Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

Его передатчик замигал.

— «Марк», атомный крейсер-авианосец типа «Феникс»… о, тут и чертежи есть, — Константин щёлкнул по запястью, открывая голографический экран и растягивая картинку до потолка. Гедимин мигнул.

— Четыре реактора⁈ Четыре антиграва⁈ Два километра в длину⁈ М-мать моя пробирка… Куда он со всем этим собрался⁈

— Ну что же, — протянул Хольгер, разглядывая внутренности крейсера. — Он в самом деле больше «Кондора». На целых сто десять метров.

Гедимин расставил руки, измеряя длину ремонтных коридоров, и вполголоса помянул уран и торий, а потом, подумав, — и способы спаривания приматов.

— Тебя туда не возьмут, — «успокоил» его Константин. — От экипажа требуется высочайшая благонадёжность и незапятнанная репутация. Скажи спасибо Стивену Марци!

— Его будут собирать по частям, — сказал Хольгер. — Смонтируют на кагетской базе и переведут на базу флота… и земляне ничего, совсем ничего не заметят. Если это Маркус с ними договорился, — он очень ловко маскируется. Даже обидно, что его дипломатические таланты достаются землянам, а с нами общается пафосный идиот.

Линкен, до того в молчании разглядывавший крейсер, развернулся всем телом, и Гедимин едва успел вклиниться между ним и Хольгером.

— Даже сейчас… — процедил взрывник, недобро сузив глаза. — Даже глядя на флагман нашего флота, вы нудите, как старые макаки! Что тебе не по нутру, Хольгер Арктус? А тебе, Гедимин Кет? Вы мечтаете вернуться в рабство? Жить в бараках и долбить граниты в шахте? Что, вам неприятно смотреть на символ нашей мощи? Два комка жалкой сли…

Гедимин ударил вполсилы, но этого хватило, чтобы Линкен отшатнулся, — удар в респиратор был не самым опасным, но очень неприятным для «мишени».

— Заткнись! — почти выкрикнул он, перехватив руку Линкена и завернув её за спину. — Никто не сказал ничего про вашу мощь! Гордись, если хочешь, — но корабль построен глупо. Такая махина никому не нужна и ничего нового не добавит!

Говорить было трудно — слова пробивались в сознание Линкена по одному и не сразу, и он отчаянно вырывался из хватки Гедимина. С другой стороны его придерживали Хольгер и Константин, и это помогло — где-то на середине последней фразы он перестал дёргаться и вяло мотнул головой — «сдаюсь».

— Извини, вспылил, — пробормотал он, прижимая ладонь к респиратору. — Но оскорблять Маркуса я не позволю. Даже вам. Скоро мы победим, атомщики. Скоро вы узнаете, что такое свобода. И этот флагман, что бы вы оба ни говорили, — залог нашей победы.

— Кто помнит параметры флагманов Солнечной Системы? — спросил Константин, отойдя от буйных сарматов подальше и снова развернув голограмму. — Из тех, что на слуху? Вот, например, «Моше Даян» — довольно скромных размеров…

Хольгер махнул рукой.

— Это Мацода. Они не любят больших кораблей. Ты ещё с Австралией сравнил бы, — там вообще нет официального флагмана… Тут надо брать Атлантис или Север. Вот «Стерегущий» — он на четыре метра меньше. Что внутри, не знаю… А вот «Джордж Вашингтон»… Тысяча девятьсот девяносто восемь метров после реконструкции, три антигравитационных блока… Ну да, наш Маркус всех обошёл. Ещё бы сила флота измерялась в размерах кораблей, — тогда мы точно всех победили бы!

— Два километра… — Гедимин посмотрел на спаренные реакторные отсеки и покачал головой. — Астероид на ядерном ходу.

Хольгер похлопал его по локтю.

— Ничего, атомщик. Если доживём, переделаем его на АЭС. Четырёх твоих реакторов хватит любой планете за пределами Земли. Поставим где-нибудь на Титане, будем терраформировать…

Гедимин покачал головой.

— Если Маркус доживёт — скорее сдохнет, чем согласится.

01 февраля 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Передатчик на руке Хольгера мигнул и громко загудел. Гедимин, собравшийся было спрыгнуть с края гусеничной платформы — он только что осмотрел реактор, возвращённый в тренировочный отсек, и нашёл его состояние терпимым — остановился, посмотрел на своё запястье и удивлённо мигнул.

— А со мной не связались, — сообщил он. — Кто там? Арторион?

Хольгер отмахнулся.

— С наукой покончено, атомщик. Я просился к Арториону, но он боится Ассархаддона… Это наш куратор. Вернулся на базу, инспектирует флагман и просит меня больше не называть Маркуса идиотом, не убедившись, что вокруг нет камер.

Гедимин хмыкнул.

— Теперь и на тебя доносят? Раньше самым неблагонадёжным был я… И как ему флагман?

— В отличие от нас обоих, Ассархаддон очень сдержан в выражении эмоций, — сказал Хольгер, недовольно щурясь на ремонтника. — И нам бы этому поучиться… Он предупреждает, что февральская группа увеличится на два сармата, и надеется, что это не создаст непреодолимых трудностей для нас.

Гедимин пожал плечами.

— Что пятнадцать, что семнадцать, — всё равно реактор задёргают… Васко, сходи за стульями, — двух не хватает.

…Они вышли встречать курсантов в коридор — по традиции, первое построение проводилось там. Новички выстроились полумесяцем по двое, Гедимин пересчитал их и удивлённо мигнул.

— Где ещё двое?

Сарматы переглянулись и дружно пожали плечами.

— Впервые о них слышу, — сказал за всех сармат с тёмно-синей кожей, исчерченной шрамами. — У меня список на пятнадцать курсантов. Вот…

Гедимин, в свою очередь пожав плечами, открыл список.

— Хорошо. Начнём с переклички. Кайя Тарс?

«Кайя… Переделанная самка?» — он внимательно посмотрел на сармата, шагнувшего вперёд. На самку он был похож не больше, чем остальные, а многочисленные шрамы на лице говорили о том, что жизнь у него была нелёгкая… впрочем, в этом самки не отличались от самцов.

— Имел дело с ирренцием? — задал Гедимин дежурный вопрос. — С другими ядерными устройствами?

Перекличка уже дошла до середины, когда в коридоре послышались быстрые шаги. Из-за поворота показались двое в чёрных скафандрах — сармат и филк. Узнав одного из них, Гедимин изумлённо мигнул.

— Альваро долго влезал в броню, — бесстрастно сообщил Константин,