Пылающая башня - Андрей Воронин

– Нам сказали, что вещь там, – обернулся к коротышке Кащей, представлявший интересы троицы.

– Не сметь мне здесь выяснять отношения! – оборвал Стропило и перешел к последним из компании незадачливых исполнителей:

– Ты и ты! От вас что требовалось?

– С Никанором разобраться. Мы и разобрались.

– А Воробей где, мать вашу? У кого теперь про Тельца спросить?

– Так нам же велели его не трогать.

– Вы должны были уже знать, что в машине ни хрена нет. И никто, кроме старика, нам с Тельцом не поможет.

– Нам ничего не передали.

– А это на хрена? – схватив со стола малогабаритную рацию, Стропило грохнул ее о стену. – Расстояние меньше ста метров. А вам ничего не передали.

– Так мы же еще всю тачку не осмотрели, – запротестовал Кащей. – Решили, что в машине тайник. Нам ведь дали знать, что Телец в одном из.., ящичков. «Девятка» точняк нигде не останавливалась, только на перекрестках на красный свет.

Мы и подумали: Телец где-то там внутри, больше ему негде быть.

– Думали они. Думать вам нечем. Головой вы жрете и только, иначе вы бы в лепешку расшиблись, но сделали бы дело. Потому что вы у меня теперь на особом счету. Найдите Воробья, хоть из-под земли отройте. Если раните его, вашу кровь ему перелью, чья по группе подойдет. А если не найдете.., каждый из вас пожалеет, что мать его аборт в свое время не сделала. Вон отсюда!

В следующую ночную смену вездесущий рыжий Максим прибежал к Дорогину с выпученными глазами.

– Ну и дела. Тельца-то вроде нашли и даже вынесли благополучно через проходную. А мы, козлы, торчали тут годами и лясы точили: хорошо бы повезло. Да я бы ногтями бетон выскреб, если б только знал, что дело того стоит. Я ведь не верил, считал это байкой.

Он выглядел ужасно расстроенным, будто завещанное ему наследство увели из-под носа.

– Может, в самом деле байка, – попробовал утешить его Дорогин. – Очередная, свежая. А на самом деле никто ничего не находил, не выносил.

– Ты бы видел, что здесь днем творилось! На уши всех поставили! Люди в штатском проверяли что надо и не надо: чей приход и уход зафиксирован по компьютеру, кто реально на рабочем месте.

По оборудованию пришлось отчитываться. У кого аппаратная была закрыта, тех срочно вызванивали, угрожали, что дверь сломают, если немедленно не приедут и не откроют. В общем, шмон по полной программе. Особенно пожарникам досталось: всех увезли допрашивать, заменили новыми.

– Сами менты спрашивали о Тельце?

– О Тельце не спрашивали, но лично на меня смотрели как на врага народа. Может, потому, что рыжий?

– А если им кто-то позвонил насчет возможности теракта?

– Тогда бы все по-другому делалось. Знаю я, как оно бывает. Сидел однажды на рок-концерте, когда нагрянули фээсбэшники. Кто-то позвонил им, что в зале заложена бомба… Нет, здесь точно Тельца увели. Народ просто так болтать не будет.

– Народ здесь, сам знаешь, каких только небылиц не рассказывает, – Дорогин продолжал изображать скептика. – Про всякое секретное оборудование…

– А я верю. У нас в стране самая фантастическая небылица может оказаться правдой и самая очевидная вещь – миражом.

Дорогин подумал, что сам мог бы рассказать о виденной им странной троице. Эти фигуры показались ему абсолютно реальными.

– Дела-а, – продолжал сокрушаться Максим. – Ходишь-бродишь туда-сюда, а под ногами бешеные бабки. Занимаешься чепухой, а потом уже поздно локти кусать.

– Так где его нашли?

– Можно не гадать. В той части, куда сейчас доступ закрыт. Попробуй подняться по лестнице и упрешься в сержанта. Он тебя не просто завернет, он еще начнет выяснять, что тебе наверху понадобилось. Затребует пропуск и запишет на всякий случай фамилию.

– Сам успел нарваться?

– Два часа назад. Говорят, двое одетых пожарниками явились якобы что-то ремонтировать. Дежурный на проходной клянется, что их файлы с фотографиями раскрылись на мониторе чин-чинарем. А сейчас ничего подобного обнаружить не могут, фотки исчезли. Я беседовал с нашими программистами на фирме. Они сказали, что, в принципе, можно записать на пропуск программку, она введет нужные файлы в систему, а потом сотрет. Мы же все вставляем пропуск второй раз, чтобы отметить время ухода.

– Если б это было так просто…

– Кто говорит, что просто? Но теоретически это возможно.

– Допустим, прошли, эти «пожарники». А как золото вынесли?

– Тоже вопрос. Дежурный опять-таки божится, что оба чемоданчика с инструментами осмотрел.

Но скорее всего было так. Оба оставили чемоданчики, прошли через металлоискатель. А он на входе инструмент осмотрел, а второй раз, на выходе, поленился. Нормальное разгильдяйство.

Раздосадованный Максим ушел изливать душу другим. У Дорогина впервые за время работы не было клиентов. Это тоже наводило на размышления. Ясно было, что на «Эвересте» притормозили работу. По собственной инициативе или по указанию милиции?

Вскоре в тесном служебном помещении появились двое молодых людей. Молча, не здороваясь, не предъявляя удостоверения, они стали все осматривать и открывать шкафы. Сочли, что проводник и охранник «Эвереста» сами обо всем догадаются.

Дорогин тоже молчал, ждал, когда к нему обратятся. Воздух в помещении постепенно густел и электризовался, как перед грозой. Сотрудники милиции специально создавали напряжение, чтобы люди начинали перебирать в уме последние события в поисках своей вины. Дорогин решил, что они вряд ли знают о его контактах с куратором.

– Кто вам дал разрешение на такую авантюру? – прозвучал наконец первый вопрос.

– На восхождения? Спросите у начальства. Меня взяли на работу, когда все это дело уже крутилось на полную катушку.

– Где ваш пропуск? Если все будет нормально, получите его обратно на проходной.

– А это что такое? – второй мент извлек из выдвижного ящика устройство, которое Кашей назвал «рентгеном».

Дорогин почувствовал себя не очень уютно, хоть и предполагал, что куратор должен его прикрыть.

Сейчас еще личный досмотр устроят, найдут блокнот со страницами, испещренными крестиками..

– Без понятия. Как валялось, так и валяется.

Если будете забирать на проверку, напишите, пожалуйста, расписку.

– Напишем, не беспокойтесь… Ну и как вы поднимаете своих клиентов?

– Могу продемонстрировать. Но только одному. Двух человек я не имею права выводить на поверхность. Наденьте, будьте добры, шлем и сбрую, не заставляйте меня нарушать правила техники безопасности.