Свет погасшей звезды - Жанна Штиль

Разумеется, недремлющая фантазия подкинула один из самых жутких вариантов: ему, или кому-то там ещё, нужна не она, а её трёхкомнатная квартира в историческом центре города и солидный счёт в банке. Как поступят с ней, догадаться не трудно. Её некому будет искать — она одна-одинёшенька в этом мире.

Её состояние не осталось незамеченным.

— Вам нет нужды меня бояться, Наташа.

Предстоящая встреча и разговор с ней казались Шамси несложными. Он желает занять её место в том автобусе, желает вернуться в своё время, желает вернуться к сыну. Он не желает видеть эту женщину в своём прошлом, встреча с которой перевернула его жизнь с ног на голову.

Что может быть проще покупки нужного тура, исходным пунктом назначения которого станет твоё время? — спросил он себя, с сомнением глядя на сидящую перед ним Наташу.

Ещё проще сделать так, чтобы женщины не оказалось рядом с тобой в том автобусе.

Для осуществления задуманного не хватает сущего пустяка — знать время покупки тура, его направление и услугами какого из туристических операторов воспользуется путешественница.

Как выяснилось, путёвку можно купить уже сейчас в агентстве, которых в огромном городе более тысячи! Купить, если она ещё не куплена.

Четверть часа назад гехаймрату Шамси Лемме выполнение задачи виделось простым и лёгким. Как в старые добрые времена. Но с момента встречи с женщиной что-то неуловимо изменилось.

—————

* Крокусы. Из тычинок цветков изготавливают шафран — самую уникальную и дорогую специю в мире. Золотистый «король специй» — древнейшая в мире пряность. В шестнадцатом веке один её фунт меняли на породистого арабского скакуна. Запах шафрана — сильнейший афродизиак.

* Киш лорен — открытый несладкий пирог из песочного теста с начинкой, дополненной заливкой из сливок и яиц. Начинка может быть любой, но обязательно готовой.

Одним крупным глотком Наташа допила кофе и отодвинула недоеденный шассон.

«Не нужно бояться» — прочно зафиксировало сознание фразу. Заезжий «шейх» повторил её дважды.

Гипноз! — неистово бил в виски пульс. Стремительно подкатывала паника. Как с ней бороться, девушка знала — отвлечься и действовать, не дать страху взять верх над разумом. И не смотреть в глаза мужчине.

Она водрузила на колени сумочку, сосредоточенно копаясь в ней. Достала портмоне.

— Если хотите сообщить мне о чём-то важном, то сделайте это сейчас. Здесь довольно спокойно, — обернулась на кассовую стойку, за которой продавец обслуживал покупателя. — Более удобного случая я вам не предоставлю, — не узнала своего жёсткого голоса.

Шамси смотрел на её руки, на купюру, положенную на стол дрогнувшими пальцами, на то, как старательно она отводит от него взор — боится. Не так он представлял их разговор.

Душно… Он повёл шеей и оттянул пальцем высокий ворот свитера:

— Наташа…

По тому, как она вскинула на него округлившиеся глаза и откинулась на спинку стула, понял в чём дело. Женщина увидела уродливый шрам на его шее.

Шамси мысленно выругался.

Он не смог привыкнуть ни к плотно облегающей тело иноземной одежде, хотя она была довольно удобной, ни к узкой обуви, сжимающей тисками стопу, ни к… Да ни к чему он не смог привыкнуть, с чем пришлось столкнуться в этом чуждом и враждебном для него мире! Его терпение, напитанное болью воспоминаний, стремительно иссякало.

С неукротимым желанием покинуть так и не принятый им мир, пришло понимание, что он не знает, как вернуться назад.

Пфальцграфиня рассказывала ему и об аварии — предположительно случившейся на мосту в Ингольштадте, — и о том, где она оказалась, как вышла к обозу… Он знал о женщине всё.

Думал, что знает всё, — поправил себя.

Осознав время своего пребывания в новом мире, с удивлением понял, что и она, Вэлэри, должна находиться в нём. С тех пор как себя ни сдерживал, не мог отделаться от мысли о встрече с ней.

Несмотря на новизну и остроту ощущений, его преследовало прошлое. Неумолимо тянуло назад — в свой дом, где его ждал сын, в свой тёмный век, как однажды со смехом изволила высказаться Вэлэри. Она предупреждала, потешалась над его возможными страхами и… учила всему. За три года общения с ней она обучила его двум языкам, манерам. Обучила неизмеримо многому другому, за что он ей премного благодарен.

Не обучила одному — как беседовать с ней прежней. Да и кто ж знал, что это будет надобно?

Наташа тяжело сглотнула, не в силах отвести глаза от глубокого светлого шрама над кадыком, особенно заметного на смуглой коже араба.

Господи, во что я вляпалась? — холодея от ужаса, не слышала стука собственного сердца. Перед ней… бандит? Кому ещё могут перерезать горло? Наёмнику-убийце?

Невольно отвела взгляд и встала:

— Простите, мне пора, — суетливо сдёрнула шубку с рогатой вешалки.

Если бы не реакция Шамси, громадина рухнула бы на столик.

Не оборачиваясь, девушка рванула к выходу, надевая в спешке шубку и удерживая под мышкой сумку.

Сбила рукавом солонку со стола, мимо которого промчалась; задела пустой стул.

Едва не сшибла с ног входящую в кафе парочку.

Косилась назад, ожидая преследования.

За ней не гнались.

Морозный воздух не остудил разгорячённое лицо. Шёл редкий снег. Мело.

Не сбавляя взятого темпа, проваливаясь каблуками в снежный наст, Наташа спешила в сторону своего дома. Перед мысленным взором мелькали чёрные въедливые глаза восточного князя, его ухоженные блестящие волосы, длинные сильные пальцы и… белёсый рубец на смуглой коже шеи.

В сумке зазвонил телефон. Девушка на ходу стянула перчатку и открыла сумку. Едва не выронив мобильник, недоуменно уставилась на номер звонившего. Замедлила шаг. На дисплее высветился её номер. Её! Цифра в цифру! Ей звони́т… она?

Всё же дело было в чём-то другом. Стоило ответить на звонок и убедиться.

— Могу я просить вас о новой встрече? — услышала необычайно громкий голос «шейха» и сбросила вызов, гадая, как такое может быть? Гипноз в полном разгаре? Она спит?

— Чёрт! — поскользнулась Наташа.

Неуклюже взмахнув руками, упала на бок. Боль в предплечье отрезвила.

Не сплю, — поморщилась девушка с сожалением. Уж лучше бы спала.

Куда-то улетела сумка. Крепкие руки подхватили её, помогли подняться.

— Спасибо, — буркнула она, не оборачиваясь, потирая локоть и кривясь от боли.

— Не следует от меня убегать, — усмехнулся Шамси, отряхивая полы её шубки.

Натянув на голову Наташи капюшон и смахнув с выбившегося конца хвоста снежинки, добавил: