Правда во имя лжи - Елена Арсеньева

Причем с каждым днем она нравилась ему все сильнее. Ненадоедало восхищаться изгибом бровей, придававших лицу слегка удивленноевыражение, искать затаенную улыбку в румяных губах, вглядываться в таинственныйполумрак глаз. У нее такие ресницы, что от них на щеки падает тень. Это ужпросто фантастика какая-то!

При том при всем лицо казалось знакомым. Джейсон даже началроманически размышлять: «А не видел ли я ее во сне?» – и внезапно сообразил: даведь она неотличимо похожа на прекрасную женщину с картины Серебряковой«Прощание славянки». Те же утонченные черты, загадочный взгляд, что-то детскоев линии рта. Тот же бледно-золотой оттенок косы. Правда, у той славянки поволосам гуляют сполохи огня – погребального костра ее мужа.

А ради него, Джейсона Полякофф, взошла бы Соня Богданова накостер?

Он теперь подолгу простаивал перед зеркалом. Ну да, привлекательныймужчина, однако ничего особенного, совершенно ничего особенного! Вдруг он ей неприглянется? Вдруг ей вообще не нравятся брюнеты? Вдруг она больше не захочетиметь с ним дела?!

Когда доставили небольшую бандероль и Джейсон увиделзнакомый почерк на этикетке, прочел обратный адрес, уже ставший родным иблизким, он вдруг оробел. Вот и прислали видеокассету! А вдруг придетсяиспытать разочарование? Вдруг она маленькая, толстенькая, кривобокенькая, ходитвразвалку, вдруг у нее сиплый или слишком громкий голос, вдруг она, господипомилуй, курит?! Казалось, он не вынесет крушения своего идеала!

И все-таки он справился с приступом малодушия и распечаталпакет. Вставил кассету в видеомагнитофон – и обмер. Надолго.

Это не просто любительская съемка – Джейсону прислалинастоящий, профессионально смонтированный видеофильм. Соня Богданова в лесу ина ипподроме – она оказалась прекрасной наездницей, что необычайно порадовалоДжейсона, имевшего трех превосходных скакунов и большого любителя верховой езды,– Соня в уютной кухоньке готовит обед для немолодой, измученной жизнью, но всееще удивительно красивой женщины, судя по сходству, своей матери. Соняпримеряет платья в магазине – демонстрируя повадки знаменитой модели и отличнуюфигуру, примеряет туфли, показывая потрясающие ноги, Соня мечтательно смотритна закатные облака, плетет венок из ромашек, причесывает длинные волосы,струящиеся по ее плечам, как золотая пряжа, смеется с подружками, и каждая изних, сама по себе недурненькая, безнадежно блекнет на ее фоне. Соня поет…

У нее оказался прелестный голосок, совсем небольшой, нотакой приятный и задушевный, что у Джейсона невольно защипало в носу.Собственно, весь этот фильм шел в сопровождении Сониного пения. «Позарасталистежки-дорожки», «Ой, да не вечер, да не вечер», «Уж как помню, я молодушкойбыла», «Как хотела меня мать да за первого отдать» – и прочие такие же чудныерусские песни, которые и прежде-то необычайно трогали Джейсона, а теперь, висполнении Сони, привели его в состояние ошалелого восторга. Ну а уж когда он увиделее в купальнике…

Он утер слезу умиления и, немедленно позвонив в агентство,заказал билет из Москвы в бизнес-классе ровно через месяц, считая ссегодняшнего дня, на имя Софьи Дмитриевны Богдановой.

Затем включил ноутбук и самым четким почерком и самымбешеным слогом… откуда это? Тоже Тургенев? Ах нет, Пушкин,«Барышня-крестьянка»! – самым, стало быть, четким почерком и самым бешенымслогом сделал Соне формальное предложение руки и сердца, предложив ейнемедленно приехать в Сидней, чтобы окончательно решить все при личной встрече.

Эх, если бы он только мог бросить все и уехать к ней,вернее, отправиться за ней! Но, как назло, именно в эти дни, эти неделиоказался прикован к делам. Кроме того, кузен Скотти ввязался в очередную аферу,на сей раз настолько явно пахнущую уголовщиной, что Джейсон усомнился, вытащитли «дорогого родственничка» со скамьи подсудимых. Сумма залога, во всякомслучае, оказалась астрономической.

Ну а если честно, Джейсон боялся увидеть Соню в убогойроссийской обстановке. Здесь-то, в Сиднее, он мгновенно огранит свой алмаз какподобает. Лучшие магазины, салоны и все такое. А там, в Северолуцке… черт егознает, что за подозрительный городишко, ну просто кошмарно не нравится емуназвание! Боялся ли он все еще какого-то последнего, трагическогоразочарования, интуиция срабатывала, что ли…

Нет, пусть приедет она. Все-таки не зря ответила на егообъявление, не зря прислала фото и, как последнее доказательство серьезностисвоих намерений, – этот видеофильм. Значит, и он, Джейсон, ей приглянулся –Соня так и пишет в своем письме: «Вы кажетесь мне весьма приятным и порядочнымчеловеком, очень надеюсь, что наша взаимная симпатия даст толчок болеесерьезным отношениям».

Более серьезным отношениям…

Конечно, она приедет!

Хотелось, чтобы это случилось как можно скорее. Хотелось,чтобы она оказалась здесь уже сейчас! Но Джейсон прекрасно понимал, что раньшечем через месяц это никак невозможно. Письмо с билетом, приглашением,подтверждением его платежеспособности и оплаченной медицинской страховкой онотправит экспресс-почтой DHL, то есть в этом богом забытом Северолуцке оноокажется через три-четыре дня. Но Соне же надо устроить свои дела на родине.Вдобавок возможны задержки с визой. А вдруг у нее не готов загранпаспорт?Значит, его придется делать, и делать срочно. И визу оформлять по срочномутарифу. На всю эту срочность Джейсон вложил в конверт – надежный, плотныйконверт экспресс-почты, упакованный в дополнительный непромокаемый пакет искрепленный печатью, – тысячу долларов. Наверное, она не захочет приехать кнему в чем попало, ей понадобится приодеться. Впрочем, такой красавице не о чембеспокоиться. Да и лучшие магазины и бутики Сиднея отныне к ее услугам…

Джейсон отправил письмо и постарался набраться терпения.Теперь он ничего не может ускорить. Надо ждать, ждать…

И что-то сделать со своим подсознанием, которое вдруг сошлос ума и принялось каждую ночь посылать ему эротические сны такой напряженности,что Джейсон даже похудел.

* * *

– Просыпайтесь! Пассажир, просыпайтесь! Приехали! Да вы чтовсе, с ума посходили? Просыпайтесь! Станция Горький!

Струмилин с усилием разлепил веки. Такое впечатление, что онтолько что уснул. Голова как болела вечером, так и болит. Да и темно еще, рановставать. Зачем мама решила его разбудить ни свет ни заря? И при чем тутГорький – ведь уже лет двенадцать город снова называется Нижний Новгород?

Он хотел повернуться на другой бок, но чья-то назойливаярука вцепилась в его плечо и принялась довольно чувствительно теребить,причитая:

– Просыпайтесь! Пассажиры, вставайте! Конечная станция!Немедленно собирайтесь и выходите, а то отгонят поезд на запасные пути, потомоттуда не выберетесь!