Обратная сторона медали - Татьяна Минаева

Алиса покачала бокал. Коньяк, казалось, переливался янтарными бликами, и это почему-то успокаивало её. Ей и правда пора завязывать. Но только не сегодня. Как-нибудь в другой раз…

– Почему всем кажется, что они могут лезть ко мне? – подняв взгляд, спросила Алиса. – Почему всем кажется, что они имеют право меня судить, Рин? Разве у людей собственных проблем мало?

США, Сан-Франциско, 2018 год

Рината без стука открыла дверь и прошла в комнату, освещаемую лишь небольшим бра на прикроватной тумбочке. В этой полутьме поджавшая к подбородку коленки Алиса выглядела какой-то совсем маленькой и опустошенной. Её длинные вьющиеся волосы падали на плечи, спину и причудливо свисали вдоль тела. Рина присела рядом с подругой и молча вздохнула, посмотрев на одинокий бокал с недопитым коньяком в её руке. Мягко разжав пальцы Алисы, забрала коньяк и отставила на тумбу.

– Опять мазохизмом занимаешься? – наконец нарушила молчание Рината.

Алиса, не поднимая головы, сказала что-то нечленораздельное, и она, придвинувшись ближе, залезла на постель с ногами. Устроилась рядом.

– Я тебе говорила не читать всю ту гадость, что про тебя пишут?

– Говорила.

– А ты почему не слушаешься?

– Ринат, почему они все считают нормой лишний раз пнуть меня? – Взгляд её, горящий, раздраженный, был направлен на подругу. – Я у них что, козел отпущения?!

– Конечно! Им же нужно как-то оправдать поражение Меркуловой с Самойловым. А тут ты… любимая тема для разговоров. Алиса Решетникова – предательница Родины! – Рината провела рукой в воздухе, вырисовывая невидимый заголовок. – Про меня тоже много грязи пишут. И не только журналисты. После Олимпиады в Сочи только безнадёжно-ленивый не упрекнул меня за то, что я бросила партнера и смоталась в Америку. Я уже давно поняла, чтобы сберечь собственные нервы не нужно читать всю ту грязь, коей наполнен интернет.

– Легко сказать, – уныло хмыкнув, Алиса снова потянулась к бокалу, но Рината взяла её руку и положила на свою коленку.

– Легко, – согласилась она. – Легче, чем тебе кажется. Неужели тебе недостаточно того, что тебя любят и поддерживают близкие люди? Разве тебе нужно, чтобы точно так же тебя любили все те, кто пишет гадости, лёжа на диване? В большинстве своём это неудовлетворённые собственной жизнью люди. Сами они ничего нигде не добились, зато считают себя экспертами в фигурном катании, да и вообще… Ни один уважающий себя человек не унизится до такого. Я уверена, что тот, кто сам в этой жизни что-то значит, не станет строчить такие вот мерзости. А эти… Только и могут разве что плеваться ядом… Алис, твои родители считают тебя самой лучшей, партнер готов тебя на руках носить, твой тренер прямо сказал, что такой целеустремленной спортсменки в его тренерской карьере ещё никогда не было, а твоя подруга, – Рината улыбнулась, прижавшись к Алисе плечом. – Твоя подруга не знает, что делала бы без тебя. Как и твоя крестница. И поверь, мы не одни такие. Есть люди, которые просто считают ниже собственного достоинства полоскать чужое белье.

– Их меньшинство.

– На самом деле это не так. Просто они приходят на стадионы – все те люди, которые бросают на лёд игрушки, которые встают после твоего проката… Вот они. Знаешь… – Рината заботливо собрала волосы Алисы, перекрутила их жгутом и перекинула за спину. Затем посмотрела ей в глаза и произнесла: – Когда я впервые приехала на чемпионат России в декабре четырнадцатого, как одиночница, я думала, что меня закидают тухлыми помидорами. А после произвольной программы с трибун посыпались розы… – Она помолчала и положила голову на плечо Алисы. – Сотни алых роз. И зал встал. Тогда я поняла, что меня все еще любят. И тебя, Решетникова, тоже любят. И почему ты поступила именно так, понимают очень многие. В конце концов, ты олимпийская чемпионка, мать её! Так что пусть хоть кто-то попробует сказать тебе в лицо, что ты сделала что-то неправильно! – Рината засмеялась, чем заставила усмехнуться и Алису.

