Своя среди чужих - Тася Герц

— Вы оба упрямы. В таком случае, никакого взаимного согласия не будет. Неужели, ты готов потерять место в компании из-за своей мечты стать музыкантом?

— Это моя мечта, Элиз. Пусть вы в нее не верите.

— Тогда поговори с отцом. Убеди его принять твою сторону. И не дай разрушить ваши отношения. Потому как я уверена, что у тебя нет плана на случай, если отец вдруг решит перейти к воспитательному процессу. А ты знаешь, что это значит.

Элиза вышла из кабинета. Даниэль взял из ящика стола старую потертую книгу, которую ему в детстве читала мама. Небольшой томик стихов. Оставаясь дома один, он ходил из комнаты в комнату, нашептывая полюбившиеся строки. Подчеркивал понравившиеся слова или же целые предложения. Сейчас, он просто хотел поделиться с кем-то своими переживаниями. Облокотившись на спинку кресла, приложил книгу к груди. Посмотрел на стакан с нетронутым виски и тяжело вздохнул. Даниэль, не был пьян уже долгое время. Стакан с виски в его руке, это что-то вроде успокоительного процесса. Как для бывшего курильщика незажженная сигарета в руке или во рту. Остается привычка, с которой ему комфортно находиться.

Я проснулась от лая соседского пса. Умывшись, одевшись, поехала к Эмми, чтобы выпить вкусный зерновой кофе и поговорить о прошлом вечере. Подруги еще не было на работе, и я решила подождать ее за завтраком, заняв столик у окошка. Сделав заказ, достала блокнот, и на чистой странице на первой строке написала цифру один. А далее вписала то, чем бы хотела заняться в ближайшее время. Это первый маленький шаг к новой жизни. Первая ступень поменять и полюбить себя. Потому что то, кем я сейчас являлась — это серое бесформенное пятно. Да, именно такой категоричной была к себе в последнее время. А что в этом такого?

Мужчина не спеша вошел в кафе. Обменялся рукопожатием с барменом и что-то спросил у него, наклонившись вперед. Бармен покачал головой и занялся своим делом. Даниэль присел на стул и осмотрелся по сторонам. Заметив Тасю, прищурился: кажется, он уже видел ее раньше. Незнакомка, что была вчера на вечере у Захарченко. Он даже вспомнил, какое платье было на ней. Даниэль медленно направился к ее столику. Но звонок мобильного телефона в кармане остановил его на половине пути. Ответив на вызов, мужчина поспешно вышел из кафе.

— Ты где витаешь? — голос Эмми вернул меня в реальность. Она положила передо мной журнал и улыбнулась. — Оцени. Интерьер, музыка, и даже шеф-повар с его изысканными блюдами будут в этом кафе восточного стиля. Тебе нравится? — радостно спросила Эмми, вставляя свой британский акцент в предложение.

— Я думаю, что это хорошая идея, но есть риск. Потому как большинство потребителей все же предпочитают классику.

— Возможно. Но я готова к трудностям. К тому же всегда можно поменять решение. А пока все будет именно таким. И это кафе будет моим уже сегодня.

После долгожданного звонка, взгляд Эммы изменился. Она лишь смогла разочарованно выдохнуть:

— Не может быть. Он это снова сделал.

Прибыв на место, где располагалось кафе, Эмма уверенно вошла в двери.

— Что значит, вы не можете его продать? — направилась она к мужчине.

— Появился другой покупатель. И он предложил сумму вдвое больше вашей суммы. По-вашему, я должен был ему отказать?

— Да! — выпалила она, но тут же спокойно продолжила: — Послушайте, у нас с вами был уговор. Бумаги уже готовы. Вы обещали, что кафе будет моим.

— Я ничего никому не обещаю. Если сможете предложить больше, чем предложил ваш оппонент, тогда оно ваше. Это бизнес, Эмма Валерьевна.

— Тогда мне придется утроить сумму, и это кафе все равно будет моим, — Даниэль поправил воротник серого атласного пиджака.

На его лице красовалась довольная ухмылка. В глазах сверкали искорки. Этот мужчина и вправду знает себе цену. Горделивый и самоуверенный, он подошел к Эмми.

Эмма смотрела на него сверху вниз, крестив руки на груди. Как же сильно она его ненавидела сейчас.

— Мои поздравления, — холодно сказала она, а потом добавила: — Не смог удержаться от возможности снова вставить мне палки в колеса?

— И всегда в цель. Не думал, что ты так легко сдашься. Еще немного и твоя мечта ускользнет от тебя, как и две другие. Не хочешь отстоять свое право владеть этим кафе?

— Нет, не хочу играть в твои игры.

Она была безумно расстроена и хотела съездить чем-либо ему по лицу. Но сжимая кулаки, выпрямила спину и направилась к выходу. А у дверей задержалась. Потом выдохнула, развернулась и спросила:

— Почему мы не можем быть друзьями, как раньше? Может, поговорим об этом вместо того, что бы спорить?

Даниэль не любил вспоминать прошлое. И всякий раз, при упоминании о разрушенных отношениях их семей, он разворачивался и уходил. И вот сейчас, он отвел взгляд в сторону и опустил голову.

— К чему эта война? Несправедливо обвинять меня в том, что сделал мой отец когда-то. Я всегда была на твоей стороне. Отстаивала твою позицию даже после того, как он выгнал тебя с фирмы. Тем самым, я окончательно разрушила с ним отношения. Я не общаюсь с отцом уже долгое время, — Эмми выдохнула, а после минуты молчания, добавила, пройдясь взглядом по помещению: — Даже сейчас, я нахожусь на твоей стороне. Хочешь это кафе? Забирай.

— Значит, вы раньше дружили? — спросила я, садясь в машину.

– Я до сих пор считаю его другом.

— Но он себя ведет иначе.

— То, что ты видишь, — его манера общения, — это ненастоящее. Я знаю его с детства. И считаю неправильным, настраивать нас друг против друга. Из-за вражды старших не должны страдать дети. Жаль, что не все это понимают. Рано или поздно он сдастся. Устанет от бессмысленной войны.

— И ты позволяешь ему выигрывать?

— Я с ним не воюю. Он может сколько угодно наступать мне на пятки и прижимать к стене, но я не стану вестись на это.

Эмми остановила машину поблизости от дома, где живу я. Она указала на стоящего у подъезда парня. Тот нервно курил и после каждой затяжки делал глоток пива. От его вида меня затрясло. Нет, я не готова говорить с ним сейчас. Пугало то, что и он не готов к серьезному разговору. От одной мысли о встречи с ним, затошнило.

— Я уже две недели бегаю от него. Не хочу встречаться с ним сейчас. Не готова.

— Хочешь, Олег с ним немного побеседует?

— Было бы хорошо, но это лишь подстегнет его еще больше.

— Он когда-нибудь бывает трезвым? И ты еще удивлялась, почему я его терпеть не могу. Моя ненависть к этому типу появилась в первый же день, как только ты показала его фото. Мне надо было еще тогда послать Олега поговорить с ним. И сейчас, я собираюсь сделать именно так.

— Эмм, не надо, — остановила я подругу, прекрасно зная, кто такой Олег.

— Тогда перебори свой страх и поговори с ним. Иначе, я дам полную свободу действий Олегу. Уж, он-то знает, как таких перевоспитывать.