Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье

Это умопомрачение несомненно было той же природы, поскольку привело к тому же результату: Арман, целый месяц противостоявший испытанию одиночеством, искушению узнать о судьбе тех, кого он любил, Арман не устоял перед ужасающим смятением, которое почувствовал, и призвал Сатану – Сатана явился.

– Ты прав, хозяин, все это правда, первый раз в жизни ты понял, сколько зла можно натворить, будучи простым смертным.

– И Жюльетта! – вскричал барон.

– Жюльетта погубила твою сестру Каролину, женив на ней своего любовника, Жюльетта совершенно погубила госпожу де Серни, перехватив письмо, которое ты написал твоей сестре, и передав его графу, Жюльетта, узнав от Густава де Бридели о существовании Эжени Пейроль, отправилась в Буа-Монде, чтобы помешать матери найти своего ребенка. За всю свою жизнь ты любил трех женщин, любил теми единственными чувствами, которые делают человека счастливым. Ты любил Эжени как друга, Каролину как сестру, госпожу де Серни как женщину. Жюльетта погубила всех трех. Я был, как всегда, прав, хозяин, когда однажды сказал тебе, что эта девица необходима мне, что она превосходно послужит мне, творя зло.

Луицци чувствовал себя уничтоженным, слушая горькие и оскорбительные слова Дьявола. То не был больше ни наглый фат, ни кокетливый аббат, ни малайский раб, ни смешной нотариус, ни уродливый мужлан, ни один из тех персонажей, под видом которых Сатана столько раз являлся Луицци, но то не был и падший ангел, которого он увидел в первый раз в замке Ронкероль, столь гордый в своем падении, столь прекрасный в своем упадке. То был Демон зла, страшный и уродливый, лицо его выражало всю низость, злобу, жестокость и цинизм порока. Луицци смотрел на него и дрожал. Вновь его охватили ужас и отчаяние, они почти склонили его к ногам Сатаны, но из последних сил Арман сопротивлялся, и Сатана продолжил:

– Да, Жюльетта погубила все, что ты любил на этом свете, достойная наследница рода, замешанного на кровосмешении и прелюбодеянии, она носит в себе все пороки, которые я обещал его прародителю. Она принадлежит мне так же, как все, в чьих венах течет кровь Цицули.

– Нет, Сатана, нет, еще не всех! – вскричал Луицци. – Есть тот, кто несомненно избежит твоих лап, тот, кто ускользнет от тебя, клянусь.

– Желаю ему этого, хозяин, – ответил Сатана. – Впрочем, разве есть необходимость в том, чтобы он отдался мне добровольно? Разве обязателен договор, чтобы он принадлежал мне? Разве нет у меня моей Жюльетты, чтобы погубить его? И не она ли, имея возможность снять с него обвинение в убийстве, оставит его гнить в тюрьме и обречет на смерть на эшафоте?

– Как? Жюльетта? Она может спасти меня?

– Может, хозяин, может, в тот час, когда ты уже давно вернулся, она еще видела графа де Серни: он покинул ее лишь в Буа-Монде, поскольку именно с ним она путешествовала. Господин де Серни скрывался в том почтовом экипаже, который ты встретил недалеко от Буа-Монде после того, как я оставил тебя. Мальчик, который предупредил тебя, догнал этот экипаж, когда форейтор отошел выпить, если помнишь. Как видишь, все пороки превосходно помогают друг другу, чтобы довести зло до конца. Мальчик видел только Жюльетту, он попросил ее передать первому путнику, которого они встретят, что дилижанс сломался, и рассказал, как только что встретил тебя. И поскольку Жюльетта, подталкиваемая неким злым гением, который руководит всеми дурными поступками этой женщины, поинтересовалась, кем был тот пассажир, которого она заметила на дороге, маленький Шарло чистосердечно ответил:

«Я слышал, как его называли господином бароном де Луицци».

– Как понимаешь, хозяин, то была весьма приятная новость для господина де Серни, который преследовал тебя, но, не зная, в каком бедственном положении ты находишься, он вообразил, что ты торопишься попасть в Тулузу. По его просьбе Жюльетта снова окликнула мальчика и спросила, сколько времени вы пробудете на постоялом дворе до отъезда. Шарло ответил, что вы сможете тронуться в путь только на следующий день. Господин де Серни решил, что успеет догнать тебя, и глубокой ночью, почти доехав до места, куда ехала Жюльетта, он поспешно покинул карету и пошел назад пешком, вооружившись двумя шпагами. Они не помогли ему ни против тебя, ни против его убийцы, так как ровно там, где я оставил тебя, его сразил ружейный выстрел, раздавшийся из придорожных зарослей. Убийца оттащил его в кусты, но, видимо, его вспугнули припозднившиеся дровосеки, он оставил труп, не успев его обворовать, и тем самым создал отягчающее для тебя обстоятельство: графа убили не разбойники, а личный враг, мотивом убийства которого не был грабеж. А кто, как не ты, был больше всех заинтересован в смерти господина де Серни?

– И Жюльетта знает об этом?

– Она знает, что ровно в девять часов вечера господин де Серни покинул ее и что ровно в девять часов вечера ты в шести лье от того места писал письмо госпоже де Кони. То самое письмо, которое она перехватила.

– И она конечно же знает, кто убийца? – Луицци задал свой вопрос с тем подчеркнутым выражением сарказма, которое свидетельствовало о его бессилии бороться с таким врагом, как Дьявол.

– Не имеет ни малейшего подозрения.

– Зато я знаю, кто он, – вскричал Луицци, – я знаю!

– И как его зовут?

– Жак Бруно, – ответил барон.

– Ах вот как, – удивился Дьявол, – Жак Бруно. Ну что ж, вот ты и спасен: ты скажешь об этом судьям, и они тебе тут же поверят.

Холодная насмешливость Сатаны отрезвила барона, он понял, что подобное разоблачение в суде невозможно без доказательств, у него же нет ничего. Кроме его убежденности в том, что лицо, которое он узнал на дороге в Буа-Монде, было ничьим иным, как Жака Бруно. Тогда, подобно человеку, тонущему в бурю, который хватается за все, что попадается ему под руку, будь то раскаленное железо или лезвие бритвы, барон сказал:

– Но Жюльетта может дать показания в мою пользу.

– Очень изобретательно, – хмыкнул Дьявол. – Она может как спасти тебя, так и погубить окончательно: все зависит от настроения твоей сестрички Жюльетты.

– А зачем ей губить меня?

– А зачем спасать? О! Конечно, если бы ты дал ей каких-нибудь пятьсот тысяч франков, как другой твоей сестре Каролине, если бы ты не отнял у нее любовника или, наконец, стал ее любовником…

– Какой ужас!

– Не все зависело от тебя, хозяин, хоть ты и желал этого. Чего же ты хочешь теперь? В твоей истории именно этого не хватает, но позор эшафота послужит компенсацией недостающему кровосмешению.

– О! Нет, нет, – запротестовал Луицци, – не старайся понапрасну, Сатана, не будет этого, и именно Жюльетта, именно она, на которую ты так рассчитывал, чтобы погубить меня, меня спасет, я заплачу ей за правду дороже, чем кто-либо когда-нибудь платил за ложь.

– Вот и хорошо, – согласился Сатана, – ты сделаешь Жюльетту богаче Каролины, ты озолотишь порок по более высокой цене, чем добродетель. Поистине, ты с каждым днем делаешь успехи.