Имитатор. Книга первая. Увертюра - Олег Рой

И совершенно не из-за чего тут впадать в истерику или хотя бы изображать оную.

Ну, труп, и что? Она даже живых не боялась.

Хотя остерегалась, не без того. Театр, тем более музыкальный — это ведь такой гадючник, что скорпионы божьими коровками покажутся. Интриговали за роль, за то, чтоб попасть в гастрольную труппу — если гастроли предстояли в «цивилизацию». За рубеж то есть. Или наоборот — чтобы не попасть. Если ехать предстояло в какой-нибудь никому не известный Зареченск. За внимание режиссера — особенно какого-нибудь приглашенного, знаменитого. И клей в грим наливали, и костюмы портили, а уж что на уши все и всем нашептывали — страшно вспомнить. Марионелла Селиверстовна довольно улыбнулась. Она-то была примой, а значит, вечной мишенью. Примой трудно стать, а еще труднее — остаться. Но ей, кроме таланта и упорства, достались, к счастью, и мозги. У нее всегда получалось кого угодно вокруг пальца обвести, любого театрального хитреца-интригана.

И удачливости ей было не занимать. Нередко и стараться не приходилось, все происходило само собой: неприятности рассеивались, как предутренний туман. У соперницы, готовой душу и тело черту лысому продать ради роли и уже почти преуспевшей в своих интригах, случалась страшенная ангина или еще какая-нибудь напасть. И блистать выходила Марионелла. Одна из таких заклятых коллег, помнится, узнала об измене мужа, в котором души не чаяла — и голос на нервной почве пропал. У другой случилась страшенная аллергия — слишком много цветов в гримерку натащила, дура.

В общем, так или иначе, многое, что мешало Марионелле в жизни, исчезало с пути как по щучьему велению. Судьба ее любила. И не только в театре. Лет пять-шесть назад ей страшно досаждал незнамо откуда объявившийся в их доме новый жилец. Дрянной, пустой человечишка. Не то чтобы он был вовсе уж пропащим алкоголиком. Но после рюмки-другой-третьей его тянуло на задушевные разговоры, и он принимался «налаживать теплые отношения» с соседями. Марионелла делала суровое лицо, обходила его, как если бы он был пустым местом — но он догонял, даже за рукав, бывало, хватал. Наглость какая! И что? Как-то раз, возвращаясь домой подшофе, свалился у самого подъезда — не то код домофона забыл, не то просто поскользнулся. А морозы тогда стояли такие, что приходилось окна одеялами завешивать. Ну и замерз этот, как там его… Не иначе как судьба о Марионелле в очередной раз позаботилась.

Иногда же довольно было свернуть в сторону, в безопасное место — чтобы избежать неловкости, неприятности или пуще того начальственного недовольства.

Вон недавно на бывшего мужа наткнулась случайно — так отвернулась поскорее, почти побежала прочь. Чтоб не заметил, не узнал, не дай бог. Ее-то узнать — не вопрос. Все та же Марионелла, разве что седины прибавилось. Смешно. В те давние времена у нее, разумеется, никакой седины вовсе не было, а сейчас — сплошь, сплошь. Много воды утекло, да. Даже удивительно, как она Марика узнала. Сперва подумала, что грузный мятый дядька кого-то напоминает, потом вдруг поняла — кого. Ужас, если по правде! А ведь такой красавец был, ах! Ах, как она тогда влюбилась!

Ненадолго, к счастью. Да и что теперь вспоминать.

Прошлое должно оставаться в прошлом. А он, надо же, попался ей навстречу… Толстый, рыхлый, глаза в землю — словно потерял что-то. Потому она и успела свернуть. А то пришлось бы здороваться, улыбаться натянуто. Да еще не дай бог потащил бы ее в кафе, сыпля мечтательными «а помнишь». И она пошла бы, как миленькая — не какой-нибудь случайный знакомый, от которого не стыдно отделаться стандартным «я тороплюсь». Муж все-таки, хоть и бывший. Вежливость обязывает.

Костюм на бывшем был, кстати, очень и очень недешевый, а ботинки и вовсе. Она успела разглядеть. Да что толку в богатстве, если ничего больше не осталось? Ни огня в глазах, ни бьющего через край обаяния. Как подумаешь, лучше уж умереть, чем существовать в виде такой вот руины.

Черная скрюченная фигура на скамейке поблескивала почти красиво. Эта девушка не успела превратиться в руину.

Если бы вместо нее на скамейке сидел выкрашенный в черное труп бывшего — он был бы разве что смешон. А эта ничего так выглядит…

Надо же, какие странные мысли. Марионелла вздохнула — глубоко, с непонятным облегчением.

В конце концов, если что-то случается — значит, так должно было случиться, ведь так? Даже если случается смерть.

* * *

Старшего эксперта-криминалиста Никифора Андреевича Стрыгина за глаза звали Никасом. Впрочем, он и в глаза не возражал, хотя на модного художника с его демоническим взглядом и нарочито богемной шевелюрой не походил вовсе. Худой, коротко стриженый Стрыгин выглядел лет на двадцать моложе своих «на пенсию давно пора». Пенсией он грозился нередко. Арина не знала, сколько ему и в самом деле осталось до почетной отставки, даже думать о том не хотелось. Как же они без Никаса?

— Ты зацени, Вершина, какая скорость! — бодро заявила трубка. — Все заказы ради тебя подвинул.

— Можно подумать! Дело-то — одно на миллион такое.

— Ладно-ладно, не ершись. Начальство, что ли, взгрело?

— С чего ты взял? — опешила Арина.

— Ты не в курсе, что ли? В сегодняшнем «Вестнике», говорят, какая-то журналисточка разгромной статейкой разродилась. Бла-бла-бла, страшный маньяк терроризирует город, следствие топчется в тупике, кто станет четвертой жертвой? И прочее в этом духе. К гадалке не ходи, Чайник будет тебя в хвост и в гриву, гм, прорабатывать. Да не дрейфь, дальше Кушки не пошлют, меньше роты не дадут.

— Чего звонил-то? Есть результаты?

— Ну… это как посмотреть. То есть результаты есть, я даже оформил, все воедино свел, пришли кого-нибудь или сама заходи.

— Но?

— Угу, — подтвердил Никас. — Я и так и эдак выкручивался, но увы. Краска та же, что и на первых двух жертвах. Но мы же этого и ожидали? Обычный аэрозольный баллончик, такую краску и в автосервисах используют, и городские художники для росписи стен. Ну граффити в смысле. То есть краска не для боди-арта, а для самых что ни на есть бытовых нужд. Но я тебе это и в прошлый раз говорил, и в позапрошлый. Сейчас все то же самое.

— Та же — в смысле она того же типа или идентичная?

— Идентичная, Вершина. Только это тебе вряд ли поможет. Ты ж и так знала, что это серия. С таким-то антуражем.

— Ну все-таки! Если идентичная, может, удалось бы источник отследить.

— Ага, как в кино. Такую краску использовали для автомобилей такой-то марки такой-то серии в таком-то году, специальные добавки позволяют любознательным экспертам видеть, в каком месяце красочка произведена и, соответственно, куда отправлялась для реализации. Далее гордый эксперт сообщает бьющему копытом следователю, что так-то и так-то, требуемая красочка продается во-он в том магазине. Да еще и работает этот самый магазин исключительно по безналичному расчету. И вуаля, берем злодея за химок. В смысле за банковскую карточку. Нет, дорогая. Такую краску Питер потребляет декалитрами.