Здесь, на Земле - Элис Хоффман
Шрифт:
Интервал:
— Никогда не думал, что встречу тебя здесь. — Странно, но, несмотря на галдеж, Марч отчетливо слышит его негромкий голос. — Не твой тип заведений, правда?
— Возможно. По крайней мере, не так уж здесь и плохо, как представлялось.
Ах, лучше бы ей надеть что-нибудь другое, а не этот кошмарный черный свитер и старые джинсы да привести волосы в порядок…
— Я слышала, ты разрешил моей дочери кататься на своем коне.
— Твоей дочери? — изображает удивление Холлис.
— А ты, можно подумать, знать не знал?
Ну зачем, зачем он все еще такой красавец? Что дает ему право говорить с ней так самонадеянно, будто после стольких лет он продолжает быть самым важным объектом в ее мироздании, единственной немеркнущей звездой?
— Она не говорила тебе, что я все еще жду?
— Да-да, конечно. — Марч пытается выглядеть беспечной, вопреки тому, что творится на душе. — Не пожалею пейса поспорить, что за это время ты даже не взглянул ни на одну из женщин. Ну как, стоит биться об заклад?
Люди то и дело походя пихают их. Никакой уединенности. Холлис кивает Марч следовать за ним к месту поспокойнее, под оленьими головами на стене. Тут, пошатываясь, ходят только по надобности (в туалет, иными словами). Какой-то мужчина во хмелю, но уважительно благодарит Холлиса за поддержку в городском совете. Тот обращает на него внимания не больше, чем на пустое место, а Марч сейчас в таком замешательстве, что не познала бы этого мужчину и под страхом смертной казни. В ноги бьют гулкие вибрации музыкально автомата. Сьюзи права: она сумасшедшая. До беспредела.
— Не я, а ты — тот из нас, кто не стал ждать, — произносит Холлис.
Уже у выхода Сьюзи, обернувшись, замечает Марч и яростно машет ей рукой. Холлис придвигайся, заслоняя от Марч подругу.
— Я?! А почему ты не писал, не звонил, исчезнув неведомо куда? Почему не вернулся за мной?
Это она, конечно, произнесла, не подумав, но слова вырвались и их не воротить. Нужно бы сказать: «Да пошел ты! Я ждала. Ждала годами. А зря, не надо было». А вместо этого она вроде как оправдывается, признавая поражение. Это видно по улыбке Холлиса, он всегда так раньше улыбался, когда побеждал.
— Это ты уехала, в Калифорнию. Ты вышла замуж.
— Ты тоже ведь женился, — напоминает Марч.
Холлис делает глоток теплой уже, противной колы.
— Это так, пустое. Это ничего не значило.
— Нет, значило.
— Нет, — подступает Холлис, — не значило. Я женился, потому что ты все равно не вернулась бы ко мне. Ребенок оказался важнее для тебя, чем я.
— Все совсем не так, как ты говоришь… — начинает было Марч.
— Нет, так. — Холлис подходит еще ближе, и она ощущает телом жар его тела. — Или, может, я и был важнее, но ты не смогла себе в этом признаться.
Сьюзи наконец пропихалась к ним через толпу. Прислонившись к стенке, она взирает на Холлиса с видом понимания самого его нутра.
— Странно видеть тебя здесь.
— Привет, Сью, — безучастно кивает он ей. Стерва, всегда враждебно к нему относившаяся, и у него нет причин скрывать свое к ней отношение.
— Я говорила Марч, что Алан даже на День Основателя не может сюда прийти, потому как ты здесь завсегдатай.
— Правда?
Холлис взглядывает на Марч. Он доволен, причем весьма: сначала Марч признала, как сильно он ее волнует, а теперь, оказывается, они еще о нем и говорили. И если только он не ошибается (а он почти уверен, что нет), то единственная причина, по которой Марч здесь, — желание видеть его. Она пришла к нему.
