Сбежавшая невеста дракона - Аида Византийская

В ответ захотелось спросить у него: «Ты уверен, что такого больше не найду? Обещаешь?». Но я смолчала, берегу дыхание.

Прохожие в спешке расступались передо мной. Кто хихикал и показывал пальцем, кто умилительно улыбался, думая, что это веселые конкурсы от тамады-самоучки.

Я на всякий случай обернулась, желая убедиться, что «враг» не подобрался близко. На расстоянии пятнадцати метров от меня бежал Федя и его друг. Маман и бабушку, естественно, не было видно. Надеюсь, они и не принимали участие в этом увлекательном забеге. Все-таки, в их возрасте, со здоровьем не шутят.

- Лиля, постой! Так и быть, оставь квартиру за собой. Можешь не подписывать ничего. Мы с тобой в ипотеку свою купим! – честное слово, как хлыстом подстегнул, от чего я еще ускорилась из последних сил.

- Федя, отстань от меня! Обещаю, мы поговорим с тобой, но потом. Свадьбы не будет!

До ближайшего скопления такси метров сто еще, но их уже хорошо видно. Надеюсь, они меня тоже заметили. Рассчитывая на сообразительность хоть одного водителя, я не останавливаясь, подняла руки вверх и стала ими размахивать, привлекая внимание. Боюсь, что упаду в любую секунду, зацепившись за подол. Но, современные проблемы – требуют современных решений.

Увидев легкий ажиотаж в столпившейся группе водителей, машу руками еще активнее. От них отделяется одна фигура и спешит к ближайшей ко мне машине. Сев за руль, таксист с визгом колес трогается навстречу. Остановился у тротуара за два метра до меня, перегнулся назад и раскрыл дверь. Я занырнула в машину едва ли не рыбкой. Прищемив платье, закрыла дверь и, хрипя, крикнула:

- Шеф! Трогай!

Визг колес, пересечение двух сплошных при развороте и вот «зеленоглазое такси» увозит меня в неизвестном направлении.

Оглядываюсь назад и вижу, как Федор со злости пинает фонарный столб, а его друг, согнувшись пополам, держится за бок.

Шумно дышу, как ездовая лайка, после целого дня в упряжке.

Поймала хитрый взгляд водителя в зеркале заднего вида. Поднимаю ладонь кверху, давая понять, что мне надо отдышаться.

Спустя пару минут несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, готовая изъясняться с водителем.

- Милая девушка, - первым начал седовласый пожилой мужчина, славянской наружности, - я уже давно не молод, как ты видишь, и не страдаю излишним любопытством … но прошу тебя, расскажи свою историю, иначе я не усну ни сегодня, ни все оставшиеся года.

Я смущенно потупилась. Что тут рассказывать? Как прятала чеки на зимние сапоги, а потом, вспомнив, что по-любому Федор их потребует, просила продавцов с рынка выписать мне левый товарный чек с суммой до тысячи рублей? И все равно, выслушивала возмущения, что можно было дождаться акции на обувку.

Что наш семейный быт строился за счет моих подработок и маминой спонсорской помощи?

Что папина квартира, каким-то странный образом, после вступления в брак, должна стать наполовину собственностью Федора?

Или что мне надоело считать и отчитываться за каждую копейку? Мной заработанную копейку. На свадьбу Федор щедро добавил пятнадцать тысяч рублей. Всю остальную сумму в сто тысяч, по сусекам наскребала я.

Единственное о чем я сейчас жалею, что не увидела и не поняла всего этого раньше. Что розовые очки решили слететь с моего носа за день до свадьбы. Сколько бы сил и нервов было сэкономлено.

Видимо я долго молчала и водитель принял это за отказ рассказывать свою историю.

- Куда тебя отвезти? – участливо спросил он.

Тут я понимаю, что при себе у меня нет ни денег, ни телефона. Моя маленькая праздничная сумочка осталась у мамы в руках. Расплатиться за такси я не смогу.

- Вы знаете … у меня при себе случайно не оказалось денег и телефона …

- Не переживай, я все прекрасно вижу и понимаю, - добродушно улыбнулся дядечка, - я оказываю тебе помощь безвозмездно. Гусары с женщин денег не берут! Скажи куда тебя отвезти.

Я продиктовала родительский адрес и спросила:

- Вы могли бы дать позвонить мне? Хочу родителей предупредить, чтобы они ехали домой.

Переговорив с мамой, выслушав ее ахи и охи, я успокоилась. Ничего страшного и непоправимого в моей жизни не произошло. Я избежала еще нескольких лет совместной жизни, а потом развода и раздела папиной квартиры. Все к лучшему!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Уже дома за бутылочкой маминого любимого напитка, мы с ней всплакнули о нелегкой женской доле и потраченных годах моей молодости на Федора. Папа носился между нами, не зная, то ли еще подливать, то ли спрятать бутыль подальше на антресоли.

И ни слова упрека, за что я им безмерно благодарна. Внимательно выслушав историю про документы дарения половины квартиры, папа начал кипятиться и пошел одеваться, чтобы выставить Федора, оставшегося там дома.

- Да я этой жадной собаке .., - возмущался отец.

С трудом уговорив его никуда не ехать, мы с мамой продолжили наш маленький сабантуй на кухне. Решили, что утром я сама съезжу домой и поговорю с бывшим женихом, заодно дам время, неделю, съехать к своей маме.

Проснулась второй день подряд помятая и с легким похмельем. Так себе традиция.

Я не выспалась. Всю ночь боролась с преследовавшими меня кошмарами. То огромная голова Федора гонялась за мной по выжженной местности, желая проглотить. То его матушка бегала с циркулярной пилой, предлагая поделить пополам антикварный шкаф моей бабули. Апофеозом была какая-то летающая тварь на поводке, который держала мать Елизары Федосеевны, и злобно шипела: «Куси ее!»

На кухне я с тоской посмотрела в сторону буфета, где папа спрятал мамин любимый напиток. Нельзя, а то все мои пушистые пациенты с острым нюхом от меня будут еще неделю разбегаться.

Вчера, прощаясь с таксистом, он дал мне свою визитку. Я как раз хотела съездить к себе в квартиру на такси. Не было никакого желания, по августовской жаре, ехать через весь город в душном автобусе. Тем более, надо отблагодарить водителя, столь ловко и вовремя пришедшего мне на помощь.

Захватив непочатую бутылку маминой наливки и свою сумку с кошельком и телефоном, я вышла на улицу, где меня уже ожидала машина.

Таксист трогательно принял подарок, но наотрез отказался от денег, аргументируя, что, как человек старой закалки, не мог пройти мимо и не помочь.