Дети лампы. Книга 2. Джинн в вавилонском подземелье - Филип Керр

Вокруг мрачного дома с башенками, хлопая крыльями, порхали летучие мыши; где-то среди деревьев громко ухала сова. Но внутри дома признаков жизни не было. Джон наклонился и, подняв откидную створку, прикрывавшую щель для писем и газет, заглянул в дом. В темной прихожей он различил большие стоячие часы, подставку для зонтиков в виде мохнатой ноги мамонта, огромный пустой камин, стол и груду нераспечатанных писем на полу.

— Там никого нет, — сказал Джон.

— Я бы на твоем месте так не рисковал, — сказал Нимрод. — Здесь лучше ни до чего не дотрагиваться, никого не тревожить.

— По-моему, тут тревожить некого. Мертвая тишина. — Джон пожал плечами.

— Вот и я о том же. Слишком уж она мертвая.

Тут Джон отпустил створку, и она с шумом захлопнулась. Нимрод вздрогнул.

— Ну вот тишина и нарушена, — добавил он.

— Пошли отсюда, — произнес Джон, спускаясь с крыльца. — Меня от этого места жуть берет. Давай поскорей уйдем.

— Джон, стой! — сказал Нимрод, но было слишком поздно.

Едва ноги Джона снова коснулись гравия на дорожке, он увидел, что сбоку к нему несется нечто. Оно было крупнее собаки, но перемещалось слишком быстро, чтобы разглядеть, кто это. Инстинктивно он понимал, что это и есть демон-вышибала и ему, Джону, надо как-то от него спастись. Но эта мысль пробивалась через его юное сознание медленнее, чем двигался демон. Хохоча, как гиена, он летел к Джону на всех парах. С его клыков капала слюна. Демон рвался сомкнуть их на шее мальчика и в одно мгновение перекусить ему горло. За исключением головы, демон был совершенно черным и действительно походил на гиену: крепкие плечи, высокие передние лапы, а задние — намного короче. Сама голова была чересчур массивная, но явно получеловечья, с широкими округленными ушами и очень крупными клыками.

Джон вскрикнул, уверенный, что это последняя минута в его жизни, и был бы прав, не окажись рядом дяди, который, по счастью, сохранил присутствие духа. Но даже Нимрод не успел толком сообразить, что делать, потому что вышибала двигался с неимоверной быстротой (на долю миллисекунды Джона даже обуяла жалость к несчастному немецкому почтальону, который вынужден ходить мимо этого существа). Нимрод хотел спасти племянника от серьезной раны, но он, разумеется, не хотел убивать демона. Будучи англичанином, Нимрод вообще не любил убивать, ибо честная игра была для него превыше всего. Кроме того, у него имелись вопросы, на которые — в отсутствие других обитателей виллы «Фледермаус» — он мог найти ответ только у вышибалы. И вот, вспомнив, как Джон не попал в потайные покои музея Пергамон, Нимрод крикнул «ФЫВАПРОЛДЖЭ!», и между его племянником и несущимся, как пуля, демоном тут же появился лист пуленепробиваемого стекла, способного отразить выстрел из автомата калибра 7,62 мм. Стекло Нимрод выбрал лучшее из всех, что были в ассортименте, с уровнем прозрачности 91,4 процента, а это означало, что Джон его попросту не видел. Не видел его и вышибала. С гулким стуком, похожим на удар в колокол, лютый зверь столкнулся с закаленным стеклом на скорости пятьдесят километров в час.

Демона тут же отбросило от невидимого барьера он распростерся на гравии и больше не шевелился.

Джон неуверенно перевел дух, но сердце его продолжало бешено колотиться. Когда оно чуть успокоилось, мальчик осмелился взглянуть через спасший его стеклянный экран на своего несостоявшегося убийцу.

— Он мертвый?

