Тайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет

У Мисси хватило сообразительности откашляться и сказать: да, конечно она слышала, и, судя по фотографиям, все получилось классно.

— Проект на сто миллионов долларов. Мы как раз его заканчивали. Я больше года не виделся с Рени. Только один раз, в коротком телефонном разговоре, вспомнил и спросил ее про китайский сундучок. Она ответила что-то вроде: «Ах да! Я как раз хотела… ой, еще один звонок. Я наверняка знаю, кто меня вызывает, разреши, я тебе перезвоню», — и повесила трубку, вот и все. Она не перезвонила, и я об этом забыл. Наконец, через четырнадцать месяцев, я дозвонился до нее и напрямик спросил, что за чертовщина происходит с ее сундуком. Я все еще — поймите — не думал ничего дурного. Я ее поддразнивал. Рени была очаровательна. Она серьезно попросила назначить ей встречу, чтобы мы могли спокойно поговорить. Я предлагал разные места, но ей все не подходило. В конце концов, я спросил: ладно, где же? Почему-то она назвала бар в «Палас-отеле».

Вонг кивнул в восточное окно.

— Это здание Ботта. Следующее за ним — Флегера. Через квартал к северу, на Монтгомери, расположен «Палас-отель».

— Я там пятнадцать лет не бывала, — заметила Мисси. — С тех самых нор, как они закончили реставрацию фрески Перриша за баром.

— «Дудочник в пестрой одежде из Гаммельна», — сказал я.

— Точно, — подтвердил Вонг, оборачиваясь ко мне. — И я там был тогда последний раз: взглянуть, как они справились с реставрацией Перриша.

— На него стоило посмотреть, — сказала Мисси.

— Я думаю, Рени прежде всего заботилась об анонимности, — продолжал Вонг. — Это гостиничный бар, и фреска Перриша очень популярна у туристов.

— Очевидно, — вставила Мисси.

— Очевидно, — повторил Вонг как будто про себя, покачивая головой. — Так или иначе, я попался.

— В чем попался?

— Рени уже ждала меня. Она знала, что я люблю виски «Манхэттен» с «Олд Оверхолт» и горькой настойкой «Пейчод», охлажденный до ледяного. Едва я сел за стол, перед нами появилось два стакана, и между ними лежал конверт. На нем по-прежнему был адрес дома, который я уже продал и выехал из него восемь месяцев назад. В конверте был чек на пять тысяч долларов.

— Прибыли не оказалось? — догадался я.

Вонг устало согласился.

— Я тоже так решил. Но дело оказалось сложнее. Или, можно сказать, проще. Рени поблагодарила меня, довольно неуверенно, затем вдруг подняла тост за следующую, более удачную сделку. Я промолчал. Мы немножко поболтали о Перрише. Затем я прямо спросил, что произошло. Она не хотела об этом говорить. Я настаивал. Она отмалчивалась. Наконец я просто потребовал рассказать, что случилось. Сделка сорвалась? Или женщина из Тибурона не дала настоящей цены? Хуже — и тут я подумал, что догадался об истинном положении дел — женщина из Тибурона вообще отказалась покупать, оставив Рени с товаром на руках? И Рени пыталась оправдать свою долю, снижая продажную цену этого проклятого сундука? Она молча выслушивала мои догадки. Потом, когда первый коктейль подошел к концу, она выдала мне так называемую правдивую историю — а именно, что сундук так и не прибыл в Соединенные Штаты! Такая новость потребовала второй порции чего-нибудь покрепче. И у Рени на все был готов ответ. Сундук исчез при погрузке. Украден, конечно. У нее была расписка от торговца в Руане, от компании, которая доставила его в Марсель, и от склада, куда его поместили в ожидании отгрузки. Ей известно было название судна, причала, у которого оно стояло. Она знала дату и время, у нее была копия квитанции о погрузке в контейнер, занятый в основном имуществом военного ведомства, в нем даже «фольксваген» везли. Контейнер доставили в Лонг-Бич — по ошибке — и разгрузили там же. Это обнаружилось с запозданием — первоначально портом прибытия числился Окленд. Она наняла грузовик и сама отправилась в Лонг-Бич. Девятьсот миль в объезд. Какого черта? У нее же были все эти бумаги. Но когда она добралась туда — китайского сундучка не было. Постепенно обнаружилось, что его вообще не загружали в контейнер. Что вполне объясняло факт, почему его не сгрузили с контейнера по прибытии в Лонг-Бич.

Вонг сел за свой стол и тяжело вздохнул. В последовавшем молчании блондин снова сунул голову в дверь.

— Сэр?

— Минуту! — рыкнул на него Вонг, бросив на парня злой взгляд.

Блондинчик испарился.

— Так вот, мне совершенно не нужен был этот сундук. Ну, исчез и исчез. А пять тысяч… еще не конец света.

Он философски пожал плечами.

— Я как-то выразил сочувствие и все такое. Я заказал еще два коктейля. Рени была явно расстроена всем этим делом. Сказала, что потратила две тысячи долларов на телефонные переговоры с Европой, аренду грузовика, неделю в отеле в Лонг-Бич. Только через три месяца всей этой суеты она поняла, что должно было случиться.

— Что вы хотите сказать? — спросил я, поначалу не поняв. — Что должно было случиться?

Вонг сидел, уставясь в пол. Потом, подняв взгляд, он воспроизвел разговор с Рени так четко, словно это было вчера.

— «Не было страховки, — сказала Рени. — Такой ошибки они и дожидались». «Ошибки? — переспросил я. — Они?» Она говорила очень тихо, по все равно, как мне показалось, голос был сдавленным от злости. «Я должна была застраховать сундук на случай хищения или утери, но я забыла». Я сразу понял, что это значит. Нет страховки, и если сундук в самом деле пропал — украден или потерян, все равно — его стоимость уже не вернешь. Просто. Открыть и закрыть. Однако меня это удивило, потому что я знал Рени как очень надежную, благоразумную деловую женщину. Она покупала и продавала и доставляла и обставляла и импортировала самые разнообразные товары для весьма значительных людей. «Ты забыла? — повторил я. Забыла застраховать сундук?» — «Да, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Я забыла купить вшивый двухсотфранковый страховой полис». — «И погрузчик об этом знал?» — «Уверена, — сказала она. — Я не могу доказать, но не сомневаюсь, что они знали и действовали, исходя из этого. Не думаю, что торговец замешан. Я попросила переговорить с ним Мисси Джеймс, которая отлично владеет французским».

Здесь и Вонг и я взглянули на Мисси.

— О да, — горестно кивнула Мисси, — я тоже участвую.

— Хотя торговец очень убедительно переживал за нас, — продолжал рассказ Вонг, — он в то же время очень ясно дал понять, чья здесь вина. Без страхового полиса, представляющего потенциальные фискальные убытки страховщика, никто не станет всерьез заниматься поисками. Кому это нужно? У кого, кроме страховой компании, найдутся средства на расследование? А без полиса с какой стати им беспокоиться? Дело закрыто. Черт побери, дело никогда и не открывалось. Пуфф! Раз свистнуть. «Поверь мне, — сказала она, — я перепробовала все». Бедняжка Рени была в отчаянии. Я спросил, давно ли она знает. Ответ был: пять месяцев. Придя к заключению, что похитивший ее китайский сундучок смылся с концами, она занялась восстановлением моей доли закупочной цены, пять тысяч долларов. И вот они лежали на столе между нами. Ее первый чек на пять тысяч. Теперь у нее на банковском счете было достаточно, чтобы его оплатить.