Ловушка для Бешеного - Виктор Доценко

Я вложил большие капиталы в мексиканскую экономику, и за это меня здесь уважают, — сообщил Широши в ответ на недоуменный взгляд Савелия.

У «Мерседеса» их встречал смуглый крепыш средних лет, с которым Широши обменялся рукопожатием, а потом представил его Бешеному:

Это Хосе — глава всех моих проектов в Мексике.

Ни Вадима, ни Дмитрия не было, видно сошли в

Шеноне. По трапу резво сбежали четверо смуглолицых пилота, почтительно поклонились Широши и с особым вниманием выслушали указания, которые дал им Хосе.

Полицейский джип, следовавший впереди, включил не только мигалку, но и сирену, и они быстро доехали до центра города. Миновали огромную площадь.

Это площадь Эль Сокало, главная площадь мексиканской столицы. На ней еще сохранились здания, относящиеся к временам древней цивилизации ацтеков, — сообщил Широши.

Но Савелий так толком ничего и не успел рассмотреть, поскольку они скоро свернули в какую‑то тихую улочку. А Широши тоном увлеченного экскурсовода продолжал:

В Мехико бережно сохраняется причудливая смесь архитектурных стилей разных исторических эпох. Наряду со зданиями, уцелевшими от ацтекского города Теночтитлан, туристов привлекают необыкновенной красоты католические церкви и дворцы испанского колониального периода, преимущественно в стиле барокко, и, увы, их теснят современные стеклобетонные чудовища. Кстати, Мексика, пожалуй, единственная в мире страна, которой завоеватели не смогли навязать свою культуру, но и завоеванная страна не смогла полностью сохранить культуру майя и ацтеков. Так и родилась совершенно новая культура и новая страна, имя которой Мексика: некий симбиоз собственной культуры и культуры завоевателей…

Широши, естественно, не упустил шанс проявить свою эрудицию и походя пнуть современных архитекторов, в очередной раз продемонстрировав свое обычное презрение к современному миру.

Честно говоря, мысли Бешеного были далеки от особенностей как мексиканской архитектуры, так и мексиканской культуры. Он размышлял о том, как за последние десятилетия уменьшилась наша планета. Хотя ее физические параметры остались прежними, но расстояния между континентами благодаря мощной авиации фактически сократились в сотни раз. Сегодня им понадобилось меньше суток, чтобы без напряжения отказаться на другом конце земли. А у первых путешественников из Европы в Америку это отнимало долгие месяцы, если не годы.

Первопроходцы, по совместительству завоеватели и колонизаторы, смельчаки авантюристы, они сознательно шли на смертельный риск. Сотнями гибли в штормах, от неведомых болезней, в кровавых схватках с коренным населением открытых ими земель.

А сегодня риск при путешествии на другой конец света свелся к возможности авиакатастрофы.

Но только ли? На Бешеного это общее правило вряд ли распространялось. Вот и сейчас он, благополучно перебравшись из одной части света в другую, не мог представить, на какой риск ему придется идти в самом ближайшем будущем. Вся его жизнь была одним смертельным риском.

Сознательно рискуя, Савелий Говорков, по прозвищу Бешеный, никогда не преследовал личных эгоистических целей. Он не был Завоевателем, он был — Защитником. Защитником до мозга костей! И в этом было его главное предназначение…

Остановились они не в гостинице, а в трехэтажном доме старого колониального стиля, принадлежавшем Широши. Комнату Савелию отвели на втором этаже. Обстановка в ней была более чем скромная: жесткая кровать, стол, два стула, телевизор. Имелись, правда, душ и туалет.

За ужином в уютной столовой на первом этаже Широши сообщил Савелию:

— В ближайшие два дня, а то и дольше, означенная встреча вряд ли произойдет. А у меня есть множество других дел. Вы, Савелий Кузьмич, отдыхайте, вам нужна хотя бы небольшая, но передышка. Поддерживайте физическую форму. В подвале есть тренажерный зал со всеми необходимыми спортивными снарядами. У меня к вам только одна просьба. В силу известных обстоятельств я убедительно прошу вас не гулять в одиночку по городу. Пока Гиз не отомстит вам за гибель Марселя и за срыв столь дорогой его сердцу операции, он не успокоится. Я‑то его знаю как облупленного. Так что вы постоянно под его прицелом. Отнеситесь к моим словам со всей возможной серьезностью.

Савелий молча пожал плечами. Жест этот можно было расценить двояко: и как согласие, и как скепсис. Наверное, Широши был по–своему прав, но Бешеный не привык бояться кого бы то ни было. Он был уверен, что из любой ситуации сможет отыскать выход и сумеет постоять за себя.

Утром, легко позавтракав, он спустился в тренажерный зал, где часа полтора от души позанимался на разных снарядах. Физически он чувствовал себя превосходно. Но в душе творилось нечто непонятное. Его душой овладела какая‑то незнакомая раньше апатия. Он попытался установить ее причину. Что было в совсем недалеком прошлом? Бешеный четко знал своего врага: это был враг его Родины, России — бандюга–беспредельщик, подлый и вороватый коммерсант или банкир, чиновник, попиравший права сирых и убогих, агенты многочисленных тайных организаций, стремящихся поработить его любимую страну. Перед ним стояла ясная цель — он сражался за Правду и Справедливость, служил Родине.

Именно в таком свете он видел и свою смертельную схватку с Марселем, который мог нанести невосполнимый ущерб России. А что дальше? Он полностью зависел от этого загадочного и непредсказуемого Широши, который мог дать ему в принципе любое задание. Конечно, Бешеный мог отказаться ему подчиняться, что грозило вынужденным бездельем, противоречащим деятельной натуре Говоркова. Эти размышления не прибавили ему душевной бодрости.

Так прошло три дня. Два раза в день Савелий спускался в тренажерный зал и работал там до полного изнеможения. Потом с удовольствием расслаблялся, сидя в удобном низком кресле в патио, внутреннем дворике. Из‑за глухого каменного забора высотой под два метра, звуки большого города почти не доносились.

Савелий лениво листал свежие американские журналы «Тайм» и «Ньюсуик», где журналисты изощрялись по поводу предстоящей в ноябре встречи Путина и Буша на ранчо в Техасе. Они явно не ждали от встречи двух лидеров ничего конструктивного и требовали от Буша жесткой позиции по многим вопросам, в том числе по поводу войны за «независимость» Чечни. Сначала Бешеному было откровенно скучно, но к вечеру третьего дня в нем закипело глухое раздражение. Он терпеть не мог ждать, особенно как теперь, в состоянии полной неопределенности.

«Важная встреча, важная встреча», — мысленно передразнил он Широши.

Вдруг без всякого разумного объяснения вспомнилось давнее томительное ожидание боя с противником по кличке Робот Смерти в клубе восточных единоборств «Виктория»[1]…

«Господи, как же давно это было — почти десять лет назад! И как звали эту хорошенькую стерву хозяйку… Лера, Лола?»

Тогда его тоже никуда не выпускали, потому что кто‑то за ним охотился. Но он все‑таки сбежал. Правда, в том случае в его подчинении имелась логика — он считал себя должником. А здесь он, можно считать, по своей воле. По своей ли?