Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - Рустам Максимов

– А как же мои корабли – корабли великого клана Мавораш??? – буквально взвыл вождь краснокожих. – Хотите их бросить на радость врагам?

– Корабли надо сжечь, корабли не идти по земле, – произнес Трапанг, за что удостоился яростного взгляда со стороны взбешенного хитайтара.

– Без гарантии, но, судя по этой линии, мы пойдем по воде, – я ткнул пальцем в карту. – Возможно, это какой-то старый канал.

– Старый канал? – Улдашюр в прямом смысле этого слова схватился за голову. – Кто его выкопал? Кто живет на его берегах?

– Мы слышали, что где-то там живут страшные чернокожие великаны, которые едят людей. Это все, что мы знаем о тех местах, – честно признался я. – Ты видел в деле наше оружие, видел, что крупнокалиберные пули сотворили с ютийцами…

– …Вспомни, как наши друзья убили голубого яузюна, – перебил меня Альберт Петрович. – Такая же смерть ждет любого, кто попадется в прицел пулемета.

– Мои воины никогда не забудут о той охоте! – услышав про членистоногое чудовище, хитайтар взял себя в руки. – Хорошо, найшуды не станут драться с ютийцами. Мы пойдем через озера и реки.

– Улдашюр, нет необходимости убивать пленных ютийцев и топить трофей, – я вновь вступил в разговор. – Давай снимай своих бойцов с этого галеона.

Пока мы занимались планом спасения и убеждали вождя краснокожих не спешить записываться в камикадзе, сигнальщики насчитали восемь пятимачтовых гигантов и пять трехмачтовых «галеонов». Ютийская эскадра шла строем пеленга, явно рассчитывая в конце концов прижать нас к западному берегу залива. Ветер не особо благоприятствовал ютийцам, но, если бы мы попытались обойти их, проскочив у головного пятимачтовика под носом, противник с легкостью бы парировал такой маневр найшудов.

– Я вижу «Эссекибо» и «Эктабан», – хитайтар поднес к глазам украшенную инкрустацией подзорную трубу. – Где же «Эхоро» и «Эларрос»?

Сняв с борта трехмачтового парусника призовую команду, «Эмори» медленно двинулась юго-западным курсом, ожидая, пока бригантины-шебеки нагонят флагман.

– «Эхоро» и «Эларрос» ушли вперед вчера вечером! – перегнувшись через планширь, прокричал капитан Заранг, когда его «Эссекибо» поравнялся с «Эмори». – Ночью мы их не видели!

– Надеюсь, они повернут обратно, – пробурчал Улдашюр, прикладываясь к кувшину с пивом. – Эй, на мачте! Смотреть в оба!

Ютийская эскадра не торопилась и не препятствовала соединению наших сил, четким строем и численным превосходством внося сумятицу в души уроженцев архипелага Найшу. Впрочем, ни один из найшудов даже не заикнулся о сдаче в плен либо о почти гарантированном поражении в морском сражении. Суровые молчаливые воины деловито готовили к бою катапульты и «скорпионы», бросая недоуменные взгляды на дрейфующий за кормой трехмачтовик – перед тем, как покинуть корабль, призовая команда заперла всех пленных в трюме. Живыми, не тронув ни одного человека.

– Два судна слева по курсу! – спустя три часа, когда уже бывший трофей остался далеко позади, сигнальщик заметил чьи-то паруса.

– «Эхоро» и «Эларрос», – с облегчением выдохнул хитайтар. – Братья, поднажмите! Оторвемся от ютийцев, сожри их голубой яузюн!

Сидевшие на веслах поднажали, в результате чего все пять бригантин-шебек клана Мавораш увеличили скорость примерно на один узел. Слегка изменив курс, чтобы заставить противника идти почти против ветра, флотилия полным ходом устремилась к устью Зайхаги.

