Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

всех еще большей опасности.

По туннелю они шагали довольно долго, то и дело сворачивая. Похоже, он петлял между подвалами и канализационными трубами. Наконец они добрались до массивной деревянной двери, на которой не имелось ни ручки, ни петли, ни даже замочной скважины.

Гвидион попытался толкнуть створку, но та не поддалась. Эллин хихикнула.

– И что тут смешного, скажи на милость? – возмущенно поинтересовался он.

– С этой стороны ее не открыть, – пояснила малышка. А потом с серьезным видом шагнула вперед и постучала в определенном ритме, который, видимо, выучила заранее.

Ничего не произошло.

Эллин нахмурилась, постучала еще раз, затем приложила ухо к двери и прислушалась.

– Там никого нет, – с недоумением пробормотала она. – Эовин говорила, что здесь всегда кто-то дежурит.

Гвидион потер подбородок.

– Судя по всему, у них сейчас и своих забот достаточно.

Беррон наверняка все просчитал. Очевидно, Гвидион поддерживал связь с Орденом Охотниц, ведь две его сестры погибли, защищая молодого короля.

Боль от потери и шок от произошедшего пока не отпускали его. Однако сейчас было не самое подходящее время предаваться скорби. Ни по Кайре и Меларе, ни даже по Хараду. По телу пробежала нервная дрожь, но Гвидион решительно отогнал дурные мысли, стараясь не поддаваться нарастающей в душе пустоте. Сейчас он нес ответственность за мать и Эллин, а значит, не мог проявлять слабость.

– Что нам теперь делать? – спросила королева. Гвидион испытывал к матери огромную благодарность за то, что она не поддается панике и держит эмоции под контролем. Сейчас она успокаивающе гладила по головке Эллин, которая, сжавшись, села на землю.

Гвидион пожал плечами.

– Подождем. – Во всяком случае в этом туннеле они в пока безопасности. – Если до вечера никто не придет, попробуем под покровом темноты сбежать из города.

– Я голодная, – пожаловалась Эллин. – Мы ехали сюда полночи и весь день, чтобы предупредить вас об опасности. – Ее голос звучал все тише и слабее.

Гвидион ободряюще улыбнулся малышке.

– Уверен, скоро нас встретят. – Он оторвал блестящую ленту от платья, которое дала ему мать, завязал небольшой бантик и объявил торжественным тоном: – А пока я хотел бы вручить тебе Орден.

– Орден? – заинтересованно переспросила Эллин, выпрямляясь.

– Да, наградить за особые заслуги. Я в долгу перед тобой, Эллин, ты столько раз спасала мне жизнь. Без тебя меня бы уже и на свете не было. – Гвидион протянул девочке бант, и та, слегка помедлив, приняла его.

– Нет-нет, постойте, так не годится, – вдруг вмешалась его мать, отрицательно качая головой. А потом вытащила из своей прически заколку, украшенную драгоценными камнями. – Орден – это не просто ленточка, это нечто большее. – Королева продела булавку через узел банта и прикрепила Эллин на грудь.

Девочка с восторгом разглядывала подарок и гладила сверкающие камушки.

– Получается, я теперь рыцарь?

Гвидион нахмурился.

– В рыцари уже очень давно никого не посвящали. Давай ты будешь личной защитницей короля. Договорились?

Эллин скептически приподняла брови.

– Разве есть такое звание?

Гвидион улыбнулся.

– Теперь да. А сейчас поспи немного. Мы будем охранять тебя.

Эллин положила голову на колени и закрыла глаза. Вскоре она уже мирно посапывала. Гвидион тоже не отказался бы вздремнуть, поскольку едва держался на ногах.

– Может, теперь наконец-то объяснишь, что здесь происходит?

Королева села на землю и, обняв его, прижала к себе.

Гвидион кивнул, несказанно обрадованный тем, что мама сейчас с ним. Когда он был маленьким, они поддерживали очень теплые и доверительные отношения, мать была его опорой. Гвидион уже и забыл, какой сильной и стойкой она могла быть, если требовали обстоятельства. И сейчас он решил честно поведать матери обо всем. О том, как они выбирались из Зинды, о том, как его похитила гигантская птица, о том, как Эовин и Харад бились против ульфаратца, а также о том, что они узнали от старой травницы Нимы, и о загадочном наследии малышки Эллин, которое проявилось спустя тысячелетия.

– И ты веришь, что Беррон – один из них? – недоверчиво поинтересовалась королева, когда он закончил рассказ. – Я просто не понимаю, как такое возможно… Он из старинного дворянского рода. Или он тоже потомок этих существ?

– Нет, не думаю. Он слишком силен. Даже Эовин вряд ли смогла бы его победить… – тут Гвидион осекся, только сейчас осознав правду о девушке. – Получается, она тоже потомок.

Теперь все вставало на свои места. Ее сила, скорость, рефлексы, обостренные чутье, зрение, слух, желание во что бы то ни стало защитить Эллин… даже удивительная обучаемость – все свидетельствовало об этом. Ведь она с неимоверной быстротой осваивала новые заклинания…

Гвидион пораженно ахнул. Но почему же Эовин ничего ему не сказала? Готова была ради него пожертвовать собой, а свой секрет не доверила…

От размышлений относительно тайны подруги его отвлекла мать.

– Я познакомилась с Берроном более двадцати лет назад… А ты сам утверждаешь, что ульфаратцы объявились в Алрионе только после атаки на Винтор. Что-то не сходится.

– Я думаю, что мужчина, пять лет назад появившийся при дворе, не был настоящим князем. Наверняка Беррона убили еще раньше, чтобы двойник спокойно действовал от его имени, – предположил Гвидион и сам содрогнулся от ужаса. Видимо, это был излюбленный прием ульфаратцев.

– Хочешь сказать… – королева прикрыла рот ладонью. – Он не был человеком все это время?

– Мне и вправду жаль, мама, – тихо пробормотал Гвидион. – Я знаю, что вы были очень близки. – Тут он замолчал. Стоило ли вообще это обсуждать? При дворе об их отношениях ходило немало слухов, но он никак не решался прямо спросить, как все обстояло на самом деле.

Королева сжала его руку.

– Мы были не так близки, как ты полагаешь и как этого хотел бы он, – открыто заявила она. – Я чувствовала, что его больше интересует именно мое положение при дворе, чем я сама. Однако он очень быстро завоевал авторитет в совете, а я, напротив, оказалась ослаблена, в том числе и морально. Муж погиб, а единственный несовершеннолетний сын остался на чужбине. – Она тяжело вздохнула. – Мы старались поддерживать друг друга, только и всего.

– Значит, никаких чувств ты к нему не питаешь? – уточнил Гвидион. Будто гора с плеч свалилась…

– Нет, никаких. – Королева задумчиво покачала головой. – С твоим отцом ему было не сравниться. Никому и никогда с ним не сравниться. Но я полагала, что мы оставались добрыми друзьями, и… ты что это? – с тревогой спросила она, когда Гвидион потрясенно уставился на нее.

А его неожиданно осенила еще одна пугающая догадка, очень похожая на правду.

– Отец… – хрипло проговорил молодой король и прочистил горло. – Ульфаратцам была выгодна его смерть. И