Секрет тик-так - Наталья Николаевна Александрова

Особенно раздражало показное сочувствие старших братьев, тот насмешливый взгляд, которым они обменялись, увидев эти чертовы часы, и то презрительное, покровительственное выражение, с которым они, не сговариваясь, взглянули на Михаила!

– Если тебе что-то понадобится – обращайся! – высокомерно проговорил старший, Валерий. – Мы же как-никак твои братья!

При этом настоящие мысли отчетливо читались на его лице: так тебе и надо, ничего большего ты не заслуживаешь! Достаточно ты при жизни отца попортил нам кровь, достаточно попользовался нашими семейными деньгами!

Выйдя на улицу, Михаил огляделся по сторонам. Возле самого подъезда он увидел мусорную урну и под влиянием накопившегося раздражения выбросил в нее нераспечатанное отцовское письмо. Что там может быть, кроме нудных нравоучений?

«Дорогой сын, хочу сказать тебе напоследок, что жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы…» – и так далее на трех страницах…

Эх, папуля, не учи жить, лучше помоги материально!

Но, очевидно, нажитые непосильным трудом материальные ценности папочка сумел разделить только на двоих.

Ну и ладно, и так проживем! Михаил не хотел больше слышать об этом человеке, решил раз и навсегда вычеркнуть его из своей памяти.

В этом месте рассказа внимательно слушавший Маркиз мысленно поднял брови. Ну кто же выбрасывает важное письмо, не читая? Обидно, конечно, что наследства не досталось, все надежды на богатство рассыпались в прах, однако нужно уметь держать удар. И уж письмо покойного отца не проглядеть хоть мельком – это чересчур… Может и правда, как в сказке «Было у отца три сына, два умных, а третий, младшенький, – дурачок?»

Однако внешне Леня никак не показал своего отношения к собеседнику и тот продолжил рассказ.

Прошло несколько дней, и ему срочно потребовались деньги. Он попал в ДТП, разбил свою машину и чужую, нужно было расплатиться. Раньше с такими вопросами Михаил обратился бы к отцу, теперь нужно было выкручиваться собственными силами. Сколько-то он занял у друзей, но этого все равно не хватило.

И тогда он вспомнил об отцовских часах.

«Вот и хорошо, – мелькнула у него мстительная мысль. – Отделаюсь от этих дурацких часов, и больше ничего не будет напоминать об отце…»

На самом деле он хотел забыть не столько об отце, сколько об унижении, пережитом в кабинете нотариуса. О насмешливых взглядах старших братьев, о злорадном шипении невесток.

Короче, Михаил отправился в комиссионный ювелирный магазин.

Оценщик, лысый тип лет сорока с густыми черными бровями, взвесил часы на руке, открыл крышку, с недовольной миной выслушал мелодию и бросил часы на стол с такой брезгливостью, как будто это была бледная поганка или гнилая картофелина.

Он взглянул на Михаила с удивительно знакомым высокомерием (невольно вспомнился кабинет нотариуса и усмешка на губах старших братьев) и назвал смехотворно низкую цену.

Михаил попробовал возмутиться, но оценщик пожал плечами.

– Не устраивает цена – поищите другое место. Вольному воля. Во всяком случае, я вам больше дать не могу, сейчас такие вещи не пользуются спросом.

Хотя Михаилу хотелось отделаться от часов, но названная сумма никак не решала его проблем, кроме того, наглость оценщика его возмутила, и он вышел из кабинета, забрав свои часы.

Возле дверей магазина к нему подошел невысокий сухонький старичок с удивительно светлым, благочестивым лицом и прозрачными голубыми глазами прирожденного мошенника. Взяв за локоть, он отвел Михаила в сторону и вполголоса проговорил:

– Исключительно из симпатии и сочувствия к такому интеллигентному молодому человеку могу предложить вам хорошую цену… из человеколюбия, себе в убыток…

И он предложил за часы почти вдвое больше той суммы, которую назвал оценщик.

Уже потом, дома, Михаил понял, что они с оценщиком работают в паре. Иначе откуда старичок мог знать, что именно принес молодой человек на продажу? Но в тот момент, у дверей магазина, он только прикинул, что предложенных старичком денег как раз хватит, чтобы расплатиться за аварию, и отдал ему часы.

Отдал, чтобы забыть о них навсегда.

Но не тут-то было.

Прошло еще несколько дней, и у него в квартире зазвонил телефон.

Позвонивший представился (его фамилия прозвучала не слишком разборчиво, и в любом случае она ничего Михаилу не говорила) и вкрадчивым голосом проговорил:

– Позвольте выразить вам мои искренние соболезнования… весьма сочувствую понесенной вами утрате… я близко знал вашего батюшку и всегда относился к нему с уважением…

Здесь незнакомец сделал паузу, ожидая, должно быть, благодарности, но Михаил безразлично промолчал, и тот продолжил:

– Я знаю, что вам достались от отца карманные часы. Не хотите ли продать их? Я понимаю, это память об отце и все такое, но я готов заплатить за них очень хорошие деньги…

И он назвал сумму, вдесятеро большую той, за которую Михаил продал часы.

– Дело в том, – поспешно добавил собеседник. – Дело в том, что мне хотелось бы иметь что-то на память о своем покойном друге. А поскольку я человек вполне обеспеченный, я могу заплатить за свои прихоти, даже совершенно пустяковые…

Михаил не поверил в такое объяснение. Впрочем, мотивы незнакомца его мало интересовали. Честно говоря, в первый момент он просто расстроился, что продешевил. И не хотел признаваться в этом совершенно незнакомому человеку.

Поэтому он ответил с достоинством, что не собирается ни за какие деньги расставаться с памятью о своем отце.

– Что ж, – со вздохом отозвался незнакомец. – Я вас понимаю и уважаю ваше решение, надеюсь, вы передумаете, я позвоню вам еще.

Михаил повесил трубку.

От этого разговора у него остался какой-то неприятный осадок. Мало того что он продал часы задешево, но сам разговор показался ему странным. Собеседник как будто что-то скрывал или недоговаривал, его интонация казалась фальшивой, как у того старичка возле комиссионки. Но с тем-то все ясно, он был самый натуральный жулик, а с этим… чего он на самом деле хотел? Зачем ему нужны отцовские часы?

Впрочем, несмотря на неприятный осадок, Михаил вскоре забыл бы о разговоре. Забыл бы, если бы события не напомнили о нем.

Через несколько дней после этого телефонного разговора Михаил вернулся домой чуть позже обычного времени.

Войдя в прихожую, он сразу почувствовал, что в квартире что-то не так, все предметы были не на своих местах.

Включив свет, он убедился, что у него дома кто-то похозяйничал.

Особенного беспорядка не было, но, несомненно, в отсутствие хозяина кто-то выдвигал все ящики стола, тщательно проверил все шкафы, залез даже на антресоли. Самое странное это то, что из квартиры ничего не пропало. Ни компьютер, ни одежда, ни бытовая техника. Даже небольшая сумма денег осталась на месте. Создавалось впечатление, что неизвестный (или неизвестные) что-то искал в квартире.

Искал и, судя по всему, не нашел.

Михаил стоял посреди квартиры, раздумывая, стоит или не стоит вызывать полицию.

Он склонялся к тому, что это бесполезно.

В первую очередь его спросят, что у него пропало.

«А если ничего не пропало, чего вы от нас хотите? А вообще с чего вы взяли, что в вашей квартире кто-то побывал? Ах, вещи стоят не на тех местах, где вы их оставили? А как у вас вообще с головой? Глюков не бывает?»

Конечно, им не нужно лишнее дело, явно без шансов на успешное раскрытие!

Но и жить дальше в этой квартире, зная, что к нему в любой момент могут войти посторонние люди, казалось невозможным.

В любом случае нужно немедленно поменять замки, но это ничего не решает. Замки, как известно, помогают только от честных людей…

И в этот момент зазвонил телефон.

Звонил тот же человек, что и прошлый раз, только сегодня в его вкрадчивом голосе слышалось плохо скрытое раздражение (хотя, возможно, Михаилу только показалось).

– Ну как, вы подумали