Языческий лорд - Бернард Корнуэлл

Теперь она была моей. Королевством мы больше не владели, поскольку Берницию, подобно другим малым государствам, поглотила Нортумбрия, но могучая крепость Беббы оставалась в нашем владении. Вернее, крепостью владел Эльфрик, но этим холодным, пасмурным и дождливым утром я собирался вернуть ее себе.

Крепость была огромной, а быть может, так мне казалось, потому что образ твердыни рос в моем сердце с тех самых пор, как я ее оставил. Скала, на которой построен Беббанбург, тянется с севера на юг, поэтому с южной стороны не кажется обширной. Ближе к нам внешняя стена была сложена из громадных дубовых бревен, но в самых уязвимых местах, где выступы в скале позволяют подобраться к укреплениям ближе, нижнюю ее часть сложили из камня. Во времена отца такого не было. Нижние ворота представляли собой арку с боевой площадкой наверху. Эти ворота – самое неприступное из укреплений Беббанбурга, потому как приблизиться к ним можно было только по узкой тропе, идущей по песчаной отмели с материка. Отмель была довольно широкой, но затем из песка вздымалась скала, и тропа, взбирающаяся к массивным воротам, становилась узкой. Ворота до сих пор украшали человеческие черепа. Не знаю, были это те самые, которые Ида Огненосец вываривал в котле, чтобы избавить от мяса, но выглядели они древними и скалили желтые зубы, предостерегая возможных врагов. Нижние ворота являлись самым уязвимым местом Беббанбурга, но при этом оставались неприступными. Удерживай Нижние ворота – и Беббанбург твой. Если только неприятель не высадится с моря и не полезет на стены, а это нелегкое предприятие, поскольку скала крутая, стены высокие и обороняющиеся могут обрушить на штурмующих град копий, стрел и булыжников.

Но даже если осаждающие возьмут Нижние ворота, то еще не овладеют крепостью, потому как увешанная черепами арка ведет только во внешний двор. За стеной виднелись крыши. Это конюшни, амбары и кузница. Из кузницы шел черный дым, который насыщенный влагой ветер сносил в сторону материка. Далее снова вздымалась скала, а на ее вершине – внутренняя стена, еще выше внешней, укрепленная большими каменными блоками и прорезанная очередными неприступными воротами. За ними начиналась собственно крепость, где стоял жилой дом. Над ним в небо тоже поднимался дым, а на крыше реял флаг моего рода. Волчий стяг мрачно развевался на влажном ветру. Этот штандарт привел меня в ярость. Это мой флаг, мой символ, а враг пользуется им! Но в тот день я был волком, и я вернулся в свое логово.

– Придержать коней! – распорядился я.

Нам полагалось выглядеть усталыми и изнуренными, поэтому мы согнулись в седлах, позволив коням самим идти по дороге, знакомой им куда лучше нас. Ну, я-то ее знал. Я прожил здесь десять первых лет жизни и знал тропу, скалу, пляж, гавань и деревню. Крепость нависала сверху, а слева от нее открывалось широкое водное пространство – порт Беббанбурга. В этот порт вел пролив к северу от твердыни, а, оказавшись внутри, корабль следовало вести осторожно, чтобы не угодить на мель. Теперь я видел «Полуночную». Еще в гавани стояло с полдюжины мелких судов, рыбачьих лодок и два корабля, сходных с нашим по размерам, а то и крупнее. Только ни у одного из них, судя по всему, не было на борту команды. Финан тоже должен был нас заметить.

За гаванью, где высились холмы, лежала рыбацкая деревушка. Там имелись таверна, еще одна кузница, а также галечный пляж. Над кострами стояли решетки с коптящейся рыбой. В детстве мне поручали отгонять чаек от решеток, и теперь я тоже видел там ребятишек. Я улыбнулся, потому что тут мой дом, но быстро перестал улыбаться, так как до крепости оставалось рукой подать. Тропа разделялась: одна дорога вела на запад, вокруг гавани к деревне, другая – поднималась к Нижним воротам.