— А куда ты не можешь пойти из-за Алана? Давай посмотрим: мусорная свалка, винный магазин на двадцать втором шоссе?
Стерва — она и есть стерва.
— Алан сделал свой выбор, — произносит Холлис вслух.
— Не придуривайся, — Сьюзи пышет праведным гневом и не в состоянии остановиться. — Это что, он захотел лишиться всего ценного в своей жизни, спиться и помереть в лачуге? Он?
— Ты так жалеешь его, Сью? Пойди и навести. Бьюсь об заклад, ему навсегда запомнится сегодняшний праздник наедине с тобой.
— Да пошел ты…
Ее щеки пылают.
— Ах, как я шокирован!
Холлис укоризненно качает головой, но на лице ухмылка. Как легко мутить таких, как Сюзанна Джастис. Они как заводные куклы.
— Я серьезно. Пошел ты…
— Сьюзи, — просит Марч.
— Полагаю, я буду единственным парнем в городе, оставившим безответным твое заманчивое предложение.
У Холлиса и Сьюзи всегда так: оставь их на полминутки рядом — непременно сцепятся.
— Ты остаешься? — спрашивает она Марч. — Потому как я, например, ухожу.
Сьюзи демонстративно звякает ключами от машины, изучая выражение лица подруги.
— Ага, стало быть, остаешься.
— Вот что, закажу-ка я себе еще одну выпивку, — говорит Марч, стараясь не смотреть на Холлиса.
— Ты ненормальная, — наклонившись, шепчет Сьюзи, — и я надеюсь, ты сама об этом знаешь. Ну, будь умницей: надумаешь уйти — позвони Кену Хелму. Он тут же приедет и отвезет тебя. Не начинай этого безумия по новой.
— Ты всегда был ей не по душе, — говорит Марч, провожая взглядом подругу, торящую дорогу к выходу.
— Верно. А ты была.
Марч отвернулась.
— И есть, — закончил он.
— Правда? — смеется Марч.
С кем другим она бы придержала эмоции, но в случае с Холлисом они так редки, что Марч не может не откликнуться.
— Ты, конечно, вернулась бы. К годам, эдак, может восьмидесяти: я выглядел бы похлеще Джимми Пэрриша. — Холлис кивает на старика у стойки. — Ну и наглец!
— Поверь: мне просто распрекрасно без тебя, — произносит Марч вслух.
Ее голос холоден. Еще секунда — и она топнет ногой, развернется и уйдет, как не раз поступала в прошлом, девочкой. Холлис чувствует это и кладет и руку на плечо.
— А мне без тебя нет.
Он ждет, пока эти слова проникнут в нее, затем убирает руку. Если уходить — то прямо сейчас, сию секунду! Но вместо этого она продолжает на него смотреть.
Холлис знает, что потом произойдет. Всегда знал. Ведь в глубине своих душ они идентичны. Их часто по неведению считали братом и сестрой. У обоих — одинаково темные глаза. «Темнее безлунной ночи», — говаривали обычно люди. «Черные, как та дыра в земле, из которой этот дьявол выполз», — решались годами позже за спиной у Холлиса, думая, что он не слышит.
Чем ближе к ночи, тем необузданнее посетители «Льва». Слова и фразы теряют смысл, растет взаимное непонимание. Определенно быть скандалу, как и всякий раз на День Основателя. Стойка полна пустых бутылок, у присутствующих — откровенное желание напиться вдрызг. Регина, официантка ресторана «У Димитрия», завидев Марч, машет ей рукой. А еще здесь Лари Лафтон с Харриет, женой (у нее магазин женского белья); Инид Миллер из библиотеки, способная утихомирить расшумевшуюся малышню одним лишь взглядом; Мими Фрэнк, столько голов обработавшая сегодня в своем «Бон-Боне», что имеет полное право на пару кружек пива; а также с десяток девушек и парней (бывших, разумеется), с которыми Холлис и Марч ходили в школу: все теперь взрослые и сильно подшофе.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!