Нужные вещи - Стивен Кинг

– Я никогда в жизни так не сделаю! – в ужасе воскликнулаНетти.

– Уверен. И это то, что мне в вас нравится, Нетита.

У Нетти брови поползли вверх.

– Откуда вам известно, мое имя?

– У меня чутье. Я никогда не забываю ни лиц, ни имен.

Он скрылся за шторой в подсобке, а когда вернулся, в руках унего была развернутая картонная коробка и папиросная бумага. Бумагу он положилна витринную стойку и свернул из нее некое подобие корсета (бумага меняла своюформу, производя при этом таинственные звуки типа шр-шр, тс-тс, зек-зек), затемсложил картонную коробку, которая оказалась вполне подходящего размера дляабажура.

– Я уверен, вы будете превосходной хранительницей тогосокровища, которое приобретаете, – приговаривал Гонг. – Поэтому и продаю еговам и только вам.

– Правда? Я думала… мистер Китон… и шутка…

– Нет, нет, нет! – Гонт полусмеялся-полувозмущался. – Шуткуможет придумать каждый. Люди не без чувства юмора. Но отдать предмет человеку,который будет его холить и лелеять… это уже совсем другое дело. Мне иногдакажется, Нетита, что я на самом деле торгую счастьем. Вы не согласны?

– Да, – серьезно произнесла Нетти. – Так оно и есть, мистерГонт. Вы сделали меня по-настоящему счастливой.

Он продемонстрировал свои желтые кривые зубы в широкойулыбке.

– Замечательно! Просто замечательно! – Мистер Гонт поместилпапиросный корсаж внутрь коробки, утопил в его белоснежное великолепие абажур,закрыл коробку и заклеил ее скотчем.

– Ну вот и все! Еще один удовлетворенный покупатель нашелсебе нужную вещь.

Он протянут коробку Нетти. Нетти приняла ее. И как только еепальцы коснулись пальцев Гонта, она почувствовала знакомый тревожный озноб,хотя всего пять минут назад крепко и спокойно держала его руки в своих. Но всяэта интерлюдия уже начинала казаться смутной и нереальной. Гонт поставил накоробку с абажуром пластмассовый контейнер для пирога, и Нетти заметила что-товнутри него.

– Что там?

– Записка вашей хозяйке, – признался Гонт.

И снова бедная Нетти разволновалась.

– Обо мне?

– Господи, конечно нет! – Гонт от души рассмеялся, и Неттисразу успокоилась. Когда он смеялся, мистеру Гонту невозможно было ни отказатьни испытать к нему недоверия. – Позаботьтесь об абажуре, Нетита, и приходитееще.

– Непременно, – это был ответ сразу на оба пожелания. Вглубине души у Нетти появилась уверенность (в той самой тайной глубине, где«хочется» и «колется» соседствуют так тесно, как пассажиры в переполненномвагоне метро), что даже если она и придет сюда еще разок, этот абажур будетпервой и единственной вещью, которую она приобрела в Нужных Вещах.

Ну и что? Как ни твори, а вещица превосходная, именно такая,о какой она всю жизнь мечтала, чтобы пополнить свою скромную коллекцию. Онахотела сказать мистеру Гонту, что ее муж, вероятно, был бы теперь еще жив, еслибы не разбил абажур цветного стекла, приблизительно такой же, как этот,четырнадцать лет тому назад, что и явилось последней каплей, той самой, котораяподвела Нетти к самому краю пропасти и сбросила вниз. Он за всю их совместную жизньпереломал ей множество костей и оставался в живых. Но в конце концов он разбилнечто такое, без чего она не в силах была существовать, и тогда она отняла унего жизнь.

Но, пораздумав, Нетти решила не рассказывать этого мистеруГонту.

Он почему-то был похож на человека, которому все это ужедавно известно.

3

– Полли, Полли, она выходит!

Полли бросила манекен, на котором булавками подкалывалаподол платья, и поспешили к окну. Они с Розали, стоя плечо к плечу, не спускалиглаз с Нетти, покидавшую Нужные Веши, нагруженная как верблюд. С одной стороныпод мышкой сумочка, с другой – зонтик, а в руках она несла принадлежащую Полликоробку для пирога, балансирующую словно цирковая гимнастка на проволоке набольшой белой коробке.

– Может быть, пойти ей помочь? – предложила Розали.

– Ни в коем случае. – Полли тронула ее за плечопредупреждающим жестом. – Это ее только смутит.

Они наблюдали, как Нетти шла по улице. Она уже не торопиласьв страхе перед разверзающимися небесами, она почти плыла.

Нет, подумала Полли, даже скорее не плывет, а… парит. У неевдруг родилось такое откровенно-грубое сравнение, что она расхохоталась. Розалис удивлением посмотрела на нее.

– Какое у нее лицо! – воскликнула Полли, продолжая следитьза Нетти, замедленной мечтательной походкой пересекавшей Линден Стрит.

– Какое же?

– Она похожа на женщину, которую только что трахнули и онапри этом успела три раза кончить.

Розали вспыхнула, еще разок внимательно посмотрела на Неттии залилась смехом. Теперь они обе, обнявшись и раскачиваясь, хохотали до слез.

– Ну и ну! – послышался голос Алана Пэнгборна. – Дамочкивеселится с самого утра. Для шампанского рановато, тогда в чем же дело?

– Четыре раза, – икая от смеха, сказала Розали. – Не трираза, а все четыре.

И они обе, тесно прижавшись друг к другу, тряслись вприступе неудержимого смеха, а Алан стоял посреди комнаты, держа руки вкарманах своих форменных брюк, и растерянно улыбался, глядя на них.

4

Норрис Риджвик появился в Конторе шерифа, в гражданскомкостюме без десяти минут двенадцать, как раз перед тем, как фабричный гудокоповестил о перерыве на обед. В конце недели у него была первая смена, сдвенадцати до девяти вечера, и его это вполне устраивало. Пусть кто-нибудьдругой выгребает нечистоты с улиц и переулков округа Касл по ночам, во вторуюсмену, после закрытия баров; он, конечно, мог и этим заниматься и занималсянеоднократно, но его всегда при этом тошнило. Его тошнило даже от одного разговорас нарушителями, когда те поднимали крик, что не станут дышать в дурацкуютрубку, что лучше всяких паршивых полицейских знают свои права. И тогда Норрисаначинало тошнить, такой уж у него был особенный пищеварительный тракт. Шейла,бывало, поддарзнивала его, говоря, что он точь-в-точь как Сержант Энди втелесериале «Близняшки», но Норрис не соглашался. Сержант Энди всегда рыдал,когда видел мертвецов, а он, Норрис, не рыдал, всего лишь чувствовал желаниесблевать на них, и кстати, чуть действительно не сблевал на Хомера Гамаша,когда увидел его в яме на Отечественном Кладбище, избитого до смерти его жесобственным протезом.