– Ты, Колючка, умеешь успокоить. – Алиса с улыбкой глянула на продолжающую упираться ей в плечо темноволосую макушку Ринаты и склонила голову к ней. – Спасибо тебе.

Осака, июнь 2020 года

– Это ты сейчас в общем или о ком-то конкретном? – глядя на подругу, чуть язвительно осведомилась Рината.

– Да дружок этой… белобрысой Макса…

Алиса допила остатки коньяка и кинула взгляд в сторону бара. Рината положила руку ей на запястье и мягко забрала пустой стакан. Успокаивающе погладила её. Она переживала за неё куда больше, чем могло показаться на первый взгляд, и Алиса знала это. За последние годы они стали близки настолько, насколько вообще могут быть близки две сложные самодостаточные женщины, сумевшие добиться в жизни того, о чем другие не могут даже мечтать. Порой Рината ловила себя на мысли, что не может представить свою жизнь в Сан-Франциско без Алисы. И не только потому, что та оказалась рядом в тяжелый момент, а просто не может. Благодаря ей она наконец-то поняла, что такое – иметь подругу. Нет, даже больше, чем подругу – самую настоящую сестру.

– Он решил, что я и Алекс… – Оборвав фразу на середине, Алиса поморщилась. – Что мы спим вместе.

– Понятно. – Рина поставила стакан на пол рядом с собой. – И что конкретно тебя так сильно задело?

– Это и задело. – Алиса посмотрела Ринате в глаза. – Что он… что он так подумал.

В комнате воцарилась тишина. Несколько секунд они просидели неподвижно, застывшие, словно восковые куклы, и даже воздух вокруг, казалось, оставался совершенно замершим. Странно это было – разговаривать без слов. Но порой они оказывались излишни. Точно так же, как и сейчас. Ласково взяв Алису за руки, Рината притянула её к себе и обняла. Алиса устало прикрыла глаза. Эти годы вдали от дома, вдали от всего, что было ей дорого, оказались сложными. И всё же они подарили ей очень многое: исполнение мечты, долгожданную финансовую стабильность и, самое главное, подругу, в которой она была уверена так же, как и в самой себе.

Япония, Осака, июнь 2020 года

Эта программа была, наверное, её самой любимой. Той самой, в которой она чувствовала себя совершенно свободной, той самой, в которой она могла полностью раскрыться. Но вместе с тем была она и самой сложной для неё. Не только в техническом плане, но и в эмоциональном. Она требовала такой отдачи, такого выплеска чувств, что по окончании проката Алиса ощущала себя совершенно выжатой. Счастливой и выжатой, и чувство это нравилось ей настолько, что она боялась возвращаться к нему. Именно поэтому эту программу – свою произвольную программу олимпийского сезона после завершения Игр они скатали ещё лишь единожды – на чемпионате мира того же года. И чемпионат тот, так же, как и Олимпийские игры, принес им золото.

Теперь на ней было другое платье – не то скромное, чёрное, обнажающее спину, а синее, цвета индиго, сшитое из привезенной на заказ дорогой ткани, украшенное тонким кружевом на тон светлее и идеально подчеркивающее каждый изгиб тела. В мочках её ушей переливались маленькие серьги с настоящими бриллиантами, а матовая помада благородного бледно-розового цвета была одним из приятных бонусов к контракту с люксовым косметическим брендом, в рекламе которого она снималась около полугода назад. Прежде она и мечтать не могла ни об этом кружеве, ни об этих переливающихся серёжках.