Тринадцать ведьм - Инна Бачинская

Анатолий Крамер, побагровев и метнув взгляд на жену, показал, что действительно заходил в спальню Виктории, так как она обещала ему координаты брокера, они с Идочкой давно присматривают дом в пригороде. Ида кивнула: действительно присматривают. Тамара закатила глаза и с трудом удержала негодующее фырканье.

Андрей Шепель примчался под занавес, ни с кем не здороваясь, бросился в спальню жены, упал на колени перед ее телом, схватил руку, растерянно взглянул на следователя, поедавшего его взглядом.

Это был крупный мужчина с грубо вытесанным лицом: массивные надбровные дуги, квадратная челюсть, крупный нос; от него исходило ощущение опасности и силы. В деловых кругах у него было прозвище Кинг-Конг, и репутация была соответствующей, как мы уже упоминали.

Следователь осторожно тронул его за плечо…

У Шепеля было алиби, ночь он провел в компании зареченской экскорт-дивы по имени Лаура. Он пошарил в карманах и предъявил оперативникам самодельную визитную карточку: «Лаура. Экскорт-услуги». Телефон и адрес электронной почты прилагались. Алиби господина Шепеля девушка подтвердила. Машина его всю ночь простояла на платной парковке рядом с гостиницей. Почему был не на празднике, а с девушкой из эскорт-сервиса? Так получилось. Накануне они с женой поссорились, Виктория хотела устроить банкет в Английском клубе, все-таки юбилей, сорокалетие, но он отказал, дела последнее время шли ни шатко ни валко по причине кризиса. Лучше бы согласился! Виктория разозлилась и бросила в него щетку для волос. Последнее время она пила, стала раздражительной. Он хлопнул дверью и ушел, даже подарок не вручил — до сих пор лежит в ящике письменного стола. Глупо получилось, если бы он остался, Виктория была бы жива. Он был бледен, растерян и все повторял, что, если он бы остался… если бы остался… если бы остался…

В итоге его с гипертоническим кризом увезла «Скорая».

Было непонятно, как грабитель и убийца открыл сейф. Одна из версий, выдвинутых следствием, предполагала, что преступник, угрожая жертве, принудил ее открыть сейф; другая, показавшаяся следствию самой проходной, заключалась в том, что грабитель и убийца появился в тот роковой момент, когда жертва, открыв сейф, прятала туда снятые украшения, собираясь отойти ко сну.

Вопросы вызывало появление грабителя на тщательно охраняемой территории, где живут самые-рассамые, но это такое дело… Тем более дом был нараспашку, окна открыты, народ подпил и гулял туда-сюда, и музыка гремела на весь поселок — заходи и грабь, милости просим! Тем более салют, гром и молнии. Жертве просто-напросто не повезло.

Подруга жертвы, заплаканная Тамара, показала, что Виктория внезапно поднялась и ушла… она еще подумала, что ей нужно поправить макияж, но Виктория больше не вернулась, видимо, пошла спать. Просто вдруг поднялась и, ни слова не сказав, ушла. Была ли она расстроенной? Ну что вы! Все было так замечательно! Она просто поднялась и ушла, даже на салют не осталась. Может, устала, решила прилечь отдохнуть, чтобы вернуться попозже. Тамара морщится, она готова снова заплакать, она мнет в руках платочек. Во сколько ушла Виктория? Было уже почти два, и она, Тамара, сама устала до чертиков; чужих не было; они сидели вдвоем на лужайке, к ним многие подходили перекинуться парой слов; минут двадцать с ними сидела Ида Крамер, жена Толика… то есть Анатолия Крамера. Потом она ушла, так как озябла — ночь была прохладная; сказала, что хочет горячего чаю.

Ида Крамер показала, что сначала была с девушками, потом ушла в дом, где сидела на диване в гостиной, укрывшись пледом; даже задремала. Разбудил ее салют; она подошла к окну… очень было красиво, все стояли на лужайке… кажется, все, она больше смотрела на огни, чем на лужайку, просто отметила, что там стояла толпа, аплодировала и кричала. Сколько это продолжалось? Минут десять, наверное. Или чуть меньше. В доме никого не было. То есть она никого не видела, правда, на миг ей почудилось, что там еще кто-то был, в коридоре будто тень мелькнула, она постояла, всматриваясь, но никто так и не появился. Потом пришли Руслана и Камаль, и он стал варить на кухне кофе. Они разговаривали и смеялись. На втором этаже, в спальне, наверное, была Вита… Виктория Шепель, но она, Ида, ее не видела. А больше никого не было. Потом она тоже пошла на кухню и сделала себе чай — Руслана и Камаль к тому времени уже ушли. Потом с чашкой пошла в кабинет и прилегла — там диван и подушки, — так как едва держалась на ногах и вообще чувствовала себя в тот вечер нездоровой. В кабинете сразу уснула и проспала до утра.

В доме работали две женщины — экономка и ее невестка, они накрыли стол в гостиной, потом вынесли на веранду десерты; еду привезли из ресторана «Прадо»; в половине двенадцатого Виктория их отпустила, и они уехали на своей машине.

Через несколько часов присутствующим наконец разрешили уехать, и они, обменявшись скорым «Ну, ты давай звони, не пропадай», торопливо расселись по машинам и отбыли.

…В машине стояла тягостная тишина. Уже в городе Анатолий покаянно сказал:

— Я свинья, прости меня, малыш, ладно? Сам не знаю, как это получилось. Чувствую себя последней сволочью. Простишь?

Он нащупал руку жены, поднес к губам, и она руки не отняла. Сидела с прямой спиной, смотрела на пролетавшие мимо домики пригорода и не видела их, старалась не расплакаться. Ей хотелось вырвать руку и закричать:

«Пошел вон! Ненавижу! Обоих! Тебя и твою… драную кошку! Мерзкая подлая баба, она же знала, что я умираю! Не могли подождать?»

Ей вдруг пришло в голову, что пышная и здоровая Виктория Шепель мертва, а она, полудохлая Ида Крамер, все еще жива. Эта мысль так поразила ее, что она на миг прикрыла глаза, пытаясь вникнуть в некое тайное ее значение. И еще она подумала — что, интересно, должен чувствовать мужчина, чья любовница только что была убита? Скорбь? Горе? Сожаление? Или страх, что могут заподозрить? О чем он сейчас думает? Вспоминает их свидания? Ее руки, близость, тепло коленей… Раздув ноздри, Ида искоса взглянула на мужа. Лицо его ровным счетом ничего не выражало, глаза не отрывались от дороги. Он не был похож на убитого горем любовника, не могла она не признать, и ей стало немного легче.

О безвременно погибшей Виктории Шепель Ида не думала вовсе…

…Их всех вызывали на допросы все реже и реже. Потрепали нервы иностранному подданному, не то из Египта, не то из Ирака, но отпустили с миром. Отпустили в конце концов и Кирилла Суткова, судимого ранее за мошенничество, также прилично потрепав ему нервы.

Остальные отделались сравнительно легко.

В итоге следствие зависло…

«…Ведьмы, хотят они того или нет, тяготеют к крайностям, где сталкиваются друг с другом две стороны, два состояния. Их тянет к дверям, окружностям, границам, воротам, зеркалам, маскам…

…И к сценам».

Терри Пратчетт. «Маскарад»

— И самое главное, не люблю я этой пьесы! — Монах поскреб в бороде. — Слишком много крови.