Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ - Андрей Бронников

ЗИЛ-131 остановился на опушке леса, и тут же прозвучала команда «к машине!». Одергивая затасканные комбинезоны, бряцая автоматами, поправляя РД и потирая заспанные лица, мы построились возле машины. Только-только взошло солнце, несколько часов мы тряслись в кузове ЗИЛа и, наконец, достигли исходной точки.

Это был наш первый полевой выход, всего лишь суточный. Подполковник Пименов дал два часа на обустройство дневки и приготовление завтрака. По сути, это был первый этап занятий. Преподаватель сам указал места обустройства каждого отделения. Примерно так должны были по «Инструкции» располагаться группы в районе доподготовки.

Для начала приготовили завтрак из сухпайка по воздушно-десантному нормативу. Спецназовский, более богатый, паек впервые попробовали только в своих воинских частях уже офицерами. Приготовить пищу разрешалось без костра, только на таблетках сухого спирта. Времени это заняло много, но завтрак получился более аппетитный, чем в курсантской столовой. Суп с тушенкой, гречневая каша с тушенкой и сладкий чай порадовали наши желудки. Не хватало только свежего хлеба, но и армейские сухари тоже пошли на первый раз хорошо.

К установленному часу соорудили односкатный уютный шалаш, где, тесно прижавшись друг к другу, можно было отлично выспаться даже в холодную ночь. Однако преподавателю шалаш не понравился. Он поморщился и с пренебрежением спросил: «Что это за бунгало?». Всем отделением мы были с ним не согласны, но что это могло изменить?

Следующее задание было гораздо сложнее. Необходимо было в срок обустроить схрон и спрятать там одного разведчика. Проблемным оказалось подобрать подходящее место на ограниченной, указанной подполковником, территории. Теоретически мы это уже изучили, но на практике оказались другие сложности, чем представлялось.

Нам достался участок местности, граничащий с небольшим овражком, на дне которого была заболоченная лужица. На склоне в кустах валялся уже вросший в землю гнилой ствол дерева длиной не более полутора метров, или, проще говоря, бревно. Осторожно, чтобы не повредить почву, мы выдернули его и до времени отложили в сторону. Оставалось только вырыть на этом месте щель для человека, спрятать его там, а бревно положить на место, но как раз тут и начались трудности.

Копалось легко, грунт оказался мягким, но вот изымать его, не повредив первозданность ландшафта, представилось делом сложным. Приходилось горстями выгребать землю, складывать на плащ-палатку и осторожно относить в сторону, но и это было еще не все. Возник вопрос: куда девать вынутый грунт?

То, что в учебниках занимало две строчки, на деле выливалось в проблему и требовало смекалки, которую ни одна инструкция не может предусмотреть. С другой стороны, именно такая ошибка могла привести к потере всей группы, но здесь сыграло роль уже упомянутое мной везение, а именно – лужа на дне ложбины. Как раз сюда мы стали так же осторожно ссыпать грунт, да и то приходилось каждый раз менять пути подхода, чтобы от многочисленных следов не образовалась тропинка. Остальные отделения пожелали решать эту проблему таким же способом, но лужи на всех явно не хватало. Пришлось защищать свою территориальную собственность.

Это задание в обычных условиях могло занять не более двадцати минут, но с учетом скрытности и маскировки потребовалось более двух часов и больших физических затрат. Только здесь, на практике, выяснилось, что обустроить схрон или тайник – дело трудное.

Пименов при проверке обнаружить нору не смог, но потом, когда Боря Максимов, как самый тощий и компактный, вылез наружу, то преподаватель раскритиковал нас, мотивируя тем, что бревно противник мог сдвинуть случайно. Нам эта мотивировка показалась неубедительной, но возможности полемизировать с «целым полковником» по понятной причине мы не имели.

Первое место заняло первое отделение, которое удачно подкопалось под старый пень, используя его как крышу схрона. Но у них было явное преимущество в виде курсанта Евтушенко, рост которого был едва ли один метр шестьдесят сантиметров, а в сидячем положении и того меньше.

Подошло обеденное время. Теперь приготовить пищу Пименов разрешил на костре, но только чтобы не было видно дыма, то есть – не выдавая себя условному противнику. Опять пришлось выкапывать ямку, отводить в сторону, непременно по косогору вверх, под землей, своего рода дымоход, маскировать выход. Только в этом случае дым, остывая в «дымоходе» и рассеиваясь на выходе сквозь ветви, не поднимался вверх. Так что с кострищем также пришлось изрядно провозиться. Наш преподаватель не поленился отъехать в сторону на машине, чтобы пронаблюдать, не виден ли дым над лесом, который более чем на сутки послужил нам убежищем. Это задание выполнили успешно все и очень вкусно пообедали, а тем временем уже вечер подошел.

Командиры отделений были вызваны к подполковнику Пименову для получения очередной и последней задачи. Наш командир Саня Зайков вернулся, когда уже совсем вечерело. В руках он держал топкарту, на которой был обозначен пункт сбора. Чье отделение прибудет туда первым, получит самое большое количество баллов. Время старта в ноль часов. Маршрут движения мы должны были выбрать самостоятельно.

Первыми выдвинулись «англичане», затем, минут через двадцать, – «немцы», далее – «французы» и последними мы – «китайцы».

Ночь, сильно пересеченная местность усложняли движение, поэтому, пробежав около четырех километров, мы перешли на быстрый шаг, а потом вынуждены были еще сбавить скорость. Часто приходилось останавливаться, и Саня, тщательно укрывшись плащ-палаткой и подсвечивая себе фонариком, сверялся с местностью.

Глубокой ночью мы столкнулись с «французами». Оказывается, они выбрали примерно тот же кратчайший маршрут. Наш преподаватель совершил ошибку, сделав минимальным интервал времени на старте. Очевидно, он полагал, что курсанты, чтобы прибыть первыми, будут соревноваться в скорости, однако расчет оказался неверен.

Мы сообща быстро пришли к выводу, что издеваться над собственным организмом ради того, чтобы стать первыми, не имеет смысла и просто глупо, поэтому всей гурьбой, уже не спеша, двинулись дальше. Решено было финишировать одновременно, тем более что путь был неблизок, а за победу не было обещано даже минимальных преференций.

С рассветом, благо что летняя ночь коротка, ориентироваться стало проще, и можно было прибавить шагу. Коля Курганский включил транзисторный приемник, висевший у него на шее, и идти стало веселее. Минуло уж шесть часов с момента старта.

Из лесу на проселочную дорогу мы выбрались еще затемно и теперь шагали навстречу солнцу, радуясь его первым лучам. Усталости не чувствовалось, жара еще не пришла, пыль, прибитая утренней влагой, еще не вздымалась под ногами и не мешала движению. Прохладный ветерок приятно освежал лица.

Постепенно аромат утреннего ветра сменился неприятным запахом. Мы остановились. Командир «французов» Коля Малинин посмотрел карту и глубокомысленно изрек: «Птицефабрика, километра полтора». Это многое объясняло, но, однако, далеко не все.

Ветер усилился, вонь тоже. Затем ветер стих, но вонь осталась. Мы обогнули рощицу, преодолели пологий косогор – и с холма перед нами открылась апокалиптическая картина. Десятки огромных, выше человеческого роста, гор куриных трупов источали тлетворную, непереносимую вонь, однако другого пути не было, и мы продолжили движение.