Игра смертных грехов - Свантье Опперманн

Кира боялась, что и сегодня потеряет контроль над собой. Первый день в школе всегда превращался для девушки в испытание. А она совсем не была готова к борьбе. Кира чувствовала в своих венах стремление разрушить все вокруг. Вчерашние раны были слишком свежими.

Вместо того чтобы последовать за всеми в здание, девушка развернулась и пошла по узкой тропинке рядом со школой. Дорожка вела в маленький парк. Там обитали прогульщики, курившие по утрам. Кира не знала, куда идти. Однако она не собиралась провести сегодняшний день в маленьком классе со школьными врагами.

– Они никогда этого не поймут, – сказал кто-то, когда девушка покинула школьную территорию.

Кира испугалась, услышав грубый мужской голос. Она обернулась и изучила своего собеседника. Мужчина был высоким и стройным – как игрок в поло. Вокруг холодных серых глаз вырисовывались первые мимические морщины. Элегантный костюм давал понять о своей высокой стоимости. Золотая нашивка на нагрудном кармане антрацитового костюма тотчас вызвала любопытство Киры.

– Что вы сказали?

Она обычно не разговаривала с незнакомцами и охотнее наблюдала за людьми с более безопасного расстояния. Безопасного для них расстояния. В этом же случае Кире хотелось знать, правильно ли она все расслышала.

– Они никогда этого не поймут, – повторил мужчина. – Кто ты такая и что умеешь.

– О чем вы говорите?

– Ты отлично понимаешь, о чем я говорю.

Кира попыталась скрыть беспокойство и изобразила отстраненное выражение лица. Девушка двенадцать лет жила в Парсонс-Энде – и никто не замечал ее способностей. Даже мать, казалось, сопротивлялась тому факту, что ее дочь обладала сверхъестественными силами и могла переносить свой гнев на других. А теперь здесь появляется этот сноб и пытается что-то о ней выяснить?

– Ты никогда не спрашивала себя о том, что кроется за твоим даром? – спросил незнакомец.

– Даром? – Это слово застряло у Киры в горле, будто сухой рождественский кекс. – Вероятно, вы имеете в виду мое проклятие.

На лице мужчины растянулась улыбка. Он оперся на темно-серый зонтик. Только сейчас Кира заметила: рукоять была выполнена из оленьего рога. Наверное, олень не ожидал такого подвоха, пробегая по лесу с гордо поднятой головой.

– Не проклятие. Порок, – сказал незнакомец.

Кира равнодушно пожала плечами.

– Или так.

– Нет. Это и есть порок, – мужчина игриво перебирал зонтик между пальцами и подошел к девушке.

– Кира, ты олицетворяешь один из смертных грехов. Один из семи пороков, если использовать правильную терминологию. Но зачем заострять внимание на таких мелочах? Ты – гнев. И я могу помочь тебе удержать его под контролем.

– Эти семь?.. – Кира недоверчиво рассмеялась. – Что?

Она немного знала про смертные грехи. Разве что одно: они как-то связаны с религией. С этой темой девушка совсем не могла – или не хотела – быть связанной. Кира покачала головой в недоумении.

– А я думала, что я сумасшедшая.

– Я, как и ты, совсем не сумасшедший, – сказал мужчина, остановившись на месте. – По крайней мере, я надеюсь на это. – Он пожал плечами. – Гнев определяет тебя. И ты определяешь гнев. Все просто.

Кира ошеломленно уставилась на незнакомца. Это не могло быть правдой. Мужчина врал ей. Он являлся одним из тех людей, которые на первый взгляд кажутся невинными, однако в процессе беседы проявляют себя психопатами. Сначала ты показываешь им дорогу, а потом лежишь связанный в багажнике его грузовика. Кира отшатнулась.

Мужчина вытащил из кармана белый тканевый платок и подал его девушке.

– У тебя снова течет кровь.

Она посмотрела на свои руки. Кира неосознанно сжала их в кулаки и слишком сильно надавила на рану. Тонкая струйка крови стекала по большому пальцу левой руки. Девушка решила проигнорировать ее.

– Вы кто такой? – спросила Кира, серьезно глядя на своего собеседника. В ее голосе впервые прорезалась ярость. – Дьявол?

Мужчина рассмеялся.

– Было бы неплохо.

– Не вижу ничего смешного. Это вы начали разговор про смертные грехи.

– Дьявол вопреки всем твоим предположениям никак с ними не связан, – сказал мужчина. – Но да, наверное, я забыл про вежливость. Меня зовут Эллиот. Эллиот Хэммонд.

Кира нерешительно приняла рукопожатие.

– Чего вы от меня хотите?

– Тебе о чем-то говорит эта эмблема? – Эллиот указал на вышивку на своем нагрудном кармане. Только вблизи Кира увидела богато украшенную букву «И», вокруг которой расположились семь маленьких символов животных. Она видела эмблему впервые.

– Это символ салигий, – сказал Эллиот, будто что-то стало понятнее. Но этого не произошло. Кира никогда не слышала этого слова. Салигия? Звучало как сангрия. Она даже не знала, из какого языка позаимствовано это слово.

Но все вопросы в ее голове куда-то делись – ведь последующие слова Эллиота оглушили девушку, словно бомба.

– Ты – салигия, Кира. И ты со своими способностями не одинока.

Kогда Кира вернулась домой, голова разрывалась от встречи с Эллиотом. Слова мужчины повергли ее в шок.

На мгновение девушке даже показалось, что она себе все придумала. Разум судорожно искал объяснения ее силам. В отчаянии он даже сделал вид, будто знает ответы на вопросы Киры. Сознание даже изобрело ей воображаемого друга Эллиота Хэммонда. Красивого, странного мужчину с жутким смехом. И эти глупости про пороки. Ну все. Теперь Кира сходила с ума. Или все-таки Эллиот Хэммонд считался более сумасшедшим из них двоих?

С кучей вопросов в голове Кира села за рабочий стол. Она внезапно осознала пустоту собственной комнаты. Голую стену украшали только фотографии черного ворона. Тот раньше целыми днями сидел на фонаре перед ее окном. Бельевая корзина рядом с дверью была переполнена черной одеждой. Декор комнаты выглядел очень скудным. Словно кто-то запретил Кире выражать свою индивидуальность. Девушка хотела отгородить ее, как и гнев, от внешнего мира.

Некоторое время Кира пялилась на черный дисплей телефона. Что вообще за семь пороков? И почему именно к ней они имеют какое-то отношение? Девушка взяла в руки смартфон и начала поиск. Картинки, символы и рисунки отражались на дисплее. Изображения выглядели даже гротескными. Люди горели в аду. Уродливые лица смеялись над ними, а дьявол мрачно улыбался. Это было жутко.

Это все она? Порок? Когда девушка больше не могла выносить вид странных изображений, она отложила телефон на письменный стол. Почему Кира не может быть нормальной? Как ее одноклассницы с их нормальными семьями, лучшими подругами и парнями.

Но что имелось у Киры? Только ее гнев.

Эллиот думал, будто может помочь девушке контролировать эмоции. Но Кира не хотела их контролировать. Она желала избавиться от гнева и от боли, пронзающих все тело. Она будто была лишним органом.