Быть женой чудища закатного - Анна Лерой

Тут как раз лязгнула калитка, и я пропустила, что тетушка сказала, а повторять она не стала, потому что отвлеклась на гостей. Семейство ринулось из кухни, а я снаружи следом за остальными.

— О, нэар Никос, светлой ночи вам! — защебетала тетушка.

Я с трудом вспомнила, что Никос — это глава нашей синикии, он отвечал за порядок, решал споры и разногласия, направлял к нужным людям в Аполис, если какие-то проблемы не могли решить на месте, в синикии. И чего он здесь?

— И вам светлой ночи, пришел, как и договаривались, — пробасил Никос. — Наум говорил, что дело решенное, так отчего сомнения, нэара Димитра?

— Это все Клиоменис, вы же знаете этих девчонок, — заохала тетушка. — Сначала согласие дают, потом ехидной кричат, что «не готова к супружеству»!

— Так ведь женить против воли — это не дело…

— А никто про волю и не говорит, но слово-то дадено, вот и все родственники уже собрались. Даже брат мой из Ойяполиса приехал, а ведь дорога неблизкая, — вздохнула тетушка. — А как бы нам успокоить новобрачную? Чтобы не нервничала, чтобы Сумрак ей голову не морочил…

— Вот как, — задумался глава. — Ну, ради благого дела есть благовония…

— Ой, что мы все на пороге, пройдемте в атриум, так удобнее разговаривать и света больше.

Я мысленно выругалась, очень хотелось подслушать, что и как.

Вот тетушка родная — дитя любви кентавра и василиска, все она распланировала! Сумрак ее побери!

Я-то вернуться собиралась завтра. А теперь уже и непонятно, стоит ли. Слишком тетушка уверена, что я замуж за Наума пойду. Может, даже в Аполисе пожить немного? Деньги я с собой все взяла. Вот только книги жаль, откроют же лабораторию, как только поймут, что сбежала, дверь вынесут и войдут внутрь. Все испортят, разбросают!

От этой мысли аж сердце тревожнее забилось.

Может, вернуться и взять с собой самое дорогое?..

Я еще на мгновение застыла у стены, решаясь, а потом резко рванула в темноту — туда, где в заборе, увитом диким виноградом, был проем. Ночь, увы, не бесконечная. Вещей своих жаль, но другого шанса у меня может и не быть.

Ночью путешествовать было интересно. Сначала я шла очень осторожно, все по сторонам мотала головой и прислушивалась, вдруг кто-то навстречу идет. Выбирала улочки параллельные основной дороге, была готова спрятаться. Но потом подпрыгивать на каждый шорох или прятаться в кустах или соседском саду мне надоело. Ночь же все-таки! Кого я встретить могу?

В сандалии забились камни, и я несколько раз чудом не подвернула ногу. Так что когда я поняла, что от дома ушла далеко, то смело вышла на широкую дорогу. Действительно, дальние соседи меня вряд ли вспомнят и не узнают в случае чего. Так что незачем ноги ломать, когда можно идти по освещенному прямому пути. Чуть дальше, стоило выйти за пределы синикии, по обе стороны от дороги начинались виноградники. Их низкие ряды тянулись и тянулись. Над головой мерцали звезды, ночь была безветренной, и у меня было хорошее ощущение по поводу моего путешествия.

Шла я в одиночестве по обочине, но было почти не страшно. Крошечные огоньки света отмечали путь в Аполис — в придорожные столбики были вставлены камни с осветительным контуром. Не везде они были, местные и приезжие нет-нет да и выковыривали дешевый авантюрин. Иногда не ради пользы, а просто так. А ведь из-за этого света дороги такие безопасные!

Я все-таки поежилась, когда где-то в стороне слишком громко вскрикнула какая-то птица, и прибавила шаг. Оно-то на рассветных стражей надейся, а и сам не плошай. Эос меня обереги, пешком так далеко я не ходила. Дела в Аполисе в основном бабушка вела, а после ее смерти я ограничивалась письменными посланиями, но сама не ездила.

Ночь становилась все глуше, звуки становились ярче и ужаснее. А если и правда там что-то ужасное за пределами пятна света?

Сумка больно оттягивала плечо, дыхание сбилось, но я старалась держать себя в руках. Полдороги-то уже пройдено. Наверное, полдороги… Точнее я сказать не могла. До Аполиса вроде бы три часа пешком, это я слышала, но какая скорость ходьбы имелась в виду?

Дойду я? Должна дойти. Если не думать о плохом, не вспоминать, что даже светлой ночью встречаются и хищные звери, и сумрачные твари, то ничего не встретится. Уже через пару часов, а то и быстрее, я буду в городе. Вот да!

На всякий случай я достала из сумки изумруд, из тех, что остались после окончания работы над браслетом. Нэара Наталия прислала камней с запасом, не поскупилась. Если такой камень вставить даже в простейшую карманную лампу, то получится такой всплеск света, что видно будет по ту сторону моря! Ладно, я чуть приукрасила, но любую сумрачную тварь — будь то ламия или гарпия — отгонит прочь, а животное и человека ослепит.

Еще через двести или триста шагов я некстати вспомнила, что забыла воду, да и из еды в сумке завалялись с десяток сушеных фиг. Пить захотелось практически сразу. Так оно и бывает: как только остаешься без чего-то, оно тут же надобно. Но вместо воды пришлось закинуть в рот фигу, может, так пить меньше хотеться будет.

Фига чуть размякла от слюны и к зубам тут же приклеилась. И зубы склеила. Намертво.

«Сумрак ее побери!» — я выругалась мысленно, потому что рот нормально открыть не получалось. И воды не было, чтобы размочить липкую мякоть! Отскрести ее, что ли?

Я уже влезла в рот рукой, как слева вдруг что-то взвыло. Тут уж не до фиги!

Я попятилась, выхватила свою усиленную лампу и ускоритель тау-частиц и направила в сторону шума. Торчать посреди полей было опасно, но сходить с дороги еще опаснее. Свет оберегал. Рев стал громче и визгливее. Что-то приближалось.

Я всмотрелась вперед, ночь-то светлая, и между тенями от виноградников и еще более темной землей распознала что-то большое, шевелящееся и летящее в мою сторону.

Я промычала сквозь слипшиеся зубы и бросилась по дороге в сторону. То, что летело, могло раздавить меня влегкую. В итоге оно рухнуло — земля содрогнулась, во все стороны брызнули комья, запахло пылью и почвой. Я не удержалась на ногах и больно шлепнулась на зад, прижимая к груди сумку и лампу.

Нечто прорыло борозду в виноградниках, снесло осветительные дорожные столбики и выкатилось на дорогу. Свет на том участке дороги погас, и я не могла толком разобрать, что упало. Сколько у него лап и крыльев, и сколько когтей на этих лапах и крыльях, а сколько зубов…

Меня трясло от страха, приправленного неуемным интересом. Дождаться ли, когда чудище встанет и можно определить его вид, или не глупить и изгнать его? Я почти сразу себя одернула: я же еще в своем уме, так и умереть можно, с сумрачными чудовищами играть не стоит!

Но как только рассветные стражи пропустили это нечто так далеко от границы? А еще опорой и надежой себя называют!

Рука уже почти нажала на тумблер включения лампы, как странная тварь дернулась, затрепетала крыльями — двумя, нет, четырьмя! — и закричала на два разных голоса — визгливый и рычащий. А потом распалась надвое. Или на две твари. Или пополам, хотя половинки были какие-то странные. Одна — длинная, крылатая, извивающаяся, а вторая — тоже крылатая, но более мелкая и… человекоподобная?