Тринадцатый ковчег - Дженнифер Броуди

— Вольно, капитан, — сказал он, глядя в карту. Как и сестра, в глаза пациенту он не смотрел. — Показатели в норме, — пробормотал он себе под нос. — Я бы сказал, даже лучше, чем в норме… Здоровье у вас безупречное, капитан, все работает как часы. А как у вас с обратной связью фальшиона?.. О, время реакции впечатляет.

— Благодарю, сэр, — бодро ответил Аэро, хотя вряд ли он мог поставить эти достижения себе в заслугу. Да, он упорно тренировался, но и в Лазарете с его генетикой успели поработать.

Врач не ответил. Он сел за стол и принялся вбивать данные в карту. Длилось это, наверное, вечность. Наконец доктор закончил и обернулся.

— Капитан, вы прошли предполетное освидетельствование.

Вот и славно. Аэро, конечно, знал, что здоровье у него идеальное, однако в глубине души опасался, вдруг медосмотр выявит некий скрытый недостаток, который все это время никак себя не обнаруживал, затаился ядовитым змеем и в самый ответственный момент мог бы поднять свою уродливую голову. Вдруг в его усовершенствованной генетике есть изъян, не позволяющий отправиться на задание? Или — еще хуже — служить в боевом отряде.

— Спасибо, сэр, — ответил Аэро.

Доктор кивнул и пролистал карту.

— Я смотрю, вы достигли брачного возраста. — Он вчитался в строчки на экране. — Правда, еще не получали повестки… Если хотите сделать вклад в поддержание популяции перед отбытием на задание, я попрошу Магистрат ускорить ваш брачный процесс. Если вы погибнете, не оставив потомков, капитан, для колонии это станет существенной потерей.

Доктор Хендрикс выжидающе посмотрел на Аэро. Капитан не спешил с ответом. Он знал: ему положено стремиться исполнить долг или, как выразился доктор, внести вклад в поддержание популяции. Однако что–то его сдерживало. О сохранности его жизни врач беспокоился исключительно по прагматическим соображениям: Аэро — первоклассный воин, и его гены надлежит передать потомкам. Вот и все.

— Кто она? — спросил Аэро.

Доктор нахмурился.

— Вы же знаете, мне нельзя выдавать имя нареченной, — холодно произнес он. — Правила запрещают. Для вашей же пользы, смею добавить. Нельзя завязывать эмоциональных отношений, ведь они грозят…

Тук–тук! От неожиданности оба вздрогнули. Доктор поспешил открыть дверь — на пороге смотровой стояла медсестра. Она что–то зашептала доктору на ухо, и тот встревоженно обернулся к Аэро. Пробормотал нечто о преждевременных родах и убежал. Медсестра — следом за ним. Дверь закрылась.

Оставшись один, Аэро стрельнул взглядом в сторону камеры наблюдения, потом взглянул на стол и карту, оставленную доктором по случайности. Да, Аэро положено было сидеть на месте и не трогать записи. Даже узнав имя нареченной, он никак не изменил бы свою судьбу, однако он сам не заметил, как подошел к столу. Встал так, чтобы закрыть собой стол от камеры, и сделал вид, будто переодевается, а сам тем временем принялся быстро–быстро листать свою карту Используя полученные в Агогэ навыки, он запоминал каждую деталь. Наконец нашел нужную страницу — имя нареченной было вписано жирным шрифтом прямо под его именем: «Обручен с Даникой Ротман». Внизу стояла подпись Верховного командующего Бриллштейна.

«Даника Ротман, — подумал Аэро. — Кто ты?» Этого имени он прежде не слышал. Эта девушка была незнакомкой. Еще одним солдатом, обреченным на жизнь без любви. Однако все это было не случайно. Аэро принялся жадно вчитываться в сведения о нареченной, хотя их было не слишком–то много: обучалась в другой группе — ничего удивительного, нареченные никогда не учатся вместе и не служат в одном отряде, даже заключив брак. Потому–то Аэро и записали в пару с Даникой еще при рождении — так было проще удерживать их на расстоянии. Даника Ротман тоже с отличием окончила Агогэ и служила в боевом отряде. Статистика ее впечатляла, как и статистика самого Аэро. Окажись они в одном классе, Даника окончила бы Агогэ второй по отметкам.

Если верить записям, то Аэро и Данику объединили в пару, потому что родились они с разницей всего в несколько дней, а еще у них идеально сходились генетические данные. Нареченные, впрочем, могли отменить союз, если попытки зачать потомков не увенчались бы успехом, или же по болезни, или из–за смерти. Такое, конечно, редко случалось: за тысячу лет наука воспроизводства достигла совершенства.

Церемония бракосочетания была чисто административной процедурой: нареченные встречались тогда в первый раз и подписывали необходимые документы. Вскоре медики назначали им дату первого соития: рутинное дело на час, втиснутое в и без того плотный график. Аэро придет в определенное время — как и на обычный прием, — и его направят в смотровую. Сестра замерит у него давление, возьмет анализы (совсем как сегодня) и проводит в другое крыло Лазарета. Там его будут ждать кровать и Даника, которая точно так же явится исполнять долг. Наверное, она будет ждать, сидя на краю койки. Наверное, даже разденется (Аэро рассчитывал на это: неловко было бы самому снимать с нее форму). Может быть, она даже будет слегка волноваться: ее предупредят, что первый раз будет немного крови — и что это нормально. Может, испытает физическое удовольствие — и это тоже совершенно нормально.

Аэро всегда было интересно: свет оставят включенным? С одной стороны, со светом проще — сразу видно, что к чему. С другой — темнота облегчила бы контакт, Аэро было бы проще чувствовать то, что положено: пустоту в сердце. До сих пор Аэро так и не решился ни у кого спросить про свет. На занятиях, где объясняли сценарий и механику совокупления — акта зачатия потомков, — курсантам рассказывали несколько способов, как ускорить процесс, но никто никогда не упоминал о свете. Потом, если Даника сумеет зачать, Аэро не позволят видеться с потомками и участвовать в их воспитании. Не позволят ничего, что выходило бы за рамки отведенной ему роли.

Аэро еще немного полистал карту, фиксируя каждую деталь, даже зубодробильные медицинские термины, но выяснить больше о своей нареченной не сумел. Дух противоречия зашевелился в нем и креп с каждой секундой. Аэро внезапно понял, что не желает следовать приказам Верховного командующего и жениться на Данике Ротман. Ему бы сейчас самое время встревожиться, испугаться, но Аэро был совершенно спокоен. Собственная непокорность его нисколько не волновала. Напротив, он ощутил себя живым как никогда.

Одевшись, он выскользнул из смотровой и вернулся в Казармы к отряду. Кивнул Рен и остальным бойцам. Согласовал с помощницей расписание тренировок и заверил ее, что прошел освидетельствование перед отправкой. Аэро на автомате исполнял свои обязанности, и все это время у него из головы не шли мысли о нареченной.

(Майра Джексон)

Никого не заметив в коридоре, Майра подала друзьям знак и выползла из вентиляционной шахты. Следом за ней выбрались Калеб, Рикард, Пейдж и Возиус. Решетка с негромким щелчком встала на место. Был вечер воскресенья, а значит, большая часть демоса сидела по домам и наслаждалась ужином, готовясь к предстоящей трудовой неделе. Базар закрылся, и изгои тоже разбрелись по квартирам.