И ворота оказались открыты. Беббанбургцы ничего не подозревали. Я предположил, что ворота всегда открыты днем, как в любом городе. У дозорных имелся запас времени, чтобы заметить приближающуюся угрозу и запереть ворота, но этим дождливым утром они видели то, что ожидали увидеть, поэтому никто не сошел с высокой боевой площадки.

С носа «Полуночной» спрыгнули Финан и еще трое и зашлепали к берегу. Насколько я мог заметить, оружия при них не было, но это не важно с учетом имеющегося у нас и захваченного у конных. Я разумно предположил, что Финану указали, сколько человек может сходить зараз и что им следует быть безоружными. Мне хотелось бы, чтобы парней было больше чем четверо, потому что так нас, не считая Блекульфа, становилось тринадцать, а тринадцать – дурной знак. Это всем известно, даже христиане считают тринадцать несчастливым числом. Они говорят: это потому что Иуда был тринадцатым на Тайной вечери, но на самом деле причина в том, что Локи, злонамеренный шутник и убийца, является тринадцатым божеством в Асгарде.

– Фолькбальд! – окликнул я.

– Господин?

– Когда подъедем к воротам, останешься с Блекульфом под аркой.

– Мне остаться? – Он недоуменно заморгал. Сакс ждал боя, а я приказывал ему остаться в тылу. – Ты хочешь, чтобы я…

– Хочу, чтобы ты остался с Блекульфом! – прервал его я. – Держи его под аркой до тех пор, пока я не скомандую тебе присоединиться к нам.

– Да, господин, – сказал он.

Теперь нас осталось двенадцать.

Финан делал вид, что не замечает меня. Он был шагах в пятидесяти и медленно пробирался к крепости. Мы находились к Нижним воротам ближе, намного ближе. Наши лошади начали подниматься по пологой тропе, и увешанная черепами арка уже высилась над нами. Я опустил голову и позволил жеребцу идти легким шагом. Кто-то прокричал что-то с привратной башни, но ветер и дождь унесли слова. Прозвучали они как приветствие, и я просто устало помахал рукой в ответ. Песок остался позади, и копыта застучали по дороге, вырезанной в темной скале. Удары отдавались громко, напоминая дробь боевых барабанов. Лошади по-прежнему плелись, а я скорчился в седле и не поднимал голову. Внезапно и без того пасмурный дневной свет померк, а дождь перестал падать на капюшон плаща. Подняв взгляд, я понял, что нахожусь под сводом ворот.

Я был дома.

Меч Кенвала прятался у меня под тяжелым плащом, но теперь я бросил клинок, чтобы его мог подобрать Финан. Мои люди последовали примеру, оружие громко зазвенело, падая на камни. Мой жеребец испугался звука, но я удержал его и пригнулся, ныряя под деревянные стропила, образовывавшие внутреннюю арку.

Нижние ворота держали открытыми, и в этом имелся смысл, потому как в дневное время люди постоянно входили и выходили. Груда корзин и холщовых мешков лежала прямо в арочном проеме – их оставили здесь, чтобы поселяне складывали рыбу и хлеб, которые приносили в крепость. С наступлением сумерек ворота закроются. Охраняют их в любом случае день и ночь, а Верхние, как сообщил Кенвал, постоянно держат закрытыми. И это тоже имело смысл. Враг мог захватить Нижние ворота и весь двор за ними, но пока не взяты Верхние ворота и могучие, укрепленные камнем стены, он будет так же далек от овладения Беббанбургом, как в самом начале штурма.

И вот, выехав из-под внутренней арки, увидел, что Верхние ворота открыты.

Я не поверил собственным глазам. Предполагалась скоротечная и ожесточенная битва за Верхние ворота, но они открыты! На площадке над ними стояла стража, но сама арка была свободна. Мне показалось, что это сон. Я въехал в Беббанбург, и никто не задержал меня, к тому же эти дураки оставили внутренние ворота распахнутыми настежь! Я придержал коня, позволяя Финану поравняться со мной.