Остров сбывшейся мечты - Кэтрин Манн

Едва лучи утреннего солнца начали прорываться сквозь завесу ночи, Ксандер попытался подавить неодолимую зевоту. Он всю ночь напролет следил за состоянием Роуз. Даже несмотря на заверения врача, действенные антибиотики и жаропонижающие средства, он не мог успокоиться и не спускал глаз с дочери. Так и оставшись в смокинге, он сидел в кресле-качалке возле ее кровати. Ее лицо обрамляли колечки светло-каштановых волос, прилипших к коже от болезненной испарины. Каждый раз, когда она вздыхала, он старался уверить себя, что с ней все хорошо, что она, в сущности, здоровый ребенок, которому год и четыре месяца от роду, и просто немного приболела.

Детская была оформлена в белых, зеленых и розовых тонах и украшена розами. В комнате стояла тахта для тех случаев, когда родителям хотелось полюбоваться спящей дочкой. На ней могла отдохнуть и няня Элеонора, добрая женщина пятидесяти лет, которая искренне любила маленькую Роуз. Здесь же, в углу, стояло кресло-качалка, при взгляде на которое на Ксандера нахлынули воспоминания о Терри. Она часто сидела в этом кресле с их крошкой на руках, играла с ней, и лицо ее светилось материнской любовью и надеждами, которые олицетворяла эта уютная комната. За неделю до рождения Роуз они с Терри сидели на этой тахте, он нежно обнимал ее большой живот и они фантазировали о том, как будет выглядеть их малышка. Какой будет, чего достигнет, когда вырастет.

А сейчас, как и довольно часто в последнее время, на тахте беспокойно спал его брат, всегда готовый быть рядом и оказать поддержку. В голове Ксандера вдруг возник образ его брата, танцующего с Морин Берк.

Ксандер поднялся с кресла и слегка потрепал брата по плечу.

– Эй, Истон, – негромко позвал он. – Просыпайся, приятель. Тебе лучше вернуться в свою комнату.

Брат медленно приоткрыл глаза, несколько раз моргнул спросонья.

– Роуз?

– Ей гораздо лучше. Температура снизилась. Я все-таки отвезу ее к нашему постоянному педиатру на консультацию, но думаю, с ней скоро все будет в порядке. Ей уже не требуется, чтобы мы оба следили за ней не смыкая глаз.

– Вообще-то, я отлично поспал. – Его худой и долговязый брат спустил ноги с кровати.

– Спасибо тебе. И все же ты вовсе не обязан постоянно быть рядом. Я знаю, что у тебя много работы.

– Так же, как и у тебя, – многозначительно подчеркнул Истон, проведя рукой по волосам.

– Но она моя дочь.

– А ты мой брат. – Они смотрели друг другу в глаза спокойно и преданно. Они всегда разительно отличались друг от друга, но были очень близки. Их родители путешествовали по миру, не особенно задумываясь о потребности иметь свой дом, в который всегда можно вернуться, или о постоянном месте жительства, которое требовалось детям, чтобы заводить новых, настоящих друзей. Братья всегда полагались друг на друга. И связь их стала еще прочнее с тех пор, как умер отец, а мать вела свой привычный образ жизни, продолжая путешествовать по свету в бесконечных поисках все новых приключений в каждой новой стране, вместо того чтобы наладить отношения с сыновьями.

Истон мог найти работу в любом из заповедников дикой природы по всему миру, но, слава богу, предпочел остаться здесь, чтобы помогать брату. Это и означало для него целый мир.

– Спасибо тебе.

– Наилучшей благодарностью будет знать, что малышка выздоравливает. – Истон с нежностью погладил племянницу по голове. – Ну и может быть, еще… бутылочка первоклассной текилы, чтобы выпить ее на закате.

– Внеси в список. – Бесконечно длинный список всего того, что он был должен своему брату. Однажды он непременно найдет способ отплатить ему за все, что тот для него сделал. Нахлынувшее чувство вины вынудило его сказать: – Если тебе понадобится перейти на более серьезную работу…

– Мне не понадобится. Делать только то, что нужно, выбирать самое выгодное… – Он пожал плечами, перевел взгляд на Роуз. – Вот ради чего стоит жить.

Ксандер с трудом проглотил ком в горле. Терри не однажды говорила точно так же. Господи, как же ему не хватало ее.

– Что ж, это справедливо. – И вдруг спросил, окликнув брата уже в дверях: – Ты же не собираешься оставаться здесь из-за небезызвестной нам рыжеволосой особы, что служит у нас зоологом?

– Морин? – В словах Истона было столько скептицизма, что сомневаться в их правдивости не имело смысла. – Нет. Ни в коем случае. Между нами ровным счетом ничего нет и быть не может. Мы слишком похожи.

Он тихо засмеялся, хитро усмехнулся, уже выходя за дверь, оставив Ксандера несколько смущенным и весьма озадаченным.

И смущало его не то, что Истон отверг его предположение, а то, что он испытал от этого искреннее облегчение.

Морин прислушивалась к знакомым щелчкам ключа в замке двери ее домика у побережья. Она думала о том, что будет скучать по этой яркой хижине, по этому удивительному месту в тропиках.

Однако пока дело до этого не дошло. Оставив эти мысли, Морин взяла свою большую сумку, полную всевозможных блокнотов и записных книжек, и стала собираться на работу. Дорога туда занимала минут пять неспешной пешей прогулки.

А сегодня, когда солнце ласкало своим теплом ее светлую кожу, она с удовольствием принялась осматривать окрестности по пути к жилищу семьи Лурдес, построенному на их частной территории, которую они приобрели на самой границе заповедника. Обходя главное здание – белый прибрежный особняк, всегда напоминавший ей пену волн в штормовую погоду, – она позволяла себе фантазировать.

Рассеянно, ни о чем не задумываясь, она наблюдала, как волонтеры собирались, а затем исчезали за оградами доков. Даже отсюда ей были слышны оживленные разговоры и шум, исходивший от толпы, что двигалась в направлении огороженной и находящейся под наблюдением территории возле белого особняка на сваях, характерного для Флорида-Кис.

Окидывая взглядом людей, пришедших к огороженным территориям, на которых содержались выздоравливающие животные, она надеялась увидеть Истона. Но его не было.

Не было и Ксандера. После прошлой ночи мысли ее вновь и вновь возвращались к тому танцу. У нее из головы не выходили его теплые прикосновения и то, как нежно и искренне он заботился о своей дочери. Она думала о его чертовски притягательных голубых глазах.

Большую часть ночи она провела в попытках объяснить свое влечение к Ксандеру, возникшее так неожиданно. Вместо того чтобы признать, что тот ночной танец нашел отголоски в ее снах, она старалась переключить собственное внимание на более приземленные и материальные события, вроде группы школьников, которую в ближайшее время ожидали в заповеднике.

Попасть в заповедник посетители могли исключительно в ходе заранее организованного тура. Такая политика очень нравилась Морин. Таким образом, заповедник живой природы превращался и для нее самой в своего рода неприкосновенное убежище.

Взглянув на часы, она отметила для себя, который час. Школьники должны были прибыть с минуты на минуту. А это означало, что нужно найти Истона как можно скорее.