Как стать героем - Вячеслав Козырев

— Издержки, — грустно произнес Леха. — На роду у меня, видимо, написано страдать за общество. Чего хотел?

— Одну загадку разгадать. Ты бы не мог на крылечке посидеть, по сторонам поглядеть, пока мы тут малость переговорим?

— И не стыдно тебе меня тяжелой работой загружать? — вздохнул Леха. — Но раз надо, значит, надо. Только я сперва к одной бабке загляну. Знатный самогон варит; тройной перегонки, березовыми угольками очищена. Слеза. Представляешь: луна, звезды, соловьи поют, а у меня этого нектара целая бутыль. — И он, кряхтя, вывалился за дверь.

Через полчаса появился воевода, вслед за ним в дверь прошмыгнула лисичка и обернулась Василисой.

— Зачем звал? — хором спросили они.

Санька присел на краешек лавки, пару раз кашлянул, прочищая горло, тяжело вздохнул, затем вскочил и принялся шагать из угла в угол — все никак не мог придумать, с какого конца приступить к разговору.

— Понимаете, — начал он. — Я тут вчера, в смысле — сегодня, после Водяного одного волхва встретил. Он ко мне бросился, начал говорить, что видение ему было — царство наше в опасности. Что вы на это скажете?

— Моя дружина всегда готова разбить любого супостата, если он к нам сунется, — твердым голосом отчеканил воевода. — А насчет всяких там предсказателей у меня от батюшки-царя есть ясные указания: все они жулики и пройдохи. Как начнет такой вот «знаток» людей мутить, сразу его в дальний монастырь и под замок, чтобы другим неповадно было.

Паренек взглянул на Липуню и пожал плечами.

— А ты что скажешь? — повернулся он к Василисе.

— Мне кажется, что нет дыма без огня, — задумчиво проговорила царевна. — Последнее время у меня часто на душе неспокойно, а отчего, сама не знаю, тревожно, и все. Я, конечно, еще многого не умею, но стоит мне «на будущее» начать колдовать, словно пелена встает, ничего не вижу. Кто-то не дает мне этого делать. Превращение или перемещение — пожалуйста, сколько душе угодно. Причем я чувствую, что этот таинственный кто-то для меня совершенно не опасен. Я пыталась спрашивать у лесных волшебников, но они об этом говорить боятся, а отец даже слушать не захочет.

— Да, негусто, — подытожил Санька. — Ладно. Есть у меня кое-какие подозрения. Я их сначала проверю, а уж потом вы мне поможете с Берендеем наедине поговорить, без советника.

В это время Хряк сидел в темном углу дворца и с ужасом думал, что с Санькой он так ничего поделать и не смог. Мало того что неизвестно, какова на самом деле волшебная сила у этого невесть откуда свалившегося на его голову несчастья, так теперь он умудрился подружиться со всей местной нечистой силой и при их поддержке наверняка стал еще сильнее. Это было очень плохо.

Приходилось звать на помощь колдовские силы. Магистр, конечно, не подарок, к тому же он наверняка взбешен тем, что его обманули, но сейчас Санька был намного опаснее. Его было необходимо срочно спровадить подальше от дворца и стравить с заморскими колдунами. А если они друг друга уничтожат, то еще лучше. Да и вообще время не ждет, пора начинать: Берендея с Василисой — в темницу, с ними можно потом разобраться; дружину разогнать, а воеводу — на плаху.

Хряк начертил круги начал произносить заклинание, вызывая повелителя Серого Ордена.

В круге появилась зыбкая сгорбленная фигура в серой рясе. Постепенно она приобретала все более четкие очертания; вот фигура выпрямилась, откинула капюшон. На советника презрительно смотрел Магистр.

— Это снова ты? За тобой должок, не забыл? Сколько мы еще будем ждать, когда ты выпустишь нас?

— Я все помню и уже давно собирался выполнить свое обещание, но обстоятельства оказались против нас, — заюлил советник. — Не сомневайтесь, я обязательно все исправлю. Прямо сейчас. Но с одним условием. Последним. Вернее, с двумя: убейте волшебника Саньку и помогите мне получить царскую корону. Всего-то. А уж как у вас это получится, меня не касается.

Монах поднял глаза вверх, сложил руки на груди и пошевелил губами, затем, склонив голову, смиренно произнес:

— Мы поможем тебе еще раз.

Если бы Хряк мог знать, о чем думает колдун, то немедля отправил бы его обратно туда, откуда тот явился, но чужая душа — потемки. В магическом круге был открыт проход, и Магистр шагнул вперед.

— Для начала нужно… — начал советник, но монах его перебил:

— Я сам знаю, что мне делать.

— Нет, — взбеленился Хряк. — Здесь командую я, твое дело выполнять приказы. Возьмешь своих людей и захватишь заставу, ту, что ближе к городу. Я пошлю Саньку к ним на выручку, там вы его и убьете. Одновременно захватываем Дворец.

— Хорошо, — согласился Магистр, хлопнул в ладоши и… Раздвоился. — Я возвращаюсь, и завтра отсюда хлынет мое войско. А мой двойник разберется с твоим врагом-волшебником.

— Дружина, подъем. Во дворец требуют! — загремел в сенях гулкий бас, и в комнату ввалился Липуня, заняв собой, по обыкновению, все пространство. — Просыпайся, леже… — начал он снова, но осекся. Хотя на дворе наступило раннее утро, здесь, похоже, еще и не ложились. Постель не была смята, а за столом, словно статуя, сидела неподвижная фигура и, не мигая, смотрела прямо перед собой.

Воевода подошел поближе, обошел вокруг стола. Затем остановился напротив Саньки и помахал у него перед носом рукой. Тот, не обращая никакого внимания на гостя, даже не шелохнулся, продолжая пялиться остановившимся взглядом на стол, в центре которого лежал большой клетчатый платок, заставленный маленькими фигурками черного и белого цвета. Лоб у него отливал синевой и слегка распух.

— Заколдовали! — ахнул Липуня. — Как есть заколдовали. Влип молодец. Заговоренные амулеты подсунули. Да и где ж ему все хитрости колдовские знать-то. Как ни крути, а все одно — молод еще. Ох, пропадет ни за что. Спасать нужно.

— Шах. — Статуя неожиданно ожила и произнесла магическое слово.

Ситуация казалась почти безнадежной. Если человек заговаривается, значит, злые чары уже прочно опутали его душу. Времени на раздумья не оставалось. Чем быстрее уничтожить эти бесовские штучки, тем лучше.

Старый добрый меч пошел на взлет, как вдруг раздался тонкий голосок:

— И мат. — И на противоположном конце стола материализовалась знакомая хитрющая физиономия. — Давай лоб. — Домовой деловито послюнявил палец.

Санька послушно наклонил голову, и тут раздался такой звон на весь дом. что Липуня непроизвольно поежился.

— Вы что это тут делаете?

— В шахматы играем.

— Играете? С кем? Вот с этим жуликом? Да ты на его рожу-то погляди.

— А чего сразу на личность переходить, — надулся Домовой. — И вовсе не рожа, а физиономия. Я знаю, в зеркало смотрелся. Мне нравится. Очень даже ничего.

— Ах, ничего. И давно вы тут сидите?

Санька выглянул в окошко: