Кренер - Дмитрий Берг

Вдвоем или втроем охотники страхуют друг друга с помощью веревки. Один, играя роль приманки подходит и кричит, а потом начинает отходить, вынуждая мельницу двигаться за ним. Если ему станет плохо, то товарища оттянут его на безопасное расстояние за веревку. Так нужно погонять тварь минут тридцать, чтобы она разворотила себе клиньями утробу и истекла слизью.

Дело нехитрое, но в одиночку очень опасное. Мартина за веревку никто не вытянет, а без кулисьей желчи, наваждение сбросить трудно. Значит, слишком близко подходить нельзя. Нужно дразнить тварь на максимально длинном поводке, чтобы она сильно не ударила по мозгам.

Следующие полчаса показались Мартину невероятно долгими. Он подходил к мельнице на расстояние десяти шагов и разворачивался. Потом кричал и начинал бежать. Тварь била волной кошмаров и начинала двигаться. Несколько секунд охотник бежал, закрыв глаза и твердил себе: "Не сворачивать! Не сворачивать!..". Возникающая на первом шаге тяжесть постепенно отпускала. Можно было пройти еще шагов двадцать и передохнуть. Потом все повторялось. несколько раз тварь начинала действовать, пока он еще подходил. Тогда нужно было развернуться уже под ударом. И обязательно закрыть глаза. Если ты четко знаешь, что глаза закрыты, то не веришь тому, что видишь. А увидел за эти полчаса Мартин многое. Когда один образ притуплялся, подсознание выбрасывало новый источник страха. Несколько раз он бежал навстречу оскалившейся гиене. Эта тварь погрызла ему ногу, когда ему было девять лет. Мартин сосредоточился на той мысли, что отец зарубил эту тварь и страх отступил.

Но в следующий раз у него на пути возникла стена огня. Когда ему было двенадцать, в жаркое лето случился пожар и в горящем хлебу остался теленок, которого Мартин любил. Он попытался его спасти, но наглотался дыма и чуть не сам не погиб. Теперь он снова чувствовал, как обгорают волосы и брови и слышал тревожное мычание погибающего в внутри гигантского костра друга.

Мартин думал о том, что он давно вырос и уехал из родительской деревни. И уже лет двадцать не видел ни коров ни телят. Рядом с Сабарканом держат только коз и баранов.

Отбежав очередной раз на безопасное расстояние, охотник позволил себе отдохнуть целых три минуты, которые потратил на оценку состояния противника. Участок дороги и прилегающая территория были обильно покрыты черной слизью. Чавкающая мельница стала ниже где-то на сажень, зев пасти был приоткрыт и из него сочилась тошнотворная жижа. Словно сломанные зубы торчали наружу концы нескольких кольев. Тварь вздрагивала и кренилась то в бок, то вперед-назад. Нутро у нее уже было изрядно повреждено. Еще немного и тварь должна сдохнуть. Но и Мартин устал. Устали ноги и устала его воля, без которой невозможно продолжать этот забег наперегонки со страхом и смертью.

— Милостливая, сохрани! — Мартин глубоко вдохнул и пошел к чудовищу, — Ты, куча отбросов, когда ты наконец развалишься?!

Тварь не реагировала, хотя охотник подошел на расстояние шести шагов.

— А ну просыпайся, гнилой бурдюк! Не заставляй честного охотника ждать! Мне еще твои потроха доставать, да чистить!

Тварь всколыхнулась, дернулась, но с места не сошла. Вместо этого она нагнулась вперед, вытянула щупальца и завибрировала.

В голове у Мартина зашептались сотни голосов. Мир начал яростно вращаться. Охотник закрыл глаза и хотел развернуться к твари спиной. Ощущение пространства сбилось. Чтобы не упасть он представил, что находится на скользком льду и начал аккуратно переступать с ноги на ногу. Он трижды переступил, каждый раз поворачивая стопу. Этого должно хватить, чтобы отвернуться и в то же время недостаточно, чтобы сделать полный оборот.

Теперь нужно бежать. Но бежать трудно, очень трудно бежать по болотной трясине, которая хочет тебя поглотить!

— Врешь тварь, до ближайшего болота два дня пути! — прорычал старик, но все рано высоко поднимал колени, стараясь вытаскивать ноги из воображаемой топкой жижи.

В семнадцать лет он охотился с друзьями на уток на Сизом болоте и провалился в трясину. Место. которые много лет считалось безопасным после снежной зимы размокло.

Удачным выстрелом он перебил селезню крыло и погнался за раненой птицей, прыгающей между болотными кочками. Шаг, и опоры под ногами не стало. Вместо твердой кочки под ногой оказался упругий ковер из травы с переплетенными корнями, который разорвался, и молодой охотник с головой провалился в зловонную болотную жижу. Он пытался оттолкнуться, но дна под ногами не было, только какие-то более плотные сгустки. Он хватался руками за травяной ковер, но лишь отрывал от него куски. Через минуту, когда легкие начали разрываться от желания вдохнуть, он нащупал рукой ветку. Схватился и начал подтягиваться. Это товарищи вовремя заметили, что

оно провалился, срубили молодую березку и сунули один конец в разрыв болотного ковра, когда на поверхности уже не было видно даже пальцев.

И сейчас Мартин опять барахтался в воняющей тиной илистой жиже, которая пыталась набиться в нос. Из-за этого он не бежал а брел, загребая руками, не зная что чавкает громче: воображаемая жижа или догоняющая его тварь.

— Я выбрался! Выбрался тогда и сейчас выберусь! — Мартин живо представил, как он вышел когда-то на твердую землю и идти стало легче. Но ощущение жидкой грязи на лице осталось. Он с усилием стер ее с лица, тина попала под веки и он открыл глаза, чтобы проморгаться.

И увидел, что он бежит прямо в распахнутые объятья Чавкающей мельницы, которая медленно шагала ему навстречу.

Секундная паника. Нужно быстро развернуться и бежать обратно. За одно мгновенье он рассмотрел каждую присоску на четырех гигантских щупальцах, увидел как блестит черная слизь на торчащем из бесформенной пасти кленовом колу.

Превозмогая сковавший тело ужас, Мартин развернулся с сделал очень трудный первый шаг обратно. Потом еще один шаг и остановился!

— Идиот! Не туда! — Мартин дал себе пощечину. Он понял, что глаза его только что обманули. Не мог он своими стареющими глазами так четко видеть каждую черточку. Он повернулся спиной к мороку. Значит настоящая мельница сейчас спереди или сбоку.

— Очнись старый дурак! Ты должен, у тебя две дочки! — платок с кулисьей желчью отсутствовал и Мартин приводил себя в чувство криком и пощечинами. Потом сжал кулак и с силой ударил себя костяшкой среднего пальца под нос. Этот трюк старый, но