— Искренне надеюсь, что нет. — Нимрод встал на колени около черного существа и попытался нащупать на его шее пульс. Но в это время вышибала вдруг начал меняться — прямо у них на глазах. Голова, прежде лишь смутно напоминавшая человеческую, стала вполне человеческой, а четвероногое тело превратилось в двуногое, тоже человеческое. На дорожке лежал теперь маленький мужчина в опрятном темном костюме, с галстуком-бабочкой, в желтых перчатках. Вскоре он застонал и перекатился на спину. Джон, пожалуй, представлял себе его ощущения, поскольку сам недавно врезался в стену в музее Пергамон, хоть и на вдесятеро меньшей скорости. Если у него, Джона, на лбу до сих пор шишка, то каково сейчас демону?

Наконец мужчина сел, потирая голову и морщась от боли. Потом он снял перчатку и потрогал кровоточащий рот. Заметив, что несколько капель крови попали на рубашку, он раздраженно сдвинул брови.

— Смотрите, что вы сделали с моей рубашкой, — сказал он тонким фальцетом. Говорил он по-немецки, но Джон обнаружил, что понимает каждое слово, и очень обрадовался.

— Весьма сожалею, — сказал Нимрод. Его немецкий был безупречен. — Но поймите и нас. Ведь на нас напал ужасный демон. А именно — вы. — Нимрод протянул ему руку. — Позвольте, я помогу вам встать.

Нимрод подвел маленького человечка к каменной скамейке у крыльца виллы. Демон опустился на нее в полном изнеможении и учтиво произнес:

— Благодарю вас, сэр.

Он вел себя совершенно иначе, чем в обличье демона. Настолько, что Джон невольно задавал себе вопрос: неужели это тот, кто едва не съел его заживо?

— Разве вы не видели табличку на воротах? — спросил Нимрода вышибала.

— Видели, господин… Простите, как вас зовут?

— Дамаскус. Разящий Дамаскус. — Господин Дамаскус нашел носовой платок и промокнул кровь на подбородке. — Но если вы видели табличку, — на лице Дамаскуса появилась вежливая, но скептическая усмешка, — почему вы подвергли себя и мальчика столь серьезной опасности? Зачем вам понадобилось открывать ворота? Вы ведь джинн. Это очевидно. Значит, вам известен порядок общения с Синей джинн, да благословенно имя ее. Только в Пергамоне. Таков закон.

— Мы уже были в Пергамоне, — ответил Ним род, подбирая цветок, выпавший из петлицы в костюме господина Дамаскуса. — Ее там нет.

— Вам следовало подождать. Или договориться о встрече. На все есть свои правила.

— Боюсь, что наше дело не терпит отлагательств, — настойчиво сказал Нимрод. — Кроме того, я знаю, что делаю. Я бывал здесь прежде.

— Бывали? Каким образом?

— Сейчас это несущественно, — сказал Нимрод. — Но ее здесь нет. А у меня для нее важная новость. О «Гримуаре Соломона».

— Новость? Какая?

— Есть предположение, что он украден.

— Невозможно, — задохнулся господин Дамаскус. — Это неправда!

— Хорошо, если так. Но в любом случае есть некто, использующий знание, которое содержится в этой книге. Мой юный племянник подвергся мощнейшему джинн-заклятию, которое можно узнать только из «Гримуара». Как видите, дело срочное. Необходимо проинформировать об этом Синюю джинн как можно скорее. Вам известно, где она, господин Дамаскус?

— Возможно. Но могу я сначала выяснить, кто вы такие?

— Мое имя — Нимрод Плантагенет Годвин. А это — мой юный племянник, Джон Гонт.

Дамаскус приподнялся со скамейки и низко поклонился гостям.

— Я слышал о вас, — сказал он. — Скажу лишь одно. Она уехала из Берлина вчера. Я сам отвез ее в аэропорт. У нее всего двое помощников: мисс Грюмпыль, которая является одновременно компаньонкой и горничной, и я. Я выполняю здесь почти любую работу, какая потребуется. Дворецкий, садовник, охранник, шофер.