Ветер с востока - Александр Харников

Помощь в виде удара во фланг прорвавшейся русской группировке может оказать только группа армий «Центр» имеющая значительные резервы, в том числе и боеспособные механизированные части. Ведь в ОКХ русского наступления ожидали именно на центральном направлении.

Но что сможет сделать в такой ситуации эсэсовец Генрих Гиммлер? Георг фон Линдеманн задумался. «А что я сам мог бы сделать, чтобы помочь 18-й армии?» Ровным счетом ничего. От Смоленска до Пскова семьсот пятьдесят километров, до Ленинграда – почти тысяча. Никаких крупных соединений, которые можно было бы развернуть на север, в этих забытых богом местах нет. Для того чтобы принять решение, погрузить танки и солдат в эшелоны, перевезти их в достаточном количестве под Псков и Дно, выгрузить, накопить, заправить и загрузить боеприпасами и бросить в бой, у Гиммлера уйдет не меньше месяца.

Генерал еще раз посмотрел на карту За этот месяц большевики смогут как следует укрепиться. А через месяц наступит весна, все поплывет, и тогда ни о какой маневренной войне речи уже не может быть. Соответственно, и помощь к 18-й армии не подойдет. А тут еще и явная подготовка большевиков к прорыву блокады. Если это произойдет, то стратегическое положение 18-й армии станет совсем невыносимым. Уже не она будет давить на Ленинград, а русские войска в Ленинграде, получив подкрепления, станут давить на нее. Так, может быть, так и сделать? Немецкий генерал склонился над картой с карандашом, но продумать пришедшую в голову мысль ему не удалось…

Где-то далеко на севере загремела нарастающая с каждой минутой артиллерийская канонада.

Встревоженный фон Линдеманн еще не знал, что в северной столице русских часы отсчитали последние минуты до начала операции «Искра» Еще два дня назад, по каналу, пробитому ледоколом в невском льду, на позиции между мостом Лейтенанта Шмидта и Дворцовым мостом, напротив Медного всадника, буксиры привели крейсера «Максим Горький» и «Киров» Для уменьшения их осадки, из топливных танков откачали почти весь мазут, а на берег выгрузили все, что не нужно было для ведения артиллерийского огня главным калибром. За счет этого осадка кораблей уменьшилась почти на метр. В 05:55 стволы 180-миллиметровых орудий главного калибра крейсеров поползли вверх.

Ровно в 06:00 оглушительный грохот орудийного залпа возвестил ленинградцам о начале прорыва блокады. Восемнадцать 180-миллиметровых «чемоданов» ушли в сторону немецких позиций в район поселка Ивановское. По той же цели били и орудия батареи № 1 Научно-исследовательского морского артиллерийского полигона, в том числе и единственное в СССР 16-дюймовое (406-мм) экспериментальное орудие Б-37, каждый снаряд которого весил 1186 килограммов. Как раз для этой операции для «самой большой кувалды СССР» была изготовлена партия из двадцати пяти опытных осколочно-фугасных снарядов, несущих по 450 килограммов специальной тротил-гексоген-алюминиевой смеси. Взрыв одного такого снаряда делал в мерзлом грунте воронку глубиной в десять и радиусом в тридцать метров. По тем же целям били и расположенные на высотах у Мги полки РГК. Дал один залп и полк гвардейской реактивной артиллерии, вооруженный установкой БМ-13.

Одновременно по целям в Урицке и Красном Селе, а также по позициям и тылам 212-й и 68-й пехотных дивизий вермахта из Торгового порта открыли огонь двенадцатидюймовки линкора «Октябрьская Революция» и две башни линкора «Марат» а также тяжелые орудия «хранителей Ораниенбаумского пятачка» – фортов «Красная Горка» и «Серая Лошадь»

Несколькими минутами позже советские орудия и минометы загрохотали уже по всему фронту, уничтожая заранее разведанные цели на позициях немцев и в тылу врага. Особенно впечатляли единичные разрывы 16-дюймовых снарядов, сотрясающие землю на километры вокруг и выбрасывающие в небо подсвеченные огнем столбы земли высотой с десятиэтажный дом. Там, под тяжелыми снарядами советских морских орудий, сейчас умирали немецкие солдаты.

