Дневники Зевса - Морис Дрюон

Она была передана моему дяде Океану, отцу рек.

Помимо всего прочего, Уран обладал настоящей страстью творить. Секрет ли это, перенесенный им через громадные расстояния, или же гениальное наитие, но в любом случае дар Судеб — Уран владел Числом органической жизни и создавал всевозможные ее виды.

Все, что зеленеет, цветет, плавает, ползает, летает, ходит или бегает, все, что населяет воды, взмывает в воздух, коренится в скале или перегное, все, что ест, дышит, выделяет соки, все, что поет, щебечет, кричит или рычит, выражает звуком свое желание, страх или радость, все, что дает яйцо, зародыш, зерно, сперму, все, что разделяется надвое, воссоздавая в каждой части тождество исходному целому, все, что способно заключить в одной бесконечно малой частице своей субстанции собственную форму и свойства, чтобы передать их хоть и новому, но подобному существу, все это — его творение.

Стоило мне сказать «Число жизни», как вы, дорогие смертные, уже и размечтались. Ведь так давно вы пытаетесь его узнать!

Число есть речение, но при этом не слово; оно и волна, и свет, хотя и невидимо; оно и ритм, и музыка, хотя и не слышимо. Его вариации безграничны, однако само оно неизменно. Всякая форма жизни есть особое выражение Числа. Так что, дети мои, придется вам еще какое-то время помечтать...

Уран проявил сдержанность в своих первых опытах, ведь Числом надо пользоваться осторожно.

Конечно, мелодия амебы могла показаться несколько монотонной, а кантата первого лишайника — слабоватой. Но зато потом — какая фуга! Какое буйство фантазии, какая стремительность исполнения, какая отвага, какое неисчерпаемое богатство контрапункта, какой размах и щедрость в этой симфонии видов!

Мне случалось, предаваясь любви с какой-нибудь смертной на лугу, забывать и ее, и наше занятие — так меня вдруг восхищало разнообразие трав перед глазами.

Пучок травы... Вроде бы пустяк, на него и внимания-то не обращаешь. Но приглядитесь к нему, и вас, как и меня, заворожит количество всевозможных растений, составляющих этот единственный пучок. Какое многообразие стеблей: один квадратный и мохнатый, другой круглый, состоящий из концентрических трубочек, этот полый, этот нет, а тот и вовсе треугольный. О Число, бесконечно изменчивое Число! И вы залюбуетесь ловкостью корней, независимостью семян и попробуете пересчитать цвета, все оттенки зеленого, которые составляют именно эту неповторимую зелень, что видна с расстояния, запахи которой вы будете с наслаждением перебирать.

Если и вам выпадет подобное развлечение в подобных же обстоятельствах, приобщите к нему свою подругу — пусть она тоже понаблюдает за полетом пташек или задумается над рисунком укрывающей вас листвы, и восхищайтесь вместе. Сами увидите, насколько полнее станет ваша любовь!

Поскольку Уран заслуженно гордился своими трудами, а я, как его преемник и наследник, горжусь им самим, то нам совсем не нравится, что вы проходите через богатейшую галерею его творений, словно тупицы, ничего не замечая, не ценя и не понимая. Но если вы хоть изредка позволите себе забыться, пристально вглядевшись в его сосновую шишку, в его гранатовое яблоко с розовой сердцевиной, в его радужную стрекозу над трепетом ручья, в его змейку-медяницу, что дремлет на солнце меж камнями, свернувшись подобно виткам времени, то наградой вам будет счастье. Ибо вы приобщитесь к вибрациям Числа и движению Вселенной.

Для этого незачем быть напыщенным, отягощенным знаниями оратором или богачом, владельцем обширных земель. Какой-нибудь простой пастух нередко превосходит вас в таких делах.

