Алиби с того света - Алексей Макеев

Старший лейтенант наконец-то принял решение и вышел на проезжую часть. Воздух прорезал звук свистка, полосатый жезл заработал, заставляя водителей останавливаться. Второй инспектор побежал на противоположную часть улицы. Сыщик бросился за ним в надежде, что они могут успеть.

Старший лейтенант взмахом руки показал напарнику, чтобы тот бежал к дальнему выходу из подземного перехода. Сам он полетел вниз следом за Гуровым. Люди пугливо озирались, прижимаясь к стенам. Они с надеждой смотрели на человека в форме.

– Оружие приготовьте, – велел Гуров, догадавшись, что происходит внизу.

Пространство возле нескольких остекленных киосков в большом переходе было завалено обрывками бумаги, мусором из опрокинутых контейнеров и осколками одной из витрин. Опер стоял за квадратной колонной с пистолетом, поднятым стволом вверх. Он что-то кричал, видимо, пытался воздействовать на Калачева. Но где же сам преступник? Лев Иванович сбавил шаг, остановился за ближайшей колонной и придержал старшего лейтенанта за рукав.

– Что там, Портнов? – громко спросил Гуров опера, когда в переходе не осталось ни одного пешехода и воцарилась относительная тишина.

– Сука… – проворчал майор. – Продавщицу в заложники взял. У него ствол.

Зазвучали быстрые шаги, отдававшиеся эхом под низкими бетонными сводами, и со стороны третьего выхода показался напарник старшего лейтенанта в светло-зеленом жилете.

– Перекрой свою сторону! – крикнул ему инспектор. – Я сейчас вызову подмогу. И смотри, чтобы в случае чего этот тип не выскочил наверх. Он вооружен!

Из цветочного магазинчика донесся резкий женский вскрик. Гуров нахмурился и вздохнул.

«В каком там сейчас состоянии Калачев, неизвестно, – подумал он. – Наверняка возбужден. Как-то я некстати совсем недавно подумал о затравленном звере. Вот мы сейчас его и имеем. И где же ошибка была, почему так получилось? Случайность? То, что Калачев вообще оказался возле гаражей, – большая удача. Хорошо, что именно он, что преступная группировка прислала не кого-то другого, о ком полиция представления не имела. Остальное – обычные накладки, и винить тут некого. Сейчас нужно не крайнего искать, а спасать женщину, да и самого Калачева, черт бы его побрал. Он сейчас самый главный свидетель, просто мешок, набитый ценной информацией. Прибудет ОМОН, и этот Калачев уже не гарантирован от случайной пули».

Портнов выжидающе смотрел на Гурова. По лицу майора было видно, что он готов к решительным действиям, но считает тут главным московского полковника.

«Вот и хорошо, – решил Лев Иванович. – Лобовыми атаками на магазин мы только дров наломаем. Эх, была не была!»

Сыщик отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный взгляд майора, потом повернулся к инспектору ДПС и заявил:

– Слушайтесь майора, у него опыта больше в таких делах. И помните, что там женщина. Она не должна пострадать. Брать желательно вообще без пальбы. Стрелять только в самом крайнем случае и лишь по ногам. Запомнил? Ну и хорошо.

Гуров сделал несколько вдохов и плавных выдохов, чтобы выровнять дыхание.

– Калачев? – громко, уверенно позвал он. – Поговорить бы надо, Паша!

– Дайте мне уйти, уроды! – заорал срывающийся голос. – У меня тут баба, и я ее прикончу, слышь, легавый.

– Во-первых, не «легавый», а «товарищ полковник», – поправил Гуров уверенным тоном. – Давай-ка с уважением относиться друг к другу. Во-вторых, надо бы поторговаться. Зачем тебе лишняя кровь?

– Не заговаривай мне зубы, полковник! Даю минуту на то, чтобы очистить проход наружу.

– Так не делается, Паша, – ответил Лев Иванович. – Я должен убедиться, что с женщиной все в полном порядке, что она жива. А вдруг ты врешь? С чего я тебе должен верить?

– Ты!.. – Калачев что-то там сделал, и за разбитой витриной цветочного магазинчика раздался женский вскрик, а затем – громкий плач. – Ну-ка, крикни им, что ты живая!

– Паша, слушай меня! – громко сказал Гуров. – Ты не горячись. Я сейчас выйду без оружия, медленно подойду к витрине, и ты мне покажешь женщину. Потом мы с тобой поговорим.

– Не подходи, полковник, а то пристрелю!

– Не пристрелишь, Паша, – уверенно ответил Гуров, снял с себя куртку, протянул ее старшему лейтенанту и сделал шаг в сторону из своего укрытия.

Он стоял абсолютно открытый, в распахнутом пиджаке, с разведенными в стороны руками. На лице сыщика нарисовалась легкая усмешка, которая должна была показать зверьку, забившемуся в угол, кто тут диктует условия. Это было давление на психику.

– Не пристрелишь, Паша. Это тебе не нужно. Ты ведь современный человек, фильмы смотришь, новости по телевизору. Ты знаешь, как это делается. Пока мы с тобой разговариваем, ты живой. Пока ты не замаран, тебе можно не опасаться за свою жизнь. Я с тобой буду разговаривать как с нормальным человеком. Но только запачкайся кровью этой женщины, и тебе не жить, Паша. Тебя не будут беречь и пытаться брать живым, просто пристрелят, и все дела.

Гуров не врал, он просто наводил на ситуацию немного мрачных красок. Конечно, пока в руках преступника заложница, с ним будут нянчиться и вести бесконечные разговоры, лишь бы женщина не пострадала. Даже если он ее убьет, его все равно постараются взять живым, таковы правила. Но никто под пулю себя подставлять не будет. Калачева пристрелят, если он начнет оказывать активное сопротивление.

Гуров медленно подходил к витрине, все еще держа руки на расстоянии от своего тела, чтобы преступник видел, что он не вооружен, и продолжал говорить. Если в таких ситуациях подобрать правильные слова и нужные интонации, то голос переговорщика приобретает магическую силу. Он завораживает, давит на психику.

Лев Иванович много раз испытывал себя в роли переговорщика. Так уж иногда складывалась ситуация. Он прекрасно знал теорию этого процесса. Теперь все это могло ему очень и очень пригодиться.

– Сейчас, Паша, все зависит от того, как мы с тобой поговорим, что решим и каково состояние заложницы. Никто нам с тобой не поможет. Ну, где женщина?

– Стой! – заорал Калачев, Гуров наконец-то увидел его. – Замри там, где стоишь! – Преступник согнулся, прикрываясь вазами с букетами цветов, размещенными на невысокой подставке.

Где-то внизу, у его ног, сейчас скорчилась несчастная женщина.

«Дурак ты! – подумал Гуров. В этом положении и за такой вот защитой тебя не то что снайпер, даже майор из своего пугача легко снимет. Он будет прав, если не особенно разбираться в ситуации. В конце концов главное в таком положении – спасти женщину. Это вообще самое важное в работе полиции – защита людей от преступников. Это уже ваши проблемы, господа стражи порядка, что вы убили информированного преступника, что теперь вы лишились информации. Работайте, ищите других, а сейчас главное – женщина».

– Стою, Паша! – недовольно проворчал Гуров. – Чего разорался? Боишься, что ли? Если так, то очень даже правильно делаешь.