Не верь лучшей подруге! - Светлана Лубенец

Когда около четырех часов дня в дверь позвонили, открывать ее Пылаеву пришлось, держа на руках дочь, которая уже периодически впадала в забытье. На пороге стояла Оксана.

– Заходите быстрей! – крикнул Алексей, кивая на Наташеньку. – Что случилось?!

– Да уж случилось… – пробормотала Оксана. – Мадам Горюшкина устроила настоящую истерику, поскольку я посмела к ней приехать без вас, то есть без специалиста. Боюсь, она теперь откажется иметь с нами дело.

– Это, конечно, печально, Оксана Юрьевна, – отозвался Алексей, – но, честно говоря, мне сейчас не до этого…

– Что с девочкой? – деловито спросила Оксана.

– Всего лишь ОРВИ, но температура, по-моему, ужасная.

– Какая?

– Не знаю. Не дает измерить. И парацетамол не пьет. – Алексей смерил Оксану взглядом, как бы определяя, можно ли обратиться к ней с просьбой, наконец решил, что в его ситуации церемониться глупо, и попросил: – Вы не могли бы, Оксана Юрьевна… раз уж все равно пришли… и время потратили… сходить в аптеку? Она тут рядом, в следующем доме. Наташе выписали какое-то растворимое жаропонижающее… сказали… сладкое. Может, хоть его удастся в нее залить!

– Подождите, – отозвалась она и склонилась над девочкой. Алексея обдало знакомым запахом ее волос, от которого сразу пошла кругом голова. Он рассердился на себя, потому что головокружение было ужасно некстати.

Оксана тронула губами лобик Наташи и вдруг начала распоряжаться деловым тоном хозяйки магазина:

– Не надо никакой химии, да еще и растворимой! Водка есть?

– Нет, – покачал головой Алексей.

– А уксус?

– Нет… зачем мне уксус? – изумился Алексей.

– Затем, что в доме маленький ребенок!

– Но…

– Никаких «но»! Быстро кладите девочку на постель и тащите пару простыней… даже лучше три штуки… и тазик с водой.

– Тазик? – ошалело переспросил Пылаев.

– Ну… не обязательно тазик. Кастрюлю можно. В общем, любую емкость, только чтобы в нее можно было запихнуть простыню целиком.

– Зачем?!!

– Вы задаете слишком много лишних вопросов, Алексей. А ну быстро несите воду! Только холодную!

Такому напору Пылаев не мог не подчиниться. Он осторожно опустил Наташеньку на ее диванчик. Девочка хотела было ухватиться за его руку, но ослабевшие пальчики соскользнули, и ручка безвольно упала вдоль тела.

– Я сказала – быстро несите холодную воду и простыни! – пришпорила его Оксана.

Когда она намочила в холодной воде простыню и велела раздеть девочку, Алексей по-настоящему испугался.

– Да вы что?!! – Он закрыл дочь грудью. – У нее же и так температура! Хотите ее вообще уморить, да?! Здесь вам не магазин! Нечего тут командовать!

– Алексей Дмитриевич, я медсестра по образованию, – мягко сказала Оксана, – и после училища несколько лет работала в областной детской больнице. Я знаю, что делаю. Вашей дочери необходимо гипотермическое обертывание, чтобы снизить температуру. Возможно, придется сделать его не один раз. Приготовьте, пожалуйста, еще и чистое белье. Ночную рубашку с рукавами или хотя бы платье.

– Г-гип-потермическое?! – поразился Алексей.

– Ну да… то есть холодное и влажное. При этом центральная и вегетативная нервные системы настроятся на расслабление, отдых и восстановление энергетического потенциала, понимаете?

Пылаев ничего не понимал, и Оксана вынуждена была продолжить:

– Ну… видите ли… в соответствии с механизмом лечебного воздействия данного вида обертывания происходит охлаждение тела, которое вскоре компенсируется реакцией организма на холодный раздражитель. Поэтому под компрессом будет ощущаться вовсе не холод, а приятная теплота. При этом произойдет расслабление мышц, исчезновение неприятных признаков озноба, улучшится дыхание, реже станет сердцебиение, и больного охватит сонливость, чего, в общем-то, нам и нужно добиться…

Оксана будто читала Алексею лекцию по оказанию первой медицинской помощи. Она могла бы так продолжать довольно долго, потому что знания, полученные в медучилище, как оказалось, сидели в ней очень крепко, но Пылаеву хватило и этого. Хозяйка комиссионки говорила таким бесстрастно-медицинским голосом, что он сдался. Ему надо было кому-нибудь поверить, потому что сам он уже совершенно не знал, что делать. А Оксана утверждала, что по образованию медсестра… Никогда бы не подумал… И обертывание предлагала не простое, а гипотермическое…

Мокрая простыня высохла на горяченной Наташеньке почти мгновенно. После четвертого обертывания девочке явно стало лучше. Она, как и обещала Оксана, задышала ровнее, а с лица даже несколько спала краснота. Очередной раз вытерев худенькое тельце девочки, полулежащей у нее на коленях, Оксана попросила Алексея надеть на дочь рубашку. Когда он продевал в рукава ее ручки, Наташа вдруг потянулась и обхватила Оксану за шею.

– Ты пришла, мамочка, – прошептала она и тут же уснула на груди замершей хозяйки магазина «Новый взгляд».

Алексей тоже замер столбом возле новоявленной мадонны с младенцем.

– Укройте ее одеялом, – тихо попросила Оксана, чтобы ситуация перестала быть такой напряженной и тягостной.

Пылаев, с трудом выйдя из оцепенения, укутал дочь одеялом и в полном изнеможении опустился рядом на стул. Какой кошмар! Нашла себе мамочку… Остается только надеяться на то, что девочка не вспомнит об этой «мамочке», когда очнется. Неля Никодимова очень четко обозначила все ориентиры. Его Наташеньку никто полюбить не сможет. Лягушонок… У Алексея чуть не выступили слезы на глазах. Ну за что девчонке так не повезло? Родилась бы парнем, плевать было бы на некрасивость. А ей еще и без матери приходится расти…

– Поправьте постель, – опять обратилась к нему Оксана и привстала с диванчика, держа Наташу на руках. – Думаю, ее уже можно положить. Спит глубоко и спокойно.

Алексей как мог дольше разглаживал постель и укладывал на разные лады подушку. Ему казалось, что, как только Наташенька оторвется от Оксаны, ей опять станет плохо. Но в конце концов все было поправлено, и ему пришлось отойти в сторону. Оксана осторожно положила девочку на диванчик, заботливо укрыла одеялом и, повернувшись к Пылаеву, сказала:

– Ну вот… Надеюсь, что ей полегчает. Если вдруг опять поднимется температура, то вы теперь знаете, что делать, да?

Он кивнул. Она слабо улыбнулась и, будто отпрашиваясь, спросила:

– Ну… я пойду?

– Да-да, конечно… извините, что так все получилось… – засуетился Алексей. – Спасибо вам… Если бы не вы, то уж и не знаю, что…

– Ерунда, – отмахнулась Оксана, посмотрела на него странным взглядом и пошла к выходу.

На пороге Алексей задержал ее вопросом:

– А все-таки… зачем вы приходили, Оксана Юрьевна?