Исчезнувшие виды. Безумная гордыня титанов;

их затеи и постигшая их кара

Итак, Уран населил землю всем, что на ней живет. Но не бывает великих творений без многочисленных проб и частых поправок. Сколько видов, от которых остался лишь окаменелый отпечаток в известняке, и сколько других, которые все еще прозябают, были лишь черновыми набросками более совершенных тварей! Сколько было изорвано крыльев, едва изобретенных и приделанных к рептилии или рыбе еще до превращения чешуи в перья, до окончательного крыла, до орла и голубки!

Кроме того, случилось так, что титаны, обуянные безумной гордыней, вместо того чтобы и дальше помогать своему отцу, затеяли с ним соперничество, вообразив, что способны превзойти его труды.

Им казалось, творить так легко! Зачем Уран беспрестанно возится с ничтожными мелочами? Зачем тратит целые века на кольца червя или рожки улитки, когда из одного комка размятой почвы можно за мгновение прорастить кедр?

Их тайно подстрекала мать Земля.

Но Уран, хоть и доверил своим отпрыскам, приучая их к труду, некоторые производные от Числа, само Число им не открыл, равно как и все секреты его применения.

Титанам удалось сотворить лишь гигантских и несоразмерных тварей: чудищ с крохотным мозгом, еле влачивших свое безобразное, липкое тело, отвратительных гидр с бесчисленными огромными щупальцами, яростных драконов, которые раздирали когтями природу, валили целые леса ударом хвоста и одним своим дыханием губили всякую жизнь вокруг.

Такое же безумие титаны учинили среди растений. Осклизлые грибы, настолько большие, что закрывали солнце, необъятные папоротники, бесконечные лианы, зловещие, слишком грузные, и широколистные цветы, что источали какую-то клейкую влагу и грозили все удушить.

Плоды пагубного тщеславия! Титаны уже не могли остановить рост этих созданий. Тогда они привлекли своих могучих и бесплодных братьев, одноглазых и сторуких, но, не сумев с ними управиться, добились только бессмысленного и опасного беспорядка.

Урану, заметившему угрозу, пришлось решительно вмешаться. Он повсеместно изменил климат, воздвиг несколько горных цепей, осушил многие моря, затопил различные долины. Водой, льдом или огнем он уничтожил чудовищ, произведенных своими детьми. Не исключено даже, что Уран потряс весь земной шар, немного сместив ось его вращения и слегка изменив траекторию его орбиты в пространстве.

Потом, пристыдив титанов за глупую самонадеянность, Уран запер их в чреве Земли, навсегда запретив браться за прежнее. И так же поступил с поддавшимися на уговоры старших братьев циклопами и гекатонхейрами, в коих ему уже не было большой нужды.

Исключение он сделал только для Океана, который, если не считать создания нескольких гидр, вел себя довольно сдержанно и по-настоящему в безумии братьев не участвовал.

А для помощи своим трудам по созданию жизни Уран оставил также нимф и титанид, и в первую очередь свою самую любящую и преданную дочь Память, которая всегда была при нем, чтобы ничто не было упущено.

Тело Земли. Судьбы. Язык богов

Быть может, смертные сыны мои, вы удивлены или смущены, слыша, как я говорю о Земле: то как о существе, то как о предмете, то как о супруге моего деда, то как о поле его трудов.

Чтобы лучше понять меня, вам следует вспомнить о ваших собственных телах, о флоре, устилающей ваши внутренности, о мириадах ферментов, которые развиваются в вас, множась и укореняясь, о бациллах, воюющих там друг с другом. Вам следует вспомнить обо всех тех микроорганизмах, которые обитают в ваших порах, тканях, жидкостях и для которых вы — непостижимая и необъятная Вселенная. Что они знают о вас, кроме мрака ваших пилорических[1]желез и зыбей желудочного океана? Когда вы проникаете в лоно ваших жен, могут ли эти крохи видеть или сознавать, что вы делаете, понимать причину или цель сотрясающей вас дрожи?