Амнезия - Сэм Тэйлор

Джеймс улегся в спальный мешок и снова перечитал инструкцию. Самое странное требование касалось цвета. Клиент настаивал, чтобы пол, стены, оконные рамы, двери и потолки выкрасили в белый. Вопросы эстетики мало заботили Джеймса, он возражал с практической точки зрения. Из опыта Джеймс знал, что невозможно сохранить белую поверхность белой. Впрочем, спорить он не собирался — клиент всегда прав.

Джеймс зевнул и внимательно изучил печать. Внезапно в глаза ему бросилось то, что ускользнуло от внимания в первый раз. Ему категорически запрещалось открывать «ящик с телефоном», хотя сам ящик также следовало выкрасить в белый цвет. «При любых обстоятельствах нельзя отвечать на звонки». Что за ерунда — не проще ли было вырубить линию? Впрочем, жаловаться Джеймс не собирался. Контракт он подписал, теперь придется расхлебывать последствия.

Перед сном Джеймс достал фонарь и отправился в ванную. Теплая желтоватая вода еле текла, но почистить зубы, ополоснуть лицо и запить таблетку от аллергии ему кое-как удалось. Эти таблетки Джеймс должен был принимать раз в неделю, но он успел забыть, когда делал это в последний раз. Наверное, еще в Амстердаме. Джеймс чувствовал себя виноватым, но оправдывал себя тем, что приступы с тех пор не возобновлялись. Джеймс и не помнил уже, на что именно у него была аллергия. Как бы то ни было, склянка с таблетками почти опустела, а адрес, по которому следовало заказать новую, Джеймс потерял. Ладно, решил Джеймс, обойдусь, а если прихватит, схожу к врачу, пусть выпишет новый рецепт.

Вернувшись в спальню, Джеймс выключил фонарь. И внезапно его захлестнуло острое чувство одиночества. За окном стонал ветер. Джеймс выглянул наружу. У обочины стоял его фургон. Возможно ли, подумал Джеймс, чтобы, когда я наблюдал за домом из фургона, мужчина в черном пальто, которого я называю Малькольмом Трюви, тоже стоял у окна спальни и смотрел на меня? Даже сейчас я предпочел бы, чтобы кто-нибудь наблюдал за мной. Тогда я не чувствовал бы себя так одиноко. Где-то наверху от ветра распахнулась оконная рама. Джеймс старался не думать о могильном камне, который обнаружил в саду.

Наконец он забрался в спальный мешок. Занавесок на окнах не было, и стены спальни заливал оранжевый свет уличных фонарей. Джеймс вспомнил Ингрид. Если бы она оказалась рядом, хотя бы на одну ночь! Он представил себе, как Ингрид забирается к нему в мешок, как нежна ее теплая кожа… Кончить Джеймс не успел — из коридора раздалась трель, и лишь спустя пять минут звонок смолк.

Утром, впервые за последние дни, Джеймса не разбудили солнечные лучи. На окне висели белые занавески, которые он повесил вчера. Джеймс вздохнул с облегчением. Тело ломило. Пора отдохнуть, он не разгибал спины уже восемь дней.

Разбудил его шум у дверей. Джеймс встал и отправился посмотреть, в чем дело. На коврике лежала стопка писем — первая, которую он получил на новый адрес. Он поднял письма и направился на кухню. Проходя мимо гостиной, Джеймс помедлил, с гордостью обозревая чистый пол, стены и потолок. Ни пыли, ни сырости, ни гнили. А что пахнет дезинфицирующими средствами — так не страшно, скоро улетучится.

Он зажег газ под чайником и занялся письмами. Одно — от родителей, другое, адресованное «Жильцу», оказалось телефонным счетом, третье предназначалось мистеру Малькольму Трюви. Первый адресованный Трюви конверт Джеймс прицепил к стене над плитой и как раз сегодня, раз уж до сих пор никто его не хватился, собирался распечатать. Но слово «Срочно» на втором конверте заставило его изменить решение. Джеймс укорял себя за то, что даже не попытался найти получателя первого письма. И о чем он только думал?

Джеймс заварил чай, сделал тосты. Затем отцепил первый конверт от стены. Решено — сегодня же отнесет оба письма в «Аренду Харрисона», и пусть Крэбтри отошлет их Малькольму Трюви. Успокоив совесть, Джеймс занялся телефонным счетом. Никаких звонков за три месяца, только абонентская плата. И счет с собой захвачу, подумал он, не хватало еще платить за услугу, которой не пользуюсь.

Доев тосты, Джеймс распечатал письмо от родителей. Как обычно, ничего существенного. Джеймс понимал, что письма эти пишутся с единственной целью выразить родительскую заботу. Почему он порвал с той симпатичной голландкой? Чем решил заняться? Может быть, что-то случилось? Нужна помощь? Натужная родительская вежливость рождала впечатление недосказанности.

Читая письмо, Джеймс мучился чувством вины. Он был любимым и любящим сыном, и ему не доставляло никакой радости родительское беспокойство. Что он мог поделать? Написать в ответ, чтобы не волновались? Так Джеймс и поступил. Письмо вышло коротким и вряд ли успокоит отца и мать, вздохнул Джеймс и добавил постскриптум: «Что вы делаете на Рождество? Думаю заехать. Дайте знать, если что». Наверняка с их привычкой все планировать загодя родители уже давно куда-нибудь собрались, с надеждой подумал Джеймс, но, по крайней мере, их обрадует мое желание погостить.

После завтрака он отправил письмо родителям и поехал в город. В «Аренде Харрисона» Джеймс протянул конверты, адресованные Малькольму Трюви, усталому Крэбтри, но тот отказался их брать.

— Мы здесь ни при чем, мистер Пэдью.

— Но здесь же написано, что срочно!

— Клиент четко определил круг наших обязанностей. Все остальное нас не касается.

— И что прикажете с ними делать? Выбросить в корзину?

— Успокойтесь, мистер Пэдью. С чего вы решили, что они так уж важны для нашего клиента? Вы ведь даже имени его не знаете!

Джеймс не сразу нашелся с ответом.

— Э-э… просто я уверен, что внутри что-то важное.

Крэбтри бросил на Джеймса скептический взгляд.

— Почему бы вам просто не засунуть их в ящик стола, а клиент сам потом разберется, что с ними делать.

Да потому что я места себе не нахожу, так мне хочется узнать, что внутри, захотелось крикнуть Джеймсу, однако он смолчал. Затем протянул Крэбтри чеки и телефонный счет и молча смотрел, как тот отсчитывает деньги.

Из кабинета появился Харрисон и протянул Джеймсу руку.

— Как идут дела, мистер Пэдью?

Джеймс решил, что Харрисона интересует дом.

— Теперь там гораздо чище, чем было. Газ и горячую воду я починил.

— Наш клиент весьма доволен вашими успехами.

Джеймс вздрогнул.

— Разве он был внутри?

Харрисон замялся.

— Понятия не имею, мистер Пэдью. Клиент сказал, что доволен вашими успехами.

Он точно за мной шпионит, подумал Джеймс. Мысль эта пугала и раздражала, и в то же время внимание хозяина дома льстило. Малькольм Трюви шпионит за ним. Малькольм Трюви доволен его успехами. Джеймс вспомнил лицо человека, отразившееся в витрине секс-шопа. Он выглядел таким уверенным в себе… или даже так — таким уверенным во мне, неожиданно подумал Джеймс. Как сладка будет моя месть, когда я выведу его на чистую воду!