неопределенной формы хвостом. Но вид у него был добродушный, и Кловер дружески приласкала его, в то время как мистер Илс вынул набалдашник изо рта, чтобы спросить:

– Что это за порода, миссис Пейдж?

– Понятия не имею. – ответила она, а Лили с дальнего дивана добавила жеманно:

– О, это ужаснейший пес, мистер Илс. Мой брат подобрал его на улице, и никто ничего о нем не знает, кроме того, что это самая вульгарная порода – дворняжка, я думаю.

– Неправда! – раздался суровый голос из холла. Все подскочили на месте, а Кейти заметила в приоткрытую дверь блестящий мстительный глаз, уставившийся на Лили. – Это очень ценная порода – полумастиф-полутерьер с примесью бульдога. Так-то, мисс!

Эффект был потрясающим. Лили взвизгнула, миссис Пейдж бросилась к двери, но пес, услышав голос хозяина, также метнулся к двери и проскочил перед миссис Пейдж, едва не сбив ее с ног. Кейти и Кловер не могли удержаться от смеха, и мистер Илс, встретив их веселые взгляды, снова вынул тросточку изо рта и сделался разговорчив.

– Этот Кларенс – забавный мальчуган, – заметил он доверительно. – И сообразительный к тому же. Славный был бы малый, если бы его не пилили столько. Нагоняи никогда не приносят человеку пользы. Вы согласны, мисс Карр?

– Конечно, не приносят.

– Послушайте, – продолжил мистер Илс. – Я, кажется, видел вас в Хиллсовере? Вы ведь обе из Монастыря?

– Да, но сейчас каникулы.

– Я уверен, что вас видел. Вы жили в комнате прямо напротив дома ректора, да? Я так и подумал. Мы в колледже не знали ваших имен и называли вас «настоящие монашки».

– Настоящие?

– Да, потому что вы никогда не смотрите на нас из окон. Настоящие монашки и мнимые монашки – разве непонятно. Почти все юные леди в пансионе – мнимые монашки, кроме вас и еще двух, хорошеньких, на верхнем этаже – пятое окно с конца.

– О, знаю! – сказала Кловер, которую очень позабавило данное им определение. – Он говорит о Салли Элсоп и Эми Эрскин, Кейти. Они такие милые девочки!

– Да? – отозвался мистер Илс, с видом человека, старающегося запомнить имена, чтобы повторить их впоследствии другим. – Я так и думал. Они не такие веселые, как некоторые другие, но человеку нравится в девушках не только веселость, Если бы моя сестра была в таком пансионе, я предпочел бы, чтобы она вела себя, как вы.

Кейти заботливо сохранила в памяти эти слова для пользы ОИЛ.

Вскоре вернулась миссис Пейдж, и мистер Илс снова принялся сосать свою тросточку. О Кларенсе в тот вечер больше не было сказано ни слова.

На следующее утро тетя Оливия осуществила свою угрозу и тщательно пересмотрела гардероб девочек. Разглядывая простые, без отделки платья из мериносовой шерсти и толстые суконные пальто, она качала головой.

– Бесполезно. Но очень жаль. Вам было гораздо лучше подождать и сшить платья по моде. Может быть, еще можно поправить эти шерстяные и прибавить к ним что-то вроде баски! Я поговорю об этом с мадам Шонфлер. А пока я закажу по одному красивому теплому платью для каждой из вас, и сшиты они будут по моде. Уж без этого вам никак не обойтись.

Кейти была довольна, что дело ограничилось лишь этим, не стала возражать. И в тот же день миссис Пейдж взяла ее и Кловер «выбирать материал», как сказала миссис Пейдж, но на самом деле им пришлось просто сидеть рядом, пока она выбирала его для них. То же самое повторилось у портнихи: девочки терпеливо ждали, пока все решалось за них и отдавались необходимые указания.

– Смешно! – шепнула Кловер. – Но мне это все ни капли не нравится. А тебе? Это как если бы Элси заказывала наряды для своей куклы.

– Что ж, это платье не мое, а тети Оливии, – ответила Кейти, – и она вольна сделать ему такую отделку, какая нравится.

Но когда сшитые платья доставили на дом, Кейти была просто вынуждена остаться довольной: они не имели вида «пышного наряда», не были перегружены отделкой, хорошо сидели на фигуре и отличались той завершенностью, которую девочки прежде заметили и оценили в одежде Лили. Кейти почти забыла, что возражала против новых платьев как совершенно ненужных.

– В конце концов, приятно все-таки хорошо выглядеть, – призналась она Кловер.

Других развлечений, кроме посещения портнихи, в первую половину каникул было мало. Миссис Пейдж иногда брала девочек прогуляться в экипаже, а Кейти нашла в библиотеке дома интересные книги и много читала. Кловер тем временем подружилась с Кларенсом. Я думаю, она покорила его сердце в тот первый вечер, когда обратила внимание на Гостя, пса непостижимой породы – «полумастифа-полутерьера с примесью бульдога». Кларенс горячо любил Гостя и был благодарен Кловер за внимание к бедному животному, у которого мало было друзей в доме. Вскоре Кларенс стал относиться вполне дружески к Кловер и довольно дружелюбно к Кейти. Девочки нашли его, как и говорил мистер Илс, «сообразительным» и даже довольно приятным и добродушным, если только правильно понимать его поведение. Лили же никогда не понимала его, и поэтому в отношениях с ней он был очень неприятным, грубым и задиристым.

– Очень ты не любишь апельсины! Очень! Как бы не так! – сказал он однажды за обедом в ответ на ее вполне невинное высказывание. – Я видел, как ты съела два подряд без остановки. Папа, Лили говорит, что не любит апельсины! Я видел, как она съела два подряд без остановки! Очень она их не любит! Я видел, как она съела два подряд без остановки! – Он продолжал твердить это минут пять, глядя по очереди на всех сидевших за столом. – Очень она не любит! Очень! – повторял он, пока Лили чуть не начала плакать от досады, и даже Кловер захотелось дать ему пощечину. Никто не был огорчен, когда мистер Пейдж приказал ему выйти из комнаты, что он и сделал с последним мстительным «очень!», обращенным к Лили.