Ютийская эскадра заметно поотстала, но продолжала упорно оттеснять нас к западному побережью залива. К вечеру наши сигнальщики, внимательно наблюдавшие за горизонтом, доложили, что силы врага возросли – к погоне подключились еще три-четыре парусника, подошедшие с оста. Размеры и классификация этих кораблей так и остались в тайне, так как на акваторию залива опустилась ночная тьма.

На следующий день, примерно через час после полудня, справа по курсу была замечена земля – холмистая местность, покрытая перелесками. Еще через три часа флотилия подошла к устью реки, отделявшей, по словам Улдашюра, владения земледельцев от территорий кочевых племен. К этому времени на восточном горизонте широкой дугой белели паруса шестнадцати кораблей противника, отсекавших нам путь в океан.

– Поуже Невы будет, – хмыкнул Альберт Петрович, глядя, как «Эхоро» осторожно втягивается в русло реки. С бака шебеки каждые три минуты бросали в воду лот, промеряя глубину фарватера. – Что-то я не вижу по берегам ни селений, ни фортов, ни людей.

– Мои соотечественники редко посещают эти места, – хитайтар дернул плечами, нервно обернулся назад, в -дцатый раз за последний час пересчитал парусники ютийцев. – Уже семнадцать…

– Мы пойдем в арьергарде, – утвердительным тоном заявил майор Рачко. – Два Дэ-Шэ-Ка охладят головы наших преследователей.

– Русские, убейте их всех, – Улдашюр заглянул в кувшин, с сожалением констатировав, что тот полностью опустел. – Эй! Принесите пива на мостик!

Следом за «Эхоро» в Зайхагу одна за другой вошли еще три бригантины нашей флотилии, наконец, очередь дошла и до «Эмори». Корабли вражеской эскадры заполонили весь горизонт – мы насчитали восемь пятимачтовых и десять трехмачтовых парусников, очень похожих на оставленный нами трофей.

– Даже если они зайдут в реку с попутным ветром, им не удастся догнать нас, – спустя пару часов, понаблюдав за столпотворением в устье, бывший кэгэбэшник посмеивался над незадачливыми ютийцами. – Им придется спустить шлюпки, которые мы размолотим в щепки.

На заходе солнца, когда один из трехмачтовиков все-таки сунулся в русло Зайхаги, преследователи действительно спустили на воду шлюпки. Штук тридцать, не меньше. Погрузка солдат заняла у врага еще некоторое время, поэтому ютийцы бросились в погоню уже ночью, при бледном свете парочки местных лун. Мы к этому времени прошли по реке не менее четырех миль, стараясь держаться середины русла.

– Воины народа Найшу очень выносливы, но утром многие из них не смогут сражаться из-за сильной усталости, – выдув один за другим целых четыре кувшина пива, хитайтар покачивался в такт движений гребцов.

– Надо встать на якорь и показать этим уродам кузькину мать, – Альберт Петрович махнул рукой в сторону хорошо различимых в лунном свете силуэтов ютийских шлюпок. – Только так мы выиграем время для отдыха.

– Русские, убейте их всех из пулеметов! – вождь краснокожих засадил кулаком по планширю, позабыв про то, что держит в руке кувшин. Осколки керамики впились в ладонь Улдашюра, он выругался на языке найшу. – Всех!

Остальное было делом техники. Встав на якорь, мы подождали, пока вереница вражеских шлюпок подойдет на полторы сотни метров, и хладнокровно открыли огонь. Парочка ярких лун отражала достаточное количество солнечного света, поэтому мы били короткими, старательно выцеливая каждую мишень.

Грохот ДШК разносился над речной гладью и по всей округе, распугивая диких животных, заглушая отчаянные вопли умирающих ютийских бойцов. Противник ответил нам градом стрел, впивавшихся в щиты, палубу, мачты или просто падавших в воду, однако уже через пару минут число стреляющих лучников стало сокращаться с пугающей быстротой.