Чужая - Наталья Семенова

Не знаю, что натворила ты, но мне дали соседку в наказание. Я уверена. Это всё их психологические приёмчики, словно они были на моём месте и слышали, что говорила та овца...

Я с интересом смотрю на присевшую у чемодана девушку. Психологические приёмчики, значит? О сеансах психотерапии нам с Элей тоже было известно. Мы в принципе с ней постарались узнать о «Золотом городке» как можно больше.

Исправительный лагерь существует вот уже десять лет. Многое здесь происходящее тщательно скрывают от посторонних глаз. А за последние два года, как только на пост директора вступил некий Жевнов Игорь Олегович, вообще информации не добыть. Возможно, они начали брать с детей расписки о неразглашении...

— Что ты сделала? — спрашиваю я у блондинки, не надеясь на успех, и прохожу в глубь комнаты.

Легкие занавески красиво оформляют огромное окно, а с двух сторон от него, у стен, стоят две большие кровати. Они даже на взгляд блаженно мягкие. К этой кровати-то я и спешила, когда под ноги подвернулся чемодан. Уж очень хотелось испробовать на себе её удобство. Старая, железная и скрипучая кровать у меня дома давно сидела у меня в печёнках. Не говоря о том, что она уже как сто лет сильно просела, и укладываясь спать, я словно проваливалась в тесную яму.

Хоть немного отдохну от неё здесь.

— Всё верно: моя — справа, твоя — слева, — кивает сама себе девчонка, вернувшись из коридорчика.

— Не трудно догадаться, — усмехаюсь я, выразительно глянув на заваленную одеждой кровать напротив. Её вещи также занимали два мягких кресла у дальней от окна стены и столик между ними.

— Мне предложили обустроиться, — весело хмурится блондинка. — И заодно я решаю, что надеть на ужин.

— О да, это важно, — играю я бровями и падаю спиной на свою новую, прелестную кроватку.

Ве-ли-ко-ле-пно...

Я даже глаза прикрываю от блаженства.

— А ты, значит, обустраиваться не планируешь? — хмыкает моя соседка.

— Успею, — отмахиваюсь я и переворачиваюсь набок, наблюдая за тем, как девчонка критично присматривается к сарафану, который держит на вытянутых руках. — Я Эльвира, а ты?..

— Оксана, — отбрасывает она сарафан в сторону и подхватывает шелковистую блузку. — Ужасная преступница, умеющая постоять за себя.

Девчонка усмехается, сжимает в кулаках блузку и резко садится на кровать:

— В большинстве случаев я пацифист, но эта корова... Ума в её маленькой головёшке как у курицы, серьёзно. А жестокости размером со стадион. Мы подрались. Причём она первая начала. И эта овца написала на меня заявление в полицию. Вот так я и оказалась здесь.

Оксана вздыхает и переводит печальный взгляд на окно, а я не могу сдержать удивления:

— Вы тоже дерётесь?

— Вы? — удивляется она не меньше меня, вновь глядя в мою сторону.

Чёрт.

— Э-э... Это же в школе произошло? У нас это обычное дело, администрация совсем не следит за порядком, — лихорадочно соображаю я. — Думала, в других школах серьёзнее к этому относятся.

— Да? Странная у тебя школа...

— Сама в шоке, поверь, — округляю я глаза и поднимаюсь на ноги. — Значит, нужно обустраиваться... Как поделим шкаф?

В принципе, мне было плевать, сколько места в шкафу будет занимать её одежда, а сколько моя. Меня бы устроило и то, что вещи так и останутся в чемоданах. Моё предложение отвлекло Оксану от моей оплошности, чего я, собственно, и хотела добиться.

Ну правда, я серьёзно удивилась тому, что девочки, подобные ей, могут драться. Они же не на улице растут, в отличие от меня и моих бывших одноклассниц, которые и представления не имеют, что конфликты могут решаться при помощи конструктивного диалога.

Я, конечно же, такое представление имею, потому что отличаюсь от своих одноклассниц умом и сообразительностью. Да и не я одна. Но в тех условиях, в которых мы росли, ни одной из нас не удалось избежать драки с другой. Одни только дворовые войны чего стоили... Стенка на стенку — смешно. Было бы. Если бы не печальная бренность моего бытия.

В общем, ближе к ужину я понимаю, что с Оксаной я вполне смогу ужиться. Похоже, несмотря на всю свою роскошность, которой обладают девочки её круга, она тоже от них отличается. Да, моя соседка повёрнута на своём внешнем виде, но при этом не лишена чувства юмора и собственного достоинства. Что-то очень похожее на личность, пусть я и не ожидала встретить здесь таковых.

Сначала Эльвира, теперь вот Оксана... Кто из их мира небожителей удивит меня следующим? Где стервозные богачки и самовлюблённые пижоны? Неужели классические представители элиты не косячат, а потому и не попадают в места, где их пытаются поставить на путь истинный?

Чудеса, да и только.

— Ты точно решила не переодеваться? — критично осматривая себя в зеркалах на дверцах шкафа, интересуется Оксана.

На ней красивое платье бежевого цвета, босоножки на каблуке в тон и причёска волосок к волоску. Не буду лукавить, мне понравилось наблюдать за её сборами. Процесс нанесения макияжа оказался особенно завораживающим — от дневного к вечернему. Да, женственность — это не про меня, но чужая потребность выглядеть красиво, оказывается, может восхищать.

Если при этом не будут трогать меня.

— Точно, — бросаю я и иду к выходу.

На ужин из своих комнат выходят и другие девочки, в том числе и та тихоня, с которой я виделась ранее. Она всё так же смотрит себе под ноги и быстро семенит по коридору к гостиной и дальше к лестнице. Есть тут девочки и помладше. Но в любом случае, нас гораздо меньше, чем мальчиков, которые буквально заполонили гостиную и шумят, как стадо обезумевших слонов. Или обезьян. Да, определённо, обезьян.

Из комнаты ближе к лестнице выходит та самая брюнетка всё в том же брючном костюме и прикладывает к губам... свисток.

— Я знала, что она ненормальная, — кривится от звука рядом со мной Оксана.

— Пожалуйста, спускайтесь на первый этаж, в столовую, — велит администраторша, или кто она там, и сама направляется вниз.

Многие из парней бросают свои развлечения и идут за ней, мы с Оксаной тоже не остаёмся на