Неповторимое. Том 2 - Валентин Иванович Варенников

слег, то главный терапевт Вооруженных Сил, который прилетел, разумеется, не только ради меня, а посмотреть и других больных, сделал заключение: дело идет на поправку (это о пневмонии). Через пару дней он улетел, а у меня внакладку – малярия. Но самое интересное – ни министр обороны С.Л. Соколов, ни начальник Генштаба С.Ф. Ахромеев даже ради приличия не предложили, чтобы я выехал в Москву, на лечение. Конечно, я бы не улетел, но все-таки… И это не забывается.

Прихватил я в Афганистане еще одну болячку и носился с ней до марта 1991 года. Когда стало совсем уж невмоготу, меня располосовали, очистили от скверны, и вот еще дышу, да еще и тружусь.

Во время полета из Кабула «последним» рейсом и думая об Афганистане, о наших воинах, погибших и живых, я думал и о том, что нас ждет в Советском Союзе, на моей Родине, которая с 1985 по 1989 год резко преобразилась к худшему. А в Афганистане мне довелось побывать еще и после вывода наших войск.

Дело было так. После 15 февраля 1989 года наши поставки в Афганистан были прекращены. Тем самым формально и односторонне (только нашей стороной) выполнялось положение Женевского соглашения о прекращении поставок вооружений, боеприпасов и другого военного имущества враждующим сторонам. Однако США не только не прекратили свои поставки оппозиции, а, наоборот, усилили их. Поэтому уже в марте 1989 года Наджибулла официально обратился по этому поводу к советскому руководству, а последнее в лице Политбюро ЦК КПСС в своем постановлении от 12 марта 1989 года объявило решение о возобновлении поставок. На этой основе создается «воздушный мост» Ташкент – Кабул и формируются четыре автоколонны по сто большегрузных автомобилей каждая, которые должны возить грузы в Кабул (водители-добровольцы с высокими окладами). Естественно, непосредственное руководство этими мероприятиями было возложено на меня, как на Главнокомандующего Сухопутными войсками и военачальника, знающего эту проблему. Изучив обращение Наджибуллы, я взял с собой небольшую группу толковых офицеров, в том числе полковника А.А. Ляховского, который прекрасно помогал мне во многих поездках, и полетел в Термез. Предварительно попросил передать мою просьбу Наджибулле, чтобы он прислал в Хайратон (главная база Афганистана по другую, относительно Термеза, сторону реки Амударьи) вице-президента генерала Рафи. С ним на месте мы должны были решить все проблемы обеспечения страны и ее вооруженных сил. Пограничники получили все команды о переезде моей группы через границу. Встреча с афганскими товарищами была очень приятной, правда, с кое-какими особенностями. Мы приехали в камуфлированной форме, в сапогах, а Рафи и его окружение – в щегольских костюмах, в лакированных туфельках и т. п. Но несмотря на это, я потаскал (каюсь!) группу Рафи по всей базе, в том числе и там, где грязь по колено. Зато показал, какие у них громадные запасы и оружия, и боеприпасов, и продовольствия. Мука и сахар в мешках лежали даже под открытым небом, так как хранилища оказались забиты полностью. Надо только вывозить. И когда в итоге я сопоставил, что просит Наджибулла и что афганцы имеют в Хайратоне, то оказалось, что запрос мог быть покрыт 10–15 раз только за счет уже имеющегося запаса. Тем не менее в заключение я сказал, что приехал не ревизию делать, а предложить афганской стороне развернуться с подвозом самостоятельно. Что же касается нашей помощи, то я объявил и о существовании «воздушного моста», и о четырех колоннах автомобилей по сто единиц каждая. Кстати, посоветовал использовать эти колонны для вывоза продовольствия базы Хайратон, для чего предложил максимально усилить погрузочно-разгрузочные команды. Все предложения были приняты. Работа закипела. А через месяц, в апреле, я еще раз заглянул в Хайратон. И еще раз подтолкнул афганцев к действиям. Кстати, самолетами мы перебрасывали тысячи штук огнеметов «Шмель», которые были быстро освоены и эффективно применены в боях под Джелалабадом. Потом у меня состоялась поездка в Кабул и в Кандагар. Как я и обещал Наджибулле, в мае 1989 года я прилетел в Кабул. Естественно, предварительно доложив о своем намерении министру обороны и получив от него добро (но о своем замысле слетать еще и в Кандагар – не говорил). И вот я наконец у радостного Наджибуллы. По сравнению с недавним прошлым он заметно отличался большей степенностью, уверенностью. Это было очень важно. Если тогда он был нервозен и излишне суетлив, что можно было объяснить неясностью обстановки и особенно перспективы, то теперь все это исчезло. Когда он пожал первые плоды побед под Джелалабадом без малейшего участия советской стороны, то и пришла эта уверенность.

– Ну вот, как мы с вами говорили, так и получилось: Вооруженные силы Афганистана способны отразить удары любого агрессора, – начал я беседу. – Мы гордимся вами и вашими воинами.

– Спасибо. Действительно, мы говорили на эту тему… Но тогда было много неясного, – уклончиво ответил президент, прекрасно понимая, на что я намекаю.

Мы обсудили подробно военно-политическую обстановку в стране, детально разобрали возможные варианты развития событий, разложили по полочкам наши поставки. Наджибулла хвалил огнемет «Шмель», реактивные установки «Град», «Ураган» и «Смерч» (все они были на вооружении у наших афганских друзей) и особенно снаряды к ним (точнее – ракеты). «Это во многом нам помогло», – подчеркнул Наджибулла и далее попросил, чтобы поставки особенно этих видов воружений были бы стабильными.

В последующие дни я, как мы и договаривались с Наджибуллой, встречался с председателем правительства, со многими министрами. В целом это были теплые встречи, хотя уровень откровенности был разный. Если министр обороны Ш. Танай выкладывал все наружу, в том числе как выглядят отношения между ним и президентом (отношения были крайне плохими), то министр госбезопасности Якуби хоть внешне и был доброжелателен, но ни одного живого вопроса не затронул. Однако он всегда был таким. Возможно, в МГБ так и надо действовать.

Шахнаваз Танай говорил, что Наджибулла поставил командирами корпусов и подавляющее большинство командиров дивизий – из числа «парчамистов». Тем самым создал условия, когда они приказ министра обороны выслушивают, но не выполняют (часто перезванивают напрямую Наджибулле и получают на это его одобрение). Было видно, что такое положение долго не продержится. А это фактически снова ставит под вопрос устойчивость власти вообще. Все это было только на руку оппозиции. Что-то надо было предпринять. Но что? После снятия Гулябзоя с должности министра внутренних дел Наджибулла просто возненавидел «халькистов» (кстати, Гулябзой, на мой взгляд, был по всем показателям самый лучший после Пактина министр ДРА). Наджибулла прямо заявлял, что «халькисты», как и оппозиция, борются за власть, поэтому они с