Выйдя из штабного вагона и в отчаянии наблюдая это феерическое зрелище, Георг Линдеманн еще не знал, что за ним и его штабом тоже уже пришли. С южного направления на предельно малой высоте к станции Сиверская уже приближалась авиагруппа особого назначения. На этот раз под крыльями Су-33 были подвешены не авиационные кассетные боеприпасы XXI века, а стандартные для этого времени ФАБ-500 и экспериментальные стокилограммовые зажигалки, начиненные местной версией напалма.

Именно по причине меньшей мощности применяемых боеприпасов для уничтожения штаба 18-й армии были задействованы все десять Су-33. Еще два МиГ-29К должны были выйти к цели чуть позже и произвести контрольную съемку результатов бомбометания.

Удар идущих со скоростью звука бомбардировщиков оказался неожиданным для немецкого ПВО. Грохот, стремительные острокрылые силуэты, мелькнувшие в небе, и вслед за ними сплошная полоса разрывов, накрывшая станцию. И вспыхнувший при этом яростный, неистовый пожар, охвативший не только личный поезд генерала Линдеманна, но и стоящие на запасных путях эшелоны с топливом и боеприпасами.

Штаб 18-й армии вместе со своим командующим погиб почти мгновенно. Были уничтожены находящиеся в вагонах армейские запасы горючего, снарядов и патронов, огромные потери в живой силе и технике понесла находившаяся на свою беду на станции 18-я мотодивизия, являющаяся главным мобильным резервом армии.

Пожар на станции бушевал несколько часов. В огне сгорело все, что могло гореть. Потеряв командующего и штаб, 18-я армия на время превратилась в своего рода «всадника без головы»

2 марта 1942 года, раннее утро. Ленинград

Советская артиллерия еще выпускала снаряд за снарядом, перенеся огонь вглубь обороны противника. А в серой предрассветной мути над окопами, окаймляющими измученный, но непобежденный Ленинград, уже зазвучало громовое «ура» Матерящейся волне пехоты в рыже-серых шинелях нужно было пробежать по перепаханному снарядами полю два километра, чтобы соединиться со своими товарищами, наступающими от Мги. Атаку поддерживало несколько танков КВ-1, производства Кировского завода. Но даже они вынуждены были сбавить ход перед полосой земли, вдоль и поперек изрытой во время артподготовки. Участок три километра по фронту и километр в глубину огнем морской и сухопутной артиллерии был превращен в лунный пейзаж.

Чуть больше месяца назад генерал-лейтенант Хозин неожиданно был снят с должности командующего Ленинградским фронтом и убыл в распоряжение Главного управления кадров Наркомата обороны. Вместо него приказом Верховного Главнокомандующего был назначен бывший командующий 5-й армией генерал-лейтенант артиллерии Говоров Леонид Александрович. Практически на полгода раньше, чем в прошлой версии истории. Перед убытием в Ленинград генерал-лейтенант Говоров имел длительную беседу с Верховным Главнокомандующим. Три часа с глазу на глаз за закрытыми дверями. О том, что именно поведал советскому генералу товарищ Сталин, точно никто не знает. Но вышел Леонид Александрович из того кабинета изрядно уставшим, но просветленным. Теперь он знал, что мы обязательно победим, только сделать это надо быстрее и с меньшими потерями.

К задаче нанести решающее поражение группе армий «Север» Сталин подошел серьезно. Именно поэтому генерал Хозин, пухлый любитель сочных телеграфисток и водки, поехал в глубокий тыл, на ничего не значащую, фактически интендантскую должность. А в Ленинграде его сменил генерал Говоров, волевой и грамотный командующий, артиллерист от бога, умеющий переломить в свою пользу самую безнадежную ситуацию. Артиллерия при проведении операции «Заря» решала многое, если не все.