Если бы ты знал... - Тина Рамм

То, что происходило в этот момент, казалось сладким сном, но никак не реальностью.

— Ты пьян… — я вцепилась в его сильные ладони, сжимающие мой живот. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Я бы не удивилась, услышав подобные слова пару лет назад. Тогда мы были без ума друг от друга, между нами были самые светлые и чистые чувства. Мы любили друг друга до беспамятства. Но сейчас, когда Клайм заставил меня спать с ним и каждый раз напоминал мне, что я — всего лишь его временное развлечение, мне было сложно поверить в искренность его слов.

— Да, я пьян, — он выдохнул мне затылок и прикусил мочку уха, отчего между ног стало влажно. Я заерзала и рефлекторно свела колени. — И поэтому я несу всю эту ванильную хуйню прямо сейчас.

Боги! То, как он употребляет нецензурную брань до жути возбуждает меня. Ну, почему я так остро реагирую на Клайма Бейкера?

Он был пьян, и алкоголь в крови явно заставлял его обнажить чувства, которые он так тщательно скрывал за своей маской циничного ублюдка. Неужели и я правда все еще была для него чем-то особенным?

— О чем ты думаешь?

— О твоих словах, — я смотрела в темное окно, через которое в комнату просачивался лунный свет.

Внезапно Клайм поднялся на локтях, потянул меня за плечо, заставив лечь на спину, и навис надо мной. В темноте было трудно разглядеть его глаза, но я чувствовала, как жадно его глаза блуждают сначала по моему лицу, затем спускаются к шее. Лицо Клайма настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. От него пахнет крепким алкоголем и сигаретами.

— Что происходит между тобой и моей матерью?

Его вопрос застал меня врасплох. Я попыталась подняться, чтобы сбросить его с себя и поменять положение наших тел, но рука Клайма легла на мою грудь и надавила, заставив меня вновь лечь на спину.

— Ты всегда знал, что она ненавидит меня… Ты ожидал жарких объятий и милых перешептываний?

— Твоя реакция была чересчур странной. Есть то, о чем я должен знать?

Сказать Клайму, что его мать стерва, убившая нашего ребенка? Кому он поверит больше: мне, когда я, как он думает, предала нашу любовь или родной матери, находящейся в руках смертельной болезни? Я не хотела открывать свою душу перед ним, и в особенности не рассчитывала, что он поймет меня.

— Нет.

Я посмотрела в его глаза. Глубокие и темные. Даже забыла, что когда-то они искрились любовью, когда смотрели на меня. Клайм был без одежды, и я снова увидела татуировку в виде надписи на левой стороне его груди.

— Что здесь написано? — подушечками пальцев я коснулась маленькой надписи. Клайм шумно втянул через нос воздух и на мгновение закрыл глаза, словно мое прикосновение причиняло ему физическую боль. Он резко схватил мою руку, заставив меня дернуться, но не убрал мои пальцы с тату.

— «Ты — часть моей жизни. И всегда будешь ею. Всегда. Я буду любить тебя вечно, Клайм Бейкер» — почти шепотом произнес Клайм, словно эти слова были непростительным заклинанием. Затем он свел свои брови к переносице, и сталь отразилась в его янтарных глазах.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять значение произнесенной им фразы. И как только осознание начало подкрадываться ко мне, мое сердце стало пропускать удары. Я затаила дыхание и почувствовала свой пульс в горле. Эта фраза принадлежала мне. Я написала эти слова на задней стороне хоста, на котором мною был нарисован портрет Клайма.

Я оставила эту картину в доме его родителей, когда убегала в ту роковую ночь. Я хотела подарить ему портрет, но не успела. Я слишком хорошо помню с какими чувствами я писала эту картину, чтобы не почувствовать дрожь во всем теле.

— Не молчи, Рита. Скажи что-нибудь, — его голос стал грубым и прерывистым. Клайм тяжело дышал, и я могла расслышать биение его сердца.

— Почему ты набил эти слова прямо под своим сердцем? — мой голос предательски дрожал и, должно быть, слышался пискляво и жалко.

— Потому что, блядь, это единственное, что осталось от тебя. Небольшая часть тебя всегда была со мной. Прямо под моим сердцем.

Точно так же, как и наш ребенок был под моим сердцем.

Я сейчас задохнусь. Мне не хватает кислорода. Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок.

— Как ты можешь так говорить?! Ты издеваешься надо мной, не так ли? Находишь забавным играть с моими чувствами?! — я вскрикнула и поднялась на локтях, заставив Клайма отпрянуть. — Не будь же скотиной, Клайм! Хотя бы сейчас перестань издеваться надо мной!

Мой голос надломился и через секунду горячие слезы предательски брызнули из моих глаз. Я обещала себе не плакать, тем более перед Клаймом, но сейчас моя маска дала трещину. Я все еще любила его, а он нагло игрался с моим сердцем, как с чертовой игрушкой.

— Тише… — мягко произнес Клайм и, к моему удивлению, притянул меня к себе. Я уткнулась мокрым лицом в изгиб его шеи, и вдохнула грейпфрутовый аромат его кожи. — Тебе нужно успокоиться.

Я так и сделала. Хоть Клайм сейчас и относился ко мне более мягко, я все еще помнила в какого циничного ублюдка он превратился.

Внезапно его рука потянулась за мою спину и ловкие пальцы Клайма расстегнули мой лифчик. Я была только в нижнем белье, поэтому лямки с легкостью упали с моих плеч, и мне едва удалось прижать тонкую ткань к своей груди прежде, чем Клайм увидит мои соски.

— Ты это серьезно?! Собираешься трахнуть меня после всего? Господи, твоя невеста спит за стенкой!

— Успокойся! — резко протянул Клайм, прищурив глаза. — Никто не собирается трахать тебя. Я просто хочу избавиться от ненужной одежды. Ты нужна мне полностью.

Я продолжала прижимать к груди бюстгальтер, не понимая, что он от меня хочет. Клайм устало вздохнул и коснулся моей руки, сжимающей ткань.

— Я хочу почувствовать тепло твоего тела без всякой гребаной преграды в виде твоего бюстгальтера.

Я, почему-то, расслабила пальцы, и Клайм аккуратно убрал ткань из моих рук. Соски моментально съежились от прохладного воздуха и пристального взгляда Клайма.

— Черт… Мне нравятся твои соски. Они такие розовые.

Он опять вздохнул и покачал головой, будто я была запретным плодом, к которому ему запрещено было притрагиваться. Я думала, Клайм станет приставать ко мне, но, к моему большому удивлению, он лег на свою половину кровати и притянул меня за собой. Я послушно положила голову на его грудь, чувствуя спокойное биение его