Непорочная грешница - Рексанна Бекнел

Экстон, продолжая крепко прижимать к себе Линни за талию, повел ее к возвышению в зале, где находились кресла хозяина и хозяйки замка. Линни чувствовала при каждом шаге его крепкое мускулистое бедро, прикасавшееся к телу.

— Мы не станем засиживаться за пиршественным столом, — сказал ей на ухо Экстон, обжигая своим горячим дыханием.

Она озадаченно на него посмотрела и снова увидела в лице знакомое уже ей выражение, делавшее этого человека похожим на голодного медведя, у которого при взгляде на нее текли слюнки.

— Да, моя дорогая, — заметил де ла Мансе, будто читая ее мысли и отвечая на ее невысказанный вопрос. — Я голоден, и мне не терпится насытиться, но не жареной телятиной или запеченным лебедем. Я желаю полакомиться тобой, птичка. Впрочем, как мне кажется, ты тоже не против чуточку вкусить от брачных удовольствий. Этим и будем заниматься всю ночь до самого рассвета. Можешь не сомневаться.

Линни ела мало — зато много пила. Ее отец и бабка восседали за господским столом, но не на привычном возвышении, где располагались хозяева замка. Места во главе стола теперь занимали Линни и ее — подумать только свежеиспеченный муж. Чтобы увидеть сэра Эдгара или леди Хэрриет, ей приходилось заглядывать через массивное плечо Экстона де ла Мансе, чья богатырская фигура закрывала от нее дальний край стола. Впрочем, Линни не злоупотребляла этим, поскольку созерцание родственников не дарило ей душевного покоя.

Поначалу за пиршественными столами царило некоторое замешательство. Людям, принадлежавшим к партиям де Валькура и де ла Мансе, непривычно было лицезреть обоих лордов разом. В особенности не по себе было сторонникам де Валькуров, чей патрон сменил кресло лорда на обычную деревянную лавку. Однако ж по мере того, как выпивка делала свое дело, голоса собравшихся начинали звучать в унисон, перемежаясь временами громкими взрывами хохота. Посыпались двусмысленные, да и просто неприличные шутки, которыми было принято обмениваться во время свадебных торжеств. Вскоре они стали долетать и до возвышения в центре зала, где сидели самые знатные гости.

— Интересно, сдаст ли она свои позиции с той же поспешностью, что и ее папаша? — осведомился с громким смехом один из наемников де ла Мансе.

— Думаю, еще быстрее.

— Ну нет. Сэру Экстону предстоит, хотя бы разок, умыться потом, штурмуя бастионы своей молодой жены, тогда как при штурме замка ее отца обошлось без этого!

Линни залпом выпила красное вино из их с де ла Мансе общего кубка и со стуком поставила его на стол. Какое право имеют эти люди в столь непочтительных выражениях обсуждать неудачу, постигшую ее отца? Она намеренно наклонилась вперед, чтобы выяснить, слышал ли сэр Эдгар эти слова. Экстон, однако, заметил ее движение и сел так, чтобы закрыть ей обзор.

— Твой отец как-никак мужчина и должен сам заботиться о поддержании собственной чести. А если это ему не по силам, пусть его защищает мать. В любом случае теперь это не твоя забота.

Линни метнула в сторону Экстона ненавидящий взгляд.

— Как-никак он мой отец и таковым останется — при всем том, что я — по принуждению — должна была выйти за тебя замуж. Кроме того, он теперь твой тесть, — добавила она, — и ты, стало быть, должен защищать его честь с не меньшим пылом, чем свою собственную. Если у тебя, разумеется, эта самая честь имеется!

— Будь у тебя в голове хоть немного разума, ты не стал бы защищать Эдгара де Валькура в моем присутствии, ? прошипел Экстон с такой злобой в голосе, что Линни содрогнулась. Она была не готова к подобной вспышке ярости со стороны нового лорда Мейденстона.

Однако тотчас взяла себя в руки, не давая страху перед Экстоном одержать над собой верх.

— В таком случае отличная выйдет из нас парочка: ты ? человек без чести, и я — женщина без капли разума в голове.

В зале в этот момент было довольно тихо, и слова Линю прозвучали особенно громко и отчетливо. Экстону, хочешь не хочешь, надо было отвечать на оскорбление, и он отлично это понимал, как понимали и все те, кто, затаив дыхание, дожидались ответного выпада с его стороны.

Некоторое время он молчал, и Линни уже стала подумывать, что он спустит ей эти мгновенно вырвавшиеся у нее слова. Ничуть не бывало. Экстон вытянул руку и коснулся ее нижней губы кончиками пальцев.

— Сегодня ночью, Беатрис, я постараюсь изгнать из тебя дух противоречия. Своими средствами.

Голова Линни была прижата к подголовнику кресла, по тому избежать этой неожиданной ласки она не могла. Лучше бы он ее ударил. Странное дело, сдерживая свои порывы, Экстон получал над ней куда больше власти, нежели находясь в пылу гнева.

— Поешь еще немного телятины, — предложил он, гипнотизируя ее своими немигающими глазами рептилии.

— Я уже предостаточно ее съела, — бросила девушка значительно более миролюбивым тоном.

— Ну и отлично. — Он ухмыльнулся ей в лицо и тоже откинулся на спинку кресла, в то время как многие из гостей напротив, подались вперед, не желая пропустить ни слова из их перепалки.

— Питер, — обратился между тем Экстон к брату, который, как поняла теперь Линни, исполнял у старшего де ла Мансе обязанности оруженосца, — проводи мою невесту в брачные покои.

За нижним столом поднялся оживленный ропот, но Линни в этот момент слышала лишь шум крови у себя в ушах. «Нет, не сейчас, еще не пора! Я еще не готова!» Экстон ухмыльнулся:

— Я не заставлю тебя долго ждать, дорогая. Можешь быть на этот счет совершенно спокойна.

Линни не помнила, как поднялась и вышла из-за стола. Кресло ей помог отодвинуть Питер, в то время как его старший брат наблюдал за ней с видом довольного своим приобретением собственника. Так же, наверное, он смотрел на хорошо обученного охотничьего сокола или на породистую лошадь. Или на смазливую служанку.

— Ну пойдем, что ли, — нетерпеливо произнес юноша. Линни с усилием отвела глаза от лица человека, который теперь назывался ее мужем. Потом ее взгляд в отчаянии заскользил по залу в надежде отыскать хотя бы одно живое существо, готовое в этот момент проявить к ней сочувствие, — но тщетно. Ее отец был занят созерцанием стены, на которой висел штандарт с черными медведями де ла Мансе. Бабка же устремила полный ненависти взгляд на нового лорда, и ей не было дела до нелюбимой внучки.

Тогда Линни повернула свое бледное, как пергамент, лицо к Питеру. Тот, как известно, тоже не слишком ее жаловал, но, заметив, как она растерянна, вопреки ожиданию злорадствовать не стал.

— Следуй за мной, — повторил он, но уже более мягко. — И не вздумай перечить брату — все равно ничего этим от него не добьешься.

— Ты его слушай, женушка. Он меня знает, — заявил, улыбаясь, новый лорд, поднимая над головой полный вина кубок. — Выпьем за мою жену, Беатрис де ла Мансе, дорогие гости!

Гости поднялись с мест и разом подняли кубки.