Свет в конце тоннеля - Павел Сергеевич Иевлев

от ярости женщину за плечо. — Или как там тебя… Лиарна? Надавать этой дерзкой девице поджопников мы всегда успеем. Но сначала я хочу понять, что тут, чёрт побери, происходит!

— Лысая Башка? Ты её так зовёшь? Отличное имя. Добавь к нему «пустая», и будет идеально. Знаешь, что, дедуля? От сдохшего маяка так фонит, что тут на Дорогу даже я не выйду. Садитесь на свои тарахтелки и дуйте вдоль бывшего шоссе на север. Почти везде можно проехать, справитесь. Через семьдесят километров будет рухнувшая эстакада, от неё налево уходит бетонка, она приведёт вас к бункеру. Дождитесь меня там. Чао-какао, придурки!

* * *

— Кажется, это здесь, — сказал Ингвар, рассматривая мощную гермодверь. — Не закрыто. Заводи мотоцикл в тамбур, Лиарна, похоже, ночью будет дождь. Осень окончательно вступает в свои права, вот уже и листва пожелтела…

— Здесь кто-то бывал. Может быть, твоя юная подружка? Ты всё ещё ничего не хочешь мне рассказать? Написать, нарисовать, сплясать, чёрт побери? Тебе не кажется, что я заслужил каких-то объяснений? Что глаза отводишь? Сдаётся мне, ты использовала меня втёмную, и это как-то очень говённо выглядит. Как минимум, могла бы дать понять, что не местная. Да, я сам дурак — мог бы догадаться, хотя бы по тому, как ты обращаешься с оружием. Но какого чёрта, Лысая? Я думал, мы друзья. Эх…

— Да, пацан, я без понятия, что делать. Моя надежда была на кросс-локус, дверцу, через которую мы отсюда уйдём. Но дверца на дне моря вместе с городом. Наше путешествие закончилось ничем. Что ты так на меня смотришь? Да, я облажался. Думал, что у нас есть шанс, пусть и небольшой, но, если верить этой юной грубиянке, его с самого начала не было. Прости, что недостаточно хорошо разбираюсь в этих материях. Я контрабандист, а не учёный. Что ты смотришь на меня с такой надеждой? Я больше не Просветлённый Сурья и не знаю ответов на все вопросы. Единственное, что могу вам предложить сейчас, — это пожрать. Каши со вкусом дримирта. Как бананы в горчице, но других не осталось. Припасы на исходе, бензин кончается, ехать некуда и незачем. Отлично прогулялись. Давайте дождёмся малолетнее хамло на велике. Может быть, среди потока оскорблений промелькнёт что-то содержательное.

— Тут куча пустых комнат, занимайте какие хотите. Думаю, сегодня она уже не заявится — стемнело, дождь поливает как из ведра. Как говорят в сказках — утро вечера мудренее. Что вы на меня так уставились? Сказку что ли? Вы серьёзно? Ну ладно, расскажу вам про девочку Элли и дорогу из жёлтого кирпича. Девочка эта жила там, где часто случаются ураганы. Так себе местечко, да, но люди везде живут. Копают бункеры — типа этого, только гораздо меньше — и прячутся. А когда стихия отбушует, выходят считать убытки. А что делать? Не могут же все жить там, где идеальный климат. Тем, кому не повезло, тоже приходится как-то устраиваться. И вот, когда налетел очередной ураган, родители Элли спустились в бункер, а девочка не успела — побежала в домик за глупым щенком. А шквал подхватил — и унёс. Домик-то был так себе, времяночка, типа фанерной коробки. Какой смысл стоить капитальные дома там, где их всё время ураганами сносит? Ветер пронёс их чёртовы тысячи километров, но не размазал по пейзажу, а почти аккуратно опустил на землю. Ну, так, разве что слегка тряхнуло, да под полом что-то жидко схлюпало. Это очень удачно оказалась местная ведьма. Если бы на бабу-ягу села её избушка, был бы такой же эффект. Выходит Элли с собачкой, смотрит — место незнакомое, а под домиком труп. «Опа, — говорит она, — поздравляю нас с удачной посадкой. Кстати, на покойнице недурные туфли, как раз мне по ноге… Ей-то они больше ни к чему, верно?» Решительная, в общем, оказалась девица, без комплексов. Местное население её сориентировало, что попала она, как я, в другой мир, и выхода из него как бы нет, но… В Изумрудном городе, дескать, проживает специалист, который может её отправить по месту прописки. Может, конечно, и не отправить — как повезёт. Шанс, в общем, слабенький, примерно как у нас был. Но Элли, как и я, рассудила — лучше дохлый шанс, чем никакого. И пошла по дороге из жёлтого кирпича, которая в этот город вела. По пути подбирала всех, кто под руку подвернётся: безмозглое соломенное чепушило, ржавый железный долбодятел, ссыкливый до омерзения лев — один другого бесполезнее. Да-да, мне тоже это что-то напоминает, но не будем вдаваться в подробности. Какие они там ни были бестолковые, а всё же вместе как-то дорогу одолели. Больше за счёт везения, чем своих сомнительных достоинств, но хотя бы морально друг друга поддерживали. Это тоже важно, между прочим. Приключений у них было изрядно, но в конце концов добрались. И что вы думаете, их желания исполнились? Да чёрта с два! Их тут же в качестве авансовой оплаты будущих транспортных услуг отправили на опасную миссию класса «найти и ликвидировать», ничуть не смущаясь тем, что это вообще ни разу не группа спецназа, а несовершеннолетняя девчонка в компании безнадёжных лузеров. А когда они справились и вернулись, оказалось, что их тупо кинули, и никакого обратного билета для Элли с самого начала не было. Заказчик даже не рассчитывал, что они вернутся с задания, а просто пытался от них избавиться, а когда ему пообещали, что за такое кидалово сейчас отправят вслед за объектом заказа, он просто улетел, оставив их ни с чем. В общем, оказалась Элли с командой примерно в той же позиции, что и мы сейчас. Ломились, преодолевали, достигали, рисковали, чудом прорвались — а им хрен по всей морде. У них, правда, кончилось всё хорошо — оказалось, что обувка, которую девочка ещё с первого трупа подрезала, работает как ключ к их кросс-локусу, и она благополучно свалила домой, к маме и папе. Но это сказка, а как у нас обернётся, я без понятия. Сколько таких команд не дошли? Сколько дошли, а потом сдохли у порога несбывшейся мечты? Про них не напишут сказок. Ладно, что-то я не в настроении сегодня, простите. Идите-ка вы спать, утром будем думать, как жить дальше.

* * *

— Ты что не спишь, Лысая? Да, извини. Лиарна. Чего пришла? Я уже почти уснул… Голова болит? Ну ладно, давай её сюда. Клади на колени. Ты прости, что я на тебя наехал, просто как-то вдруг обидно стало. Да, я знаю, что ты ничего не обязана мне объяснять, и вообще ты не за мной идёшь, а за пацаном. Уж не знаю, зачем он вам всем понадобился. Но это я умом понимаю, но осадочек всё равно остался. Могла ведь как-то объясниться? Могла. Не захотела? Нет. Значит, я тебе доверял больше, чем ты мне. А это всегда оставляет неприятный привкус обиды. Вот и сейчас ты ведь не для объяснений пришла. Не расскажешь, что это за велодевочка, почему вы друг друга так не любите, зачем она притащилась и чего от неё ждать. Я краем уха слыхал о корректорах — среди людей Дороги брешут, что они спасают миры, которым жопа приснилась. Но как именно, то ли не говорили, то ли я не запомнил. Но и этого ты мне не расскажешь, потому что ты ничего не рассказываешь. Не пишешь и не рисуешь. Игнорируешь. Не извинишься даже. Пришла только башку лечить. Что головой мотаешь? Не только? А что? Серьёзно? Вот так? Ого… Вау… Ну ладно, иди сюда. Кровать узкая, но мы что-нибудь придумаем…

* * *

— Если это было извинение, то оно принято. Было здорово. Ты, оказывается, горячая штучка. И я это говорю не только потому, что у меня пять лет женщины не было. Уже одеваешься? Постой секунду, запомню тебя такой. Ты красивая, знаешь? Ладно, иди. Я так понимаю, что это было не только извинение, но и прощание. Что-то ты знаешь такое, да? Ладно, не хочешь — не говори. Завтра один чёрт всё выяснится. Последний поцелуй — и иди.

* * *

— Может, всё-таки представишься, грубиянка-на-велосипеде?

— Зови меня Джен, если тебе непременно нужно имя. Но наше знакомство, я надеюсь, будет кратким. Если вы, конечно, не собираетесь опять податься в бега. Велонагрузки улучшают форму задницы, но я за последнее время уже накаталась.

— Как минимум, я тебя выслушаю.

— Слава Мирозданию! Я счастлива, чёрт меня дери. Он меня выслушает!

— Прекрати