Убийца по прозвищу Англичанин - Дэниел Сильва

– Я сделал все как можно лучше, учитывая условия. – Враждебный взгляд в сторону Навота: мол, я делаю это бесплатно, молодой человек. Шамрону будет это доложено. – Необходимо сделать настоящую операцию. А то мышцы, сухожилия… – Пауза, покачивание головой. – Нехорошо это. Вам скорее всего трудно будет ею шевелить, вы не сможете ее сгибать, как прежде.

– Оставьте нас, – сказал Навот. – Пойдите в другую машину и подождите там. – Навот отпустил и шофера. Когда они остались одни, он посмотрел на Габриеля: – Какого черта, что случилось?

– Сколько погибло людей? – спросил Габриель, пропустив мимо ушей вопрос Навота.

– Пока что трое. Еще четверо в тяжелом состоянии.

– Ты что-нибудь слышал от остальной команды?

– Они уехали из Парижа. Шамрон возвращает всех домой. Это может плохо кончиться.

– А машина?

– Наш человек наблюдает за ней. Пока что полиция к ней не приближалась.

– Со временем приблизится.

– Что они могут там найти?

Габриель сказал ему. Навот закрыл глаза и покачался, словно ему только что сообщили о чьей-то смерти.

– А как насчет квартиры Мюллера?

– Там есть «стекляшка» на телефоне.

– Вот чертовщина.

– Есть возможность проникнуть внутрь и все подчистить?

Навот отрицательно покачал головой:

– Полиция уже там. Если они найдут твою машину и установят, что Мюллер был под наблюдением, они разберут его квартиру по кирпичику. Им не потребуется много времени, чтобы найти «жучок».

– Есть какие-нибудь друзья в полиции, которые могли бы нам помочь?

– Не в таком деле.

– Этот «жучок» – он как визитная карточка.

– Я знаю, Габриель, но не я его там ставил.

Габриель нашел в кармане ролик пленки и протянул его Навоту.

– У меня тут снят мужчина, который оставил бомбу в галерее. Передай это сегодня ночью на бульвар Царя Саула. Скажи троглодитам из Исследовательского отдела, чтобы поискали в базе данных. Может, они найдут имя для этой физиономии.

Пленка исчезла в большой лапе Навота.

– Свяжись с Шамроном и скажи ему, что надо немедленно послать охрану на виллу Анны Рольфе. – Габриель открыл дверцу машины и поставил ногу на землю. – Которая машина моя?

– Шамрон хочет, чтобы ты приехал домой.

– Я не смогу найти человека, подложившего эту бомбу, если буду сидеть в Тель-Авиве.

– Ты не сможешь его найти, и если будешь сидеть в камере французской тюрьмы.

– Какая машина моя, Узи?

– Ладно! Бери эту. Но на свой страх и риск.

– Когда-нибудь я попытаюсь отплатить за эту услугу.

– Приятного времяпрепровождения, Габриель. Я остаюсь тут расхлебывать чертову кашу, которую ты заварил.

– Только передай пленку в Тель-Авив. Будь доброй псиной.

* * *

На Коста-де-Прата Анна Рольфе опустила скрипку и выключила метроном. Комната, где она репетировала, была затенена, из открытого окна дул прохладный влажный бриз с Атлантического океана. С хромированной покрашенной стойки над ее высоким табуретом свисал профессиональный микрофон. Он был подсоединен к сделанному в Германии магнитофону. Сегодня Анна записала большую часть своей репетиции. Она прослушала запись, пока укладывала в футляр свою скрипку Гварнери и убирала ноты.

Ей всегда было неловко слушать собственную игру, но сейчас она это сделала по определенной причине. Ей хотелось в точности знать, как она звучит, – какие пассажи пьесы приемлемы, а какие требуют дополнительного внимания. Большая часть из услышанного ей понравилась, но она выделила три или четыре куска во второй и третьей частях, где ее критически настроенное ухо уловило последствия долгого бездействия. Вечером, на второй репетиции, она обратит внимание исключительно на эти места. А сейчас ей необходимо прочистить мозги.

Она прошла в спальню, достала из ящика комода бледно-желтый свитер и накинула на плечи. Затем спустилась вниз. Через минуту она выскользнула из калитки своей виллы и пошла по извилистой дороге вниз, в селение. Где-то на полпути она заметила сквозь деревья маленький микроавтобус «фиат», ехавший вверх по дороге. В нем сидело четверо мужчин. Это были не португальцы. Анна отступила к краю дороги, чтобы дать машине проехать, но она вместо этого остановилась, и из нее вышел мужчина, сидевший на пассажирском сиденье впереди.

– Мисс Рольфе?

– А кто спрашивает?

– Вы мисс Анна Рольфе, верно?

Она кивнула.

– Мы друзья Габриеля.

* * *

В Марселе Англичанин оставил машину возле аббатства Святого Виктора и по темным улицам направился к паромному терминалу. Когда судно заскользило по гладким водам порта, Англичанин спустился в свою каюту. Он лег на узкую койку и стал слушать новости по марсельскому радио. Главной темой был взрыв бомбы в галерее Мюллера в Париже. Бомба Паскаля Дебрэ привела к гибели невинных людей, отчего Англичанин почувствовал себя в большей мере террористом, чем профессионалом. Завтра он отправится к старой синьядоре, и она, как всегда, своими обрядами и молитвами прогонит оккью и избавит его от прегрешений.

Он выключил радио. Несмотря на усталость, он хотел женщину. Так бывало всегда после выполнения задания. Он закрыл глаза, и перед его мысленным взором появилась Элизабет – Элизабет Конлин, хорошенькая девушка-католичка из жилого района Баллимерфи, что в Западном Белфасте, на севере Ирландии. У нее был инстинкт хорошего профессионала. Когда не было опасности для встречи, она вывешивала лиловый шарф в окне спальни и Англичанин залезал в окно, а затем к ней в постель. Они занимались любовью мучительно медленно, чтобы не разбудить остальных членов ее семьи. Англичанин прикрывал ее рот ладонью, чтобы не было слышно вскриков. Однажды она так укусила его большой палец, что пошла кровь. И запачкала простыни. А потом он лежал рядом с ней в темноте и она снова говорила ему, как ей хочется уехать из Белфаста – уехать от бомб, и от английских солдат, и от террористов ИРА, и от военизированных протестантов. А когда она считала, что он заснул, читала шепотом молитву, каясь в том, что уступила соблазнам тела Англичанина. Англичанин же никогда не давал себе заснуть в постели Элизабет Конлин.

Однажды, когда он ночью пролез в окно к Элизабет Конлин, его встретили там ее отец и два блюстителя ИРА. Каким-то образом они узнали правду об Англичанине. Его привезли на глухую ферму, по-видимому для долгого и мучительного допроса и последующей расправы. В противоположность многим, оказавшимся в подобной ситуации, Англичанин сумел живым уйти с фермы. А четверо иравцев не сумели.

Через несколько часов Англичанин уже благополучно выбрался из этой глуши. Элизабет Конлин не была такой удачливой. Ее тело на следующее утро было обнаружено на белфастском городском кладбище с обритой головой и взрезанным горлом – в наказание за то, что она спала с британским агентом.