Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит

сидя неподвижно в позе лотоса, с предельной сосредоточенностью пытаясь постичь природу Будды, находящуюся в самом центре их существа.

Какое же это странное братство – богоискатели повсюду на земле, возносящие голоса к Отцу всего сущего всеми способами, какие только можно вообразить! Как воспринимается их звучание свыше? В виде какофонии? Или же эти старания сливаются в причудливую, неземную гармонию? Ведет ли в ней вера, или контрапункт и антифон делятся между партиями там, где нет многоголосого хора?

Узнать это нам не суждено. Все, что мы можем – сосредоточенно, со всей полнотой внимания прислушиваться поочередно к каждому голосу, пока он обращается к божественному.

Это стремление прислушаться определяет цель данной книги. Может возникнуть вопрос, не слишком ли она масштабна, эта цель. Религии, которые мы рассмотрим, охватывают весь мир. Их история простирается на тысячелетия в прошлое, в настоящее время они побуждают к действию больше людей, чем когда-либо прежде. Можно ли должным образом выслушать их в пределах единственной книги?

Да, можно, ведь мы будем слушать вполне определенные мотивы. И перечислить их мы должны уже сейчас, иначе картины, возникающие на этих страницах, окажутся искаженными.

1. Это не учебник по истории религий. Именно этим объясняется скудность имен, дат и примеров воздействия на общество в последующем тексте. Существуют познавательные книги, акцент в которых сделан как раз на такой материал[2]. А эта непомерно распухла бы от цифр и фактов, которые не внесли бы в нее никакого дополнительного вклада. Здесь исторические факты сведены к минимуму, необходимому для пространственно-временной привязки идей, на которых сосредоточена книга. Были предприняты все старания, чтобы скрыть из виду научность – как фундамент, который должен быть прочным, а не как строительные леса, которые заслоняют исследуемые конструкции.

2. Даже в области смысла эта книга не пытается представить всесторонний обзор рассматриваемых религий, поскольку каждая содержит различия слишком многочисленные, чтобы обрисовать их в рамках единственной главы. Достаточно вспомнить христианство. Православные христиане совершают богослужения в богато украшенных соборах, в то время как квакеры считают кощунством даже церковные шпили. Существуют и христианские мистики, и христиане, отрицающие мистицизм. К христианам относятся и свидетели Иеговы, и унитарии. Как же написать удобочитаемую главу о том, что означает христианство для всех христиан?

Ответ, конечно, ясен: это невозможно, отбор неизбежен. Перед автором встает вопрос не о том, выбирать ли среди точек зрения; сколько их представить и какие именно – вот в чем заключаются вопросы. В этой книге ответ на первый вопрос прежде всего практичен; я старался разумным образом отдать должное нескольким взглядам вместо того, чтобы пытаться перечислить их все. Говоря об исламе, я умолчал о суннитах и шиитах и о разделении на традиционалистов и модернистов, и при этом упомянул о разном отношении к суфизму. В буддизме я проследил различия между традициями хинаяны, махаяны и ваджраяны, но обошел вниманием главные школы в рамках махаяны. Число подразделов не превышает трех, чтобы деревья не заслоняли лес. Представим ситуацию следующим образом: если бы вы пытались рассказать о христианстве интеллигентному и заинтересованному, но занятому жителю Таиланда, сколько конфессий вы включили бы в свой рассказ? Трудно было бы игнорировать различия между римским католичеством, греческим православием и протестантизмом, но вы, скорее всего, не стали бы углубляться в подробности, отличающие баптистов от пресвитерианцев.

Если обратиться к вопросу о том, какие именно взгляды представить, в качестве ориентира было выбрано соответствие интересам целевой читательской аудитории. Это соответствие определялось по трем соображениям. Во-первых, учитывался элементарный вопрос численности. Существуют верования, с которыми следует познакомиться каждому – просто потому, что им следуют сотни миллионов человек. Второе соображение – соответствие современному мышлению. Поскольку в конечном итоге польза от этой книги как таковой – в том, что она способна помочь читателю распорядиться собственной жизнью, я отдал приоритет тому, что мы (с оглядкой и вместе с тем с некоторой степенью уверенности) можем считать современными проявлениями этих религий. Третье соображение – универсальность. В каждой религии универсальные законы, общие для всех, сочетаются с частными особенностями. Первые, когда их удается выделить и прояснить, обращаются к самой нашей человеческой сути. Последние, сложная и насыщенная структура обрядов и преданий, с трудом поддаются осмыслению стороннего наблюдателя. Одна из иллюзий рационализма в том и заключается, что универсальным законам религии придается больше значения, нежели питающим их обрядам и церемониям; утверждать такое – все равно что доказывать, будто бы ветки и листья дерева намного важнее корней, из которых все они произрастают. Но для этой книги основные принципы намного существеннее специфики хотя бы потому, что именно работе с первыми из них автор посвятил долгие годы.

Я прочитал книги, наглядно показывающие специфику и контекст: «Билет в третий класс» Хэзер Вуд об Индии, «Китайцы: моя страна и мой народ» Линь Юйтана о Китае, сборник рассказов Шолом-Алейхема (в переводе на английский – The Old Country) о восточноевропейских евреях. Возможно, когда-нибудь кто-нибудь напишет книгу о великих религиях в связи с их социальным окружением. Но я такую книгу прочитаю, а не напишу. Мне известны пределы моих возможностей, я занимаюсь областями, из которых можно извлечь идеи.

3. Данная книга – вовсе не подведенный баланс ее предмета. Имейте это предостережение в виду. Меня коробит при мысли о том, как был бы шокирован читатель, если бы по прочтении главы об индуизме вдруг наткнулся на тот самый индуизм, который Неру назвал «порабощающей религией» – с ее храмом Кали в Калькутте, с проклятием ее кастовой системы, с ее двумя миллионами коров, которых чтят вплоть до превращения в досадную помеху, с ее факирами, предлагающими свое тело в жертву постельным клопам. А если бы читатель очутился на Бали с его кинотеатрами, прозванными «Вишну-Голливудом», или с его книжными магазинами, бойко торгующими комиксами по классической литературе, где индуистские боги и богини с помощью бластеров уничтожают сонмы ужасающих демонов? Я вижу разницу. Я остро чувствую ее между тем, что написал о даосизме, и тем даосизмом, который в детстве окружал меня в Китае, – с его почти полным погружением в предсказания, черную магию и суеверия. Это все равно что контраст между безмолвствующим Христом и Великим инквизитором, или между спокойствием Вифлеема и орущей в универсальных магазинах «Тихой ночью», призванной создавать настроение и способствовать рождественскому шопингу. История религии в целом далеко не радужна, а зачастую груба и неприглядна. Проявления мудрости и милосердия кратковременны, в целом результат сугубо двойствен. Всесторонний, сбалансированный взгляд на религию охватывал бы человеческие жертвоприношения и «козлов отпущения», фанатизм и гонения, крестовые походы христиан и