Краденое счастье - Ульяна Соболева

— Трэк нравится? Кто поет?

Знает город и не знает модные хиты?

— Светлана Лобода.

Не отреагировал. Зачем спросил не понятно. Въехали на мою улицу — темень беспросветная. Ни одного фонаря.

— Твой муж не мог тебя забрать или встретить?

— Он допоздна работает, — огрызнулась и старалась на него не смотреть. — а у меня есть ноги.

— Я заметил. — приподнял черную, резко очерченную бровь и усмехнулся, поглядывая на мои колени и порванные колготки.

Невольно поправила юбку, которая порвалась по шву сбоку при падении. Каждое его слово резало нервы. Казалось, что любое из них имеет какой-то подтекст и намек. Все в нем орало об уверенности, что он лучший. Во всем. Это чувство превосходства читалось в каждом жесте. И взгляд колючий, цепкий.

— Коленку намазать надо. Аптечка в бардачке. Достанешь — я обработаю.

И продолжает на ноги смотреть таким взглядом, что меня от него в дрожь бросает и щеки разрывает от прилившей к ним крови.

— Дома намажу. Как раз приехали. Остановите возле первого подъезда.

Затормозил рядом с бордюром, выхватывая фарами старое здание. Я пулей выскочила из машины. Ни спасибо, не до свидания. Лишь бы в подъезд заскочить и чтоб дверь закрылась. Там домофон и он просто так не войдет. Не оглядываясь, не благодаря. Просто сбежать, скрыться, исчезнуть. У меня муж дома, я счастлива, я любима.

Я счастлива и любима. Счастлива и любима. Уже лет семь счастлива и столько же любима. Считая про себя ступеньки, спотыкаясь и чувствуя, как знобит и покрывается мурашками кожа. Скорее переступить порог квартиры и…Руку в сумку, пошарила по дну — нет ключей. Где они? Чееерт. Я же их забыла. Дернула ручку. Позвонила. Никто не открывает. Постучала — тишина. Снова набрала Диму — сбросил звонок. Или это связь такая. Не мог сбросить. А вдруг что-то случилось?

Прислушалась, но за дверью звонок не раздался. Димы нет. Он не дома. Выглянула в окно подъезда — незнакомец еще не уехал. Говорит по сотовому и ходит возле бордюра. Я набрала Нюрку.

— Прости, что поздно. Дима не звонил твоему Сашке?

— Таткааа. А он у нас. Они поздно пришли и спать завалились.

— Черт. Я же ему говорила, что ключи забыла! И телефон отключил!

— Приезжай к нам. Я думала ты знаешь, что они вместе с Шуриком ходили пиво пить.

* * *

Да уж. Приезжай. Транспорт в это время не ходит, а у меня нет ни копейки и стыдно просить ее такси оплатить сами еле концы с концами сводят. Только недавно малыш родился…А Дима пока что детей не хочет. Говорит сначала надо на ноги стать. Семь лет уже говорит. И он прав. Наверное….только когда станем мне неизвестно. С каждым днем кажется, что мы их скоро протянем.

Снова посмотрела в узкое окно — все еще стоит внизу, болтает и пинает камень. Можно сказать «гоняет» его по асфальту. Похож на дикого шакала. Юркий, приземистый, мускулистый и такой же опасный.

Сама не поняла, как спустилась вниз и толкнула дверь подъезда. Парень поднял голову и посмотрел на меня пронзительным взглядом. Вздернул одну бровь и отключил сотовый.

— Что такое? Тебя не дождались? Или муж выгнал?

И снова эта наглая ухмылочка с ямочкой на щеке. Зубы белые сверкают и татуировка на пальцах притянула взгляд, когда он хрустит ими, сложив вместе и выгибая назад.

— Нет…На работе задержался, а я ключи забыла. Вы не могли бы подвезти меня в другое место.

— Такси вызови.

Выдохнула и отвернулась.

— Кошелек дома забыла.

— Он у тебя в сумке.

Стиснула открытую сумку. Глазастый и наглый черт.

— В нем пусто.

Прозвучало жалко и ничтожно.

— Ясно. Садись.

Открыл дверцу, впуская меня в теплый, пахнущий новенькой кожей, салон автомобиля стоимостью с десять моих мечт. Села на переднее сидение и выдавила из себя:

— Спасибо.

— Адрес говори.

Пока ехали молчал. Только один раз спросил:

— Замерзла?

— Нет.

Соврала и постаралась не дрожать. Он включил обогрев и сделал громче музыку. Постукивает пальцами по рулю. Кивает в такт ритму. Челка падает слегка на лоб. Скулы сильные сжимаются и разжимаются, смуглая кожа поблескивает в слабом освещении салона. Пока ехали ему несколько раз позвонили. В последний это была девушка. Я не слышала, что она говорит, но слышала женский голос.

Он ответил очень раздраженно на другом языке. Действительно или испанском или итальянском.

— Адьос! — отключился и бросив на меня взгляд, крутанул руль — Диос! Ла идиота!

Отшвырнул сотовый на заднее сидение. Тот еще несколько раз зудел, но незнакомец не обращал на него внимание. Смотрел впереди себя.

Остановился у подъезда Ани и я распахнула дверцу, чтобы выйти, но незнакомец удержал меня за руку.

— Может встретимся завтра? Покатаемся! — выразительно посмотрел в вырез моего платья, и я сжала воротник куртки прикрывая грудь, выдернув руку из его цепких длинных пальцев.

— Я замужем!

— Да…точно. Замужем. Как я забыл? Тебя же ждут.

Его ухмылка заставила меня задохнуться от злости. Со всей силы шваркнула дверью и зашла в подъезд. Щеки горели и жгли и мне казалось, что меня только что по ним отхлестали.

***

— Ох ты ж бляяя! Воу! Мазерати! Это Мазерати! — Аня смотрела в окно, приоткрыв рот, — Ох-ре-неть!

— Этот Мразерати сбил меня на перекрестке. А потом домой подвез.

Я склонилась, чтобы рассмотреть счесанную коленку.

— Сильно ободрала. Давай перекисью промою.

— Че не спим?

Резко подняла голову и увидела Диму в дверном проеме. Стоит без рубашки с пустой бутылкой из-под пива в руке, облокотился о косяк.

— Привет, киса. — виновато улыбнулся и помахал мне рукой. — он тебе денег дал, да? Или нет? — улыбка пропала, и он прошел на кухню неуверенной походкой, — Надо было бабла с него срубить, ты че протупила?

Дима подошел к окну, распахнул его и закурил. Даже в полумраке было видно насколько красивое у него лицо. Когда мы познакомились мне было семнадцать и девушки сходили по нему с ума. Все, кого я знала тяжело вздыхали, когда произносили его имя. Димка крутился и умел заработать деньги. Тогда мне именно так казалось. Развлекал толпы гостей по клубам, был знаком со всякими интересными людьми. Когда мы начали встречаться у меня глаза широко распахивались и открывался рот от той жизни, что он вел. Вечный праздник. Днем какая-то работа на которой он что-то там продавал несчастным покупателям по телефону, и он умел продать все, что угодно вплоть до старых поношенных трусов. Подвешенный язык и харизма заставляли людей ему верить. Иногда он говорил, что его могут поймать и оторвать ему яйца за то, что он делает. А я считала, что он храбрый и ужасно рисковый.