На благо чужого мира. Выходец - М.А. Гард

ведьмах, колдунах солодчане только чертили пальцами знак Всеединого Света, удивленно округляли глаза и все как один твердили, что тут отродясь таких не обитало и все их знакомые односельчане уважаемые, добропорядочные люди. И даже лекарь, хоть и ведун, а человек хороший, всем кто ни просит помогает.

Бертон Алессоро же, в отличие от своего более простого и прямого в общении подчиненного пошел другим путем. Он решил побеседовать с семьями погибших и другими людьми, кто их хорошо знал в поисках общего мотива преступлений. Таких людей оказалось немало – в селе все друг друга знают.

Начав расспрашивать о первой жертве, женщине по имени Фарла, он узнал лишь немного: приехав на Летний сбор в Солодки, она учинила ссору на небольшом местном базарчике, устроенном в честь праздника. Досталось почти всем: и кузнецу, и пасечнику и другим солодчанам, кто торговал в тот день: видите ли, цены высокие! А так в тот день ничего и не произошло более из ряда вон выходящего, та и люди уже мало что помнили – сколько дней-то прошло с праздника.

В жизни остальных погибших также на первый взгляд ничего особенного не случилось: все трудились, изредка отдыхали, кто-то меж собой не ладил… все как обычно у людей. Атта, невеста сына кузнеца так вообще про своего суженого ничего толком не смогла рассказать. Как услышала о ком спрашивают, так и слезы навернулись. Только и твердила: такой добрый, такой хороший был, а какие букеты луговых цветов ей носил! Такие разве что на дальнем лугу росли, у речки.

Поспрашивав семью умершего пастушонка, от его бабки ир Алессоро услышал вообще то ли сказку, то ли местную легенду. На том лугу, где цветы рвал кузнец, умерший недавно мальчишка в последнее время коров пас, уж больно животные тянулись туда – разнотравье там. Еще когда бабка бегала мелкой девчонкой ей рассказывали, что девушки любили рвать цветы на том лугу, плести венки да пускать их по речке вечерами. Гадали так издавна на суженого. И вот как-то поутру в покрытой росой траве нашли задушенную девушку, в руке она сжимала порванный венок. На то время она слыла первой красавицей не только в родном селе, а и окрест.

Злодея так и не нашли. С той поры луг стал считаться проклятым, плохим местом и девушки больше не рвали на нем цветы.

Услышав, что некоторые солодчане в смертях винят всякую чертовщину, Кальвадос только хмыкнул. Но потом задумался – в его родном мире зачастую находилось рациональное объяснение многому на первый взгляд непонятному и сказочному. Но сам случай его попадания на Варидию доказывал, что есть в мире место чудесам.

- То есть выходит, что некоторые смерти могут быть связаны с этим проклятым лугом, который в данный момент принадлежит ир Броли? – чуть подумав, решил уточнить молодой человек.

- Получается так. И не следует забывать, что ему этой ночью так же плохо спалось, как и тебе, - кивнул англичанин.

- А последний мужик, который погиб у нас на глазах, кто он? Вы спрашивали его семью, чем он занимался в последнее время?

- Да, но, как и во многих случаях никто толком ничего рассказать не может. Его жена говорила, пару дней назад вечером она как раз накрывала к ужину, как мужа окликнули со двора, и он вышел с кем-то поговорить. Она услышала только, что он отказался что-то смастерить, так как чинил крышу на мельнице и своя подтекала, хотел заняться. А вот кто приходил, она так и не поняла.

- Хм, ну не мог же кто-то настолько обидеться из-за этого отказа настолько, чтоб желать мужику смерти! – воскликнул Кальвадос. – Да и толку, не толкали ж его с крыши… от пчелы неудачно отмахнулся… хм, от пчелы, значит… - тут ему припомнился момент, как разобиделся на него пасечник, когда Зонтик слопал медоносное насекомое.

- Появилась догадка? – ир Алессоро внимательно посмотрел на внезапно замолчавшего парня.

- Как вы считаете, если человек умеет внушать другим разные мысли и желания, может ли он держать под контролем сразу двоих и больше?

- Хм… среди выходцев встречаются люди с подобными способностями, но нужно иметь большую силу воли и развитые способности, чтоб уметь то, что ты описал. Такие у нас наперечет, да и живут они слишком далеко отсюда, а новых, насколько знаю, не появлялось. Разве что из какой-нибудь дыры не уследили и сбежал от патруля. Когда-то давно, я об этом только читал в старых материалах дел, один мужик, причем предков среди выходцев не имелось у него, в каком-то захолустье смог контролировать мыслью своих односельчан. Дань брал с них, лучший дом построили, первую красавицу отдали за него замуж ну и так далее. Раскрыли не скоро, только когда налоговики сами приехали к ним, налоги редко платились, жаден стал манипулятор. Ну и заподозрили неладное. Вот такие самородки и среди коренного населения бывают.

- А-а-а, значит, возможно, - огорчился молодой человек.

- А что не так?

- Я подумал, что ир Броли мог так плохо выглядеть утром, потому что как раз он и пытался повлиять на меня этой ночью. А тут получается из ваших слов, что кто-то вполне мог, как мне что-то внушить, так и ему.

- Так вот о чем ты подумал, - встрепенулся англичанин. – Твоя идея, конечно, выглядит получше местных легенд о всякой чертовщине, но ей тяжело найти подтверждение. Некоторые смерти явно связаны с этим треклятым лугом и пчелами, но это еще не факт. Я нашел в Солодках старика, зовут его ир Заххар. Он раньше помогал ир Броли с пчелами, пока тот осваивался в деревне. Старик ничего странного за ним не замечал, да и другие тоже за столько лет то. Нелюдимый разве что немного, ну да зная историю нашего пасечника, оно-то и понятно, он ведь тоже лишился родного мира.

- Да уж, - вздохнул Кальвадос, вспомнив и свою ситуацию. – А с лекарем что?

- Ничего особенного, - нахмурился ир Алессоро. – Всю жизнь в Солодках, как и многие его предки, когда понял, что есть дар – стал пользоваться и помогать другим. Храмовники не препятствовали, в темных делах никогда не был замечен, ревностный прихожанин. А служителям Единого все что во благо, значит и высшие силы одобряют. Может, конечно, ир Фардо только