Огни небес - Роберт Джордан

— Ранд, я… — Найнив не знала, что и сказать. — Дай-ка я хоть Исцелю тебя.

Он стоял смирно, а она протянула руки и сжала ладонями его голову. Найнив едва удержалась от болезненной гримасы. Кровоточащие раны были неглубоки, лишь многочисленны; видно, кто-то его покусал — Найнив была уверена, что большинство этих ран именно укусы. Но сильнее всего ее тревожила старая рана — полуисцеленная, незаживающая рана в боку, провал во мрак, колодец, наполненный тем, что, по ее убеждению, должно быть порчей на саидин. Найнив направила сложные потоки: Воздух и Вода, Дух, даже Огонь с Землей в малых дозах — так шло Исцеление. Ранд не вскрикнул, не дернулся. Даже не моргнул. Только дрожь пробежала по телу. Вот и все. Потом Ранд взял Найнив за запястья и отнял ее руки от своего лица. Найнив не имела ничего против. Раны его зажили, исчезли все укусы, царапины, синяки. Но не старая рана. С ней Найнив ничего не могла поделать. Все, кроме смерти, поддается Исцелению, даже такая рана. Все!

— Он мертв? — тихо спросил Ранд. — Ты видела, как он умер?

— Он мертв, Ранд. Я видела.

Он кивнул:

— Но ведь есть и другие, да? Другие… Избранные.

Найнив ощутила занозу страха от Могидин, но не оглянулась.

— Ранд, тебе надо уходить. Равин мертв, а тебе опасно оставаться тут в таком состоянии. Ты должен уйти и не возвращаться сюда во плоти.

— Я уйду.

Он не сделал ничего такого, что Найнив увидела бы или почувствовала разумеется, она и не смогла бы, — но на миг ей показалось, что коридор позади него… как-то преобразился. Никакой разницы она не заметила. Кроме… Найнив заморгала. Позади Ранда не было обломанной колонны, и дыра в каменной ограде исчезла.

Ранд же продолжил как ни в чем не бывало:

— Скажи Илэйн… Попроси, чтобы она не возненавидела меня. Попроси ее… — Мука исказила его лицо. На мгновение Найнив увидела знакомого мальчика, у которого был такой вид, словно у него отнимают нечто очень дорогое. Она потянулась утешить Ранда, и он отступил. Лицо Ранда вновь стало каменным и ничего не выражающим. — Лан был прав. Найнив, скажи Илэйн, пусть забудет меня. Скажи ей, что я полюбил другую, и для нее в моем сердце больше нет места. Он хотел, чтобы я то же самое сказал тебе. Лан тоже нашел себе другую. Он сказал, чтобы ты забыла его. Лучше на свет не рождаться, чем любить нас.

Ранд отступил на три длинных шага, коридор — или часть коридора — будто мгновенно вывернулся наизнанку вместе с ним, отчего у Найнив закружилась голова. Ранд исчез.

Найнив глядела на то место, где стоял юноша, а вовсе не на судорожное мелькание то восстанавливающейся, то вновь пропадающей бреши в колоннаде. Лан велел передать такое?

— Э-э… поразительный мужчина, — негромко промолвила Могидин. — И очень-очень опасный.

Найнив уставилась на нее. Что-то новенькое передалось ей через браслет, просочившись от Могидин. Страх оставался прежним, но чем-то приглушенным… Пожалуй, лучшим словом для описания этого чувства было «предвкушение».

— Я была полезна, правда? — сказала Могидин. — Равин мертв, Ранд ал'Тор спасен. Без меня ни то, ни другое не получилось бы.

Теперь Найнив поняла чувство Могидин. Скорее надежда, чем ожидание. Рано или поздно Найнив проснется. Ай'дам исчезнет. Если Отрекшаяся и пыталась напомнить Найнив о своей помощи — можно подумать, для этого не пришлось Могидин руки выкручивать! — то просто на всякий случай, вдруг Найнив окрепнет духом и решит ее убить, прежде чем покинуть Мир Снов.

— Пожалуй, пора и мне уходить, — промолвила Найнив. На лице Могидин не дрогнул ни единый мускул, но страх в ней стал сильнее, как и надежда. В руке Найнив появился объемистый серебряный кубок, наполненный то ли чаем, то ли каким-то настоем. — Выпей это.

Могидин отшатнулась:

— Что?…

— Не бойся, не отрава. Я и без яда могла бы запросто тебя убить, будь у меня такое желание. В конце концов, то, что случится с тобой здесь, реально и в мире яви. — Теперь надежда заметно перевешивала страх. — От этого ты уснешь. Крепким, глубоким сном, настолько крепким, что не в состоянии будешь коснуться Тел'аран'риода. Называется корень вилочника.

Могидин медленно взяла кубок:

— Значит, я не смогу за тобой проследить? Что ж, не стану спорить. — Она запрокинула голову и выпила кубок до дна.

Найнив наблюдала за Отрекшейся. От такой дозы Могидин вырубится очень скоро. Однако некоторая жестокость заставила Найнив заговорить. Она понимала, что это жестоко, но ей было наплевать. Могидин вообще не вправе спокойно спать.

— Тебе известно, что Бергитте не мертва. — Глаза Могидин чуть сузились. — Тебе известно, кто такая Фаолайн. — Теперь глаза Отрекшейся попытались расшириться, но дремота уже одолевала ее. Найнив чувствовала, как обволакивающе действует настой корня вилочника, как растекается сонливость. Она сосредоточилась на Могидин, удерживая ее в Тел'аран'риоде. Никто из Отрекшихся не должен спать спокойно. — И тебе известно, кто такая Суан и что в прошлом она была Амерлин. А в Тел'аран'риоде я об этом никогда не упоминала. Никогда. Вскоре мы с тобой свидимся. Очень скоро. В Салидаре.

Глаза Могидин закатились. Найнив не знала, то ли из-за корня вилочника, то ли это просто обморок, да ей и дела не было. Она отпустила Отрекшуюся, и та исчезла. Серебряный ошейник со звоном упал на плиты пола. По крайней мере Илэйн обрадуется доказательству своей правоты.

Найнив шагнула из Сна.

* * *

Ранд бежал по дворцовым переходам. Повреждений, как казалось, здесь было меньше, чем ему помнилось, но особо по сторонам он не смотрел. Широким шагом Ранд вышел на огромный двор у фасада дворца. Мощные струи Воздуха наполовину выбили из петель высокие створки ворот. За воротами раскинулась огромная овальная площадь. Там находилось то, что так искал Ранд. Троллоки и Мурддраалы. Равин мертв, прочие Отрекшиеся засели где-то в других местах, но в Кэймлине еще оставались троллоки и Мурддраалы, их надо истребить.

На площади кипел бой, колышущаяся масса сотен, а быть может, и тысяч троллоков окружила нечто, чего Ранд не мог разглядеть за черно-кольчужной стеной, за рослыми Мурддраалами на конях. Лишь на миг в гуще сражения он различил свое темно-красное знамя. Кое-кто из троллоков оборотился ко дворцу, заслышав грохот разбитых ворот.

Однако Ранд застыл как вкопанный. Огненные шары катились через плотные ряды черных кольчуг, и повсюду валялись горящие троллоки. Этого не могло быть.

Не смея ни надеяться, ни размышлять, Ранд направил Силу. Стрелы погибельного огня срывались с его ладоней так быстро, как он мог сплетать их, были они уже его мизинца, точно направляемые и обрезаемые, едва попадали в цель. Были они намного слабее того последнего удара, который Ранд обрушил на Равина, но он не мог рисковать, чтобы хоть один ослепительный луч ненароком задел тех, кто оказался в окружении троллоков. Разницы, однако, было мало. Первый Мурддраал, в которого угодил погибельный огонь, переменил цвета, став облаченной в белое чернолицей фигурой, а потом рассыпался на мерцающие пылинки, которые исчезли, когда его обезумевшая лошадь кинулась прочь. С троллоками, с другими Мурддраалами произошло то же самое — со всеми, кто повернулся к Ранду. А потом юноша принялся пробивать брешь, ударяя в спины тех, кто смотрел в противоположную сторону. Поэтому казалось, будто воздух заполнила неизменная дымка сверкающих пылинок, едва рассеивались одни, как вспыхивали другие.