Что я видел - Борис Житков

– Вот, слышишь? – говорит тётенька. – Мама узнает, где ты, и сейчас придёт.

Все девочки и мальчики вокруг меня стоят и смотрят, как я плачу. А я уже не плачу. Вдруг двери открылись: прибегает мама.

Я как закричу:

– Мама!

А мама уже схватила меня в охапку. Тётенька ей скорей дверь открыла и говорит:

– Не спешите, ещё время есть.

Смотрю – и папа уже прибежал.

А мама говорит:

– Хорошо, что по радио сказали. А то бы совсем голову потеряла.

А папа говорит:

– С ума сойти с этим мальчишкой!

Мама прямо понесла меня в вагон и говорит дяденьке-кондуктору:

– Нашёлся, нашёлся…

В вагоне – длинный коридор, только узенький. Потом мама отворила дверь, только не так, как в комнате, что надо тянуть к себе, а дверь как-то вбок уехала. И мы вошли в комнату. Мама посадила меня на диван. Напротив тоже диван, а под окошком столик, как полочка. Вдруг в окошко кто-то постучал. Я посмотрел, а там за окном папа. Смеётся и мне пальцем грозит.

Я встал ногами на диван, чтобы лучше видеть, а диван мягкий и поддаёт, как качели. Мама сказала, чтобы я не смел становиться ногами на диван, и посадила меня на столик.

Вдруг я услышал, что сзади кто-то входит. Оглянулся и вижу: это та самая собака с жёлтым бантом, и с ней тётя на цепочке. Я забоялся и поджал ноги, а тётя сказала:

– Не бойся, она не укусит.

– Почему?

– Ах, – сказала тётя, – ты, наверное, и есть Почемучка, который потерялся. Ты – Алёша? Это про тебя радио говорило? Ну да, – говорит, – в белой шапочке и в синей курточке.

Тут вошёл к нам дядя, немножко старенький, тоже с чемоданом. А собака на него зарычала. А собакина хозяйка сказала:

– Инзол, тубо!

И собака начала дядю нюхать. А дядя свой чемоданчик положил наверх, на полочку. Полочка не дощаная, а из сетки, как будто от кроватки для детей.

Дядя сел и спрашивает:

– Вы едете или провожаете?

Тётя говорит:

– Еду.

Дядя спрашивает:

– Собачка тоже с нами поедет? А этот мальчик ваш?

Тётя сказала, что собачка поедет и что собачку зовут Инзол, а моя мама сейчас придёт, а меня зовут Алёша Почемучка.

– Ах, – говорит дядя, – это ты от мамы убежал? А теперь, кажется, мама от тебя убежала. Ну что же, – говорит, – поедешь с этой тётей. И со мной. И с собачкой.

Я как крикну:

– Не хочу!

И прямо соскочил со столика и закричал со всей силы:

– Мама!

Собачка залаяла. Я побежал к двери, собачка тоже. Какие-то чужие там, в коридорчике, и, смотрю, мама всех толкает, бежит ко мне.

– Что такое? Ты что скандалишь? Я ведь здесь, дурашка ты этакий!

Взяла меня на руки и говорит:

– Вон гляди – папа. Сейчас поедем.

И вдруг громко-громко загудел гудок. Сзади дядя сказал:

– Ну вот, паровоз свистнул – значит, поехали.

А папа за окном что-то кричал, только ничего не слышно. Рот раскрывает, а ничего не слышно. Потом под полом заурчало, и на платформе все поехали назад, а это мы поехали вперёд, и все замахали руками, шапками. А папа шёл рядом с нашим окном, махал шапкой и что-то ртом говорил. Ничего не было слышно. Мама мне сказала:

– Помахай папе ручкой.

Я стал махать; папа засмеялся. А мама всё говорила папе:

– Хорошо! Хорошо!..

А всё равно она ничего не слыхала, что папа говорил. Мы уже совсем скоро поехали. Папа немножко пробежал, махнул кепкой и остался.

Мы с мамой сели на диванчик, и я сказал:

– Это потому так гудит внизу, что наша дорога железная.

А дядя говорит:

– Ты думаешь, она как доска железная? Как железный пол? Нет, брат.

Я говорю:

– Почему?

– А потому, что там лежат всего две железины – рельсы, гладкие и длинные-длинные. По ним наши колёса катятся и вагончики бегут шибко-шибко.

Я сказал:

– Почему?

Мама сказала:

– Не приставай к дяде.

А дядя говорит:

– А потому, что впереди паровоз тянет. У паровоза машина. Она крутит ему колёса.

Я сказал:

– Почему?

– А потому, что в паровозе пар. Там котёл с водой и огонь жгут. От воды пар идёт прямо в машину. Вот завтра, как станем на станции, пойдём с тобой паровоз смотреть.

А я сказал:

– А если колёсики соскочат?

– Куда? – говорит дяденька.

– С этих…

А дяденька говорит:

– С рельсов? Бывает, соскакивают. Ух, тогда что выходит!

И дяденька рассказал, что один раз он ехал и вдруг сам паровоз соскочил с рельсов и не по железу побежал, а прямо по земле. А машинист поезд остановил. Мама говорит:

– Не рассказывайте страшного: я спать не буду.

А дяденька говорит:

– А ничего страшного и не было. Машинист остановил, вот и всё. Да и я могу поезд остановить хоть сейчас!

Мама и тётенька с собачкой стали говорить, что он не может поезд остановить. Пусть как угодно хочет – не остановит.

А дяденька говорит:

– Нет, могу!

Мама говорит:

– Фу, какие глупости! Как не стыдно!

А я у дяденьки на коленях сидел. Он меня снял, сразу вскочил и хватается за ручку. А ручка была на стенке, очень блестящая, а от неё – красная палка. Это не палка, а трубка. Дяденька как дёрнет за ручку, и вдруг всё как загудит… Мама чуть с дивана не полетела, собака тётеньке на колени вскочила, а я за дядины штаны ухватился – и не упал.

И поезд стал. А потом паровоз начал свистеть, а в коридоре все начали кричать. А дяденька меня отцепил, вышел в коридор и громко крикнул:

– Не кричите, это ничего! Это я остановил, сейчас поедем дальше.

И мы правда поехали.

Потом к нам пришёл кондуктор и стал дяденьке говорить, как он смел поезд останавливать. А дяденька сказал, что он очень главный инженер и захотел узнать: можно остановить или нет. И ушёл куда-то с